— Как тебя зовут? — Чэнь говорила по-русски немногим лучше, чем ее собеседник по-китайски — но этого пока хватало.

— Пошла ты!

Она ударила его в сломанное плечо, он завопил.

— Как зовут?

— Василий, — ответил он, а потом повторил еще раз, будто заклинание.

— Обменяемся историями, Василий. Ты мне одну рассказал, я тебе тоже. Снова твоя очередь.

— Не могу.

Уцзин резко развернул машину на двести семьдесят градусов. Чэнь Цзюань сняла правую перчатку, положила голую руку Василию на плечо.

— Где девушки, Василий? Где профессор? Расскажешь — и тогда проснешься в месте получше этого, а меня никогда больше не увидишь. Будешь упираться — я познакомлю тебя с другими своими друзьями. Вряд ли они тебе понравятся, Василий. Если честно, они и мне не очень нравятся. Зато они умеют задавать вопросы, на них и не захочешь, а ответишь.

— Нет, — упирался он.

— Девушки. Профессор.

Ахсан высунулся в окно, выстрелил снова. Машина преследователей вильнула и врезалась в капустный лоток.

Василий обмяк.

— В Пудуне, — ответил он и назвал адрес.

— Спасибо, Василий. Похоже, историю, которая меня интересует, ты все-таки знаешь. — Чэнь взяла с сиденья рядом смоченную хлороформом тряпку, прижала к носу и рту Василия, дождалась, пока он затихнет.

— Готово! — крикнула она Уцзину и Ахсану. — Поехали, вызволим девочек, пока профессор не успел дернуться.

Уцзин рассмеялся.

— Будто это так просто.

— Пока все без осечек.

— Думаешь, удача — то же самое, что и толковый план?

— Я тебя подстрахую, — сказала она и ухмыльнулась, поймав его взгляд в зеркале заднего вида. — А ты меня. Это надежнее удачи.

Ватикан. Теперь.

— До того как ты тут у нас появилась, я в жизни не видела столько нарушений и такого безответственного поведения на операциях.

На стене Черного Архива, расположенного в подвалах Ватикана, висела табличка: «ПРОСЬБА СОБЛЮДАТЬ ТИШИНУ» — но сегодня к ней проявляли даже меньше уважения, чем обычно. Впрочем, для разнообразия на сей раз расшумелась Грейс.

Сэл отвечала ей тем же:

— Уж прости, что спасаю человеческие жизни, — орала она. — Ты хотела, чтобы эти туристы погибли. Я поняла, что есть другой выход, и воспользовалась им. — Она была вся в пепле, вся в порезах и синяках, как и Грейс, — впрочем, как обиженно подметила Сэл, у той синяки и порезы были не такими заметными. Остальные члены отряда — Лиам, Менчу и Асанти — старательно игнорировали перепалку. — И все получилось. Не понимаю, в чем проблема.

— Лично я, — высказался Лиам, глядя в свой мобильник, — с радостью уничтожил бы пиццу.

— Ты не понимаешь, в чем проблема? — Грейс, похоже, готова была к уничтожению не в переносном смысле слова. Она замахнулась экземпляром «Мидлмарча» — Сэл раньше видела, как пьяницы вот так вот замахиваются барными табуретами. — Да в этом-то она и есть. Ты просто не понимаешь. Ты мыслишь логически, разбираешься в улицах, задаешь правильные вопросы — кроме действительно важных, касающихся риска и смерти. Вы с Асанти отправились в Глазго без поддержки. Ты подключилась к магическому компьютеру, потому что «ну а почему бы и нет»; ты всех нас подвергла опасности, пытаясь спасти гражданских от Первого отряда, а теперь бегаешь по зараженным туннелям, чтобы вытащить оттуда каких-то тупоголовых туристов, которые по дурости проигнорировали наши объявления, хотя мы же внятно написали: уносите ноги, а не то вас сожрут гигантские тараканы.

Отец Менчу кашлянул и хотел было заговорить, но Грейс резко обернулась к нему, и он тут же передумал. Асанти открыла свой чемодан и принялась доставать оттуда тома в кожаных переплетах.

— Я удачно выбрал: пепперони и анчоусы? — с надеждой осведомился Лиам.

Сэл всплеснула руками. С одежды посыпался пепел.

— Наше дело — защищать людей. В этом вся суть. Для меня, по крайней мере. Затем и работаю.

— Наше дело не просто защищать людей. — Грейс решительно двинулась на Сэл. Корешок «Мидлмарча» замер у самой грудины Сэл. На обложке серии «Современная библиотека» с золотым тиснением виднелись неопрятные отпечатки. — Мы защищаем всех. Защищаем от монстров, от выродков вроде Норса, которые считают, что могут использовать монстров в своих целях, защищаем от Первого отряда, который проводит зачистку, если мы облажались. При этом нас — на случай, если ты не в курсе, — всего пятеро. То есть еще мы защищаем друг друга. А это значит — не идти на оголтелый риск. Вставать плечом к плечу. Работать слаженно. Слушать друг друга. Заботиться друг о друге.

— По тебе, плечом к плечу — значит так, чтобы уже никто не втиснулся. Так, блин, сомкнули ряды, что я в половине случаев не в курсе, что вообще происходит. Если бы сквозь эти ваши ряды хоть что-то просачивалось, я бы заранее знала про эти самые феромоны!

— Мы живем в опасном мире. Это не игра, это не… ну, посиделки там у костра. Я тебе это все время твержу, а ты не слышишь. Здесь. Можно. Покалечиться.

— А то я без тебя не в курсе.

— Похоже, не в курсе.

— Мой брат, — с расстановкой произнесла Сэл, — в коме лежит, блин, понятно? Что ты вообще знаешь про покалеченных?

Лицо Грейс напоминало захлопнутую дверь. Ноздри раздувались. Сэл подумала, что, даже когда Грейс душит демона, вид у нее спокойнее. В углу челюсти подрагивала мышца. От Грейс пахло потом, пеплом, яростью.

Сэл отстраненно, гипотетически представила, что она будет делать, если Грейс решит ей врезать.

Грейс хлопнула книгой по столу, развернулась и зашагала прочь.

— Значит, пиццу на четверых. — Лиам нажал на кнопку быстрого набора.

Сэл посмотрела на Менчу, на Асанти — ответов на их лицах не увидела. И тоже ушла.

Река Хуанпу. Тогда.

Совещание на барже проводил Уцзин. Ударная группа расселась по скамьям, все пили чай и покуривали. Баржа потрескивала. Снаружи рокотал двигатель. Чэнь Цзюань сидела в задних рядах; на причале она переоделась в более удобный серый наряд: ботинки, просторные брюки, блузка с длинным рукавом. Пила крепкий чай в надежде, что он перебьет послевкусие от хлороформа.

На проекционном экране виднелся бледный темноволосый человечек средних лет с высокими скулами, широко расставленными глазами, усиками и намеком на бороденку. Полные губы кривила улыбка палача.

— Это, — обратился Уцзин к тем членам ударной группы, которые были еще не в курсе, — профессор Юрий Антопов, русский эмигрант-белогвардеец, бывший советник фон Унгерна-Штернберга, Кровавого Барона Монголии. — Спины распрямились. Рассказы об Унгерне они слышали, хотя живьем его, разумеется, не видели. Агенты, которых отправляли на север, возвращались разрезанными на куски. Кровавый Барон прислал им костюм из кожи одного из них, а заодно — дубленую маску из кожи лица и приглашение на маскарад в Улан-Баторе.

— После поражения фон Унгерна-Штернберга Антопов бежал на юг. Под фамилией Александров много лет работал во французской концессии в Шанхае, создавал новые добавки к опиуму, прикрывала его Зеленая банда. В определенном смысле он был образцовым гражданином. О том, что Антопов и Александров — одно лицо, мы узнали только после того, как получили разведданные ГРУ из концессии — координирует их работу инспектор Чэнь Цзюань. — Он вытянул руку в ее сторону, она в ответ отдала честь, как в американских фильмах; члены ударной группы рассмеялись. — С помощью своих связей в Зеленой банде Антопов возродил лабораторию в Монголии. Как нам представляется, исследования его направлены на… Э-э… — Уцзин умолк, опустив взгляд. Улики он видел собственными глазами, причем неоднократно, но Грейс казалось, что он своим глазам и сам не верит.

— Он баторист, — вступила она, чтобы не ставить Уцзина в неловкое положение. — Покупает людей и живьем вытапливает из них жир. Считает, что таким образом достигнет бессмертия — или что-то в этом духе. Мы теперь знаем, где находится его лаборатория. — Чэнь Цзюань допила чай. — К сожалению, ему известно, что нам это известно, так что он готов действовать на опережение и скоро убьет заложников. Нужно поторопиться.