— А, ну конечно, — сказал Массимо. — Помню.

Но чем-то это воспоминание смутило библиотекаря. Эриат поторопилась, не додумала, и что-то — что именно, Эриат сообразить не успела, — не вязалось с остальными воспоминаниями Массимо.

«Мы его теряем», — сказал Рескетель.

«Погоди», — ответила Эриат.

Нужная дверь уже виднелась в конце коридора. Там стоял полицейский, на сей раз — в форме.

— Что, вы сказали, вы ищете? — спросил Массимо.

— Я не говорила, — ответила Эриат.

Дверь была прямо перед ними.

— Вы по какому делу? — осведомился полицейский.

— Не потрудитесь сказать, что вам нужно? — спросил Массимо. В его голосе наконец зазвучало раздражение. Нет: скорее тревога.

Эриат окинула коридор взглядом. Больше поблизости никого. Она вздохнула.

— Горогор, — сказала она. — Делай то, зачем пришел.

Горогор сжал кулаки, поднял руки над головой. За долю секунды кулаки надулись, будто в них накачали воздуха. А потом лопнули, выпустив фонтан крови и салют из тканей. Под кулаками оказались багровые ладони с девятью пальцами, чешуйчатые, оплетенные венами. Новые ладони сжались и стали расти, пока не сделались размером с голову Горогора. И даже больше. Горогор обрушил новые кулаки на черепушки Массимо и полицейского. Полицейский вскрикнул и упал. Библиотекарь тихо застонал и плюхнулся на пол, будто в нем повернули выключатель.

— Мертвы? — уточнил Рескетель.

— Их мозги — да, — подтвердила Эриат.

— Прошу прощения, — сказал Горогор.

— Это было неизбежно, — заметила Эриат.

Она кивнула на дверь. Горогор вырастил из правой руки кулак еще массивнее и замолотил по ней. Дверь оказалась прочной, петли крепкими. Горогору понадобилось треснуть по ней двенадцать раз, но в конце концов он справился.

Заверещала сигнализация, из коридора донеслись голоса.

— Маскировка больше не поможет, — заметил Рескетель.

— Значит, времени у нас мало.

Они прошли через разбитую дверь и начали спускаться по винтовой лестнице в Черный Архив.

Час назад Сфера слегка замерцала. По ней побежали цифры.

— И что это значит? — спросил Шаффнер.

— Она нам рассказывает, где именно воспользовались магией, — ответила Асанти.

— И где, по ее мнению? — осведомился Хюгин.

— Прямо здесь, — пояснила Асанти.

Третий отряд оглядел помещение, потом друг друга. Сэл гадала, не могла ли Рука спровоцировать тревогу, но тут в ее голове, у самой макушки раздался пропитанный сарказмом голос: «Думаешь, этот шарик-предсказатель способен меня обнаружить?»

Шаффнер и Хюгин взяли в руки винтовки. Ваз — ничто в нем не выдавало, что происходит нечто из ряда вон выходящее, — нацепил нагрудник и начал поднимать молот, который для него явно был великоват.

— Я вас очень прошу, не заденьте книги, — попросила Асанти.

Ваз моргнул.

— Постараюсь, мадам.

Сфера просияла еще дважды, причем свет делался все ярче. Цифры не менялись.

— Что она сейчас говорит? — поинтересовался Шаффнер.

— Они слишком близко, чтобы можно было сказать что-либо определенное, — ответила Асанти.

— Ощущение, будто я нахожусь на тонущем корабле, — сказал Лиам.

— Или сижу на бомбе, — добавила Грейс. — Стратегически это бред. Давайте поступать, как привыкли. Хватать и не пущать.

— В Ватикане? — усомнился Менчу. — Вот уж не думаю, что начальство это позволит.

Он взглянул на Ваза.

— Так поступать не рекомендуется, — сказал Ваз. — Кроме того, нам приказано не покидать Архив.

— Ну вы смешные, — фыркнула Грейс. — Первый отряд может творить что угодно в любой стране мира, кроме своей собственной.

— Так уж заведено у нас в Церкви, — заметил Лиам.

— Ты несколько несправедлив, — возразил Менчу.

— Ой ли? — сказал Лиам.

— Господа, — оборвала их Асанти, — давайте сейчас без склок, ладно? Нам и без них нелегко придется.

И тут Сфера засияла так, что на миг ослепила всех. Раздался треск. Запахло нагретой медью. Сфера зашипела и потускнела, хотя и продолжала искрить.

Сверху донесся грохот — будто кто-то молотил по двери кувалдой. Сработала сигнализация и уже не смолкала.

— Ай-ай, — сказал Лиам.

Асанти направилась к своему столу.

— Ты куда? — спросил Менчу.

— Это дело всей моей жизни, — ответила Асанти. — Думаешь, я ничего не предприняла заранее?

***

Свод над лестницей разверзся, явив Эриат, Рескетеля и Горогора. Перед ними предстали выгнутые стены. Под ними в полутьме лежал город книг.

Каждый из троицы за годы своего пребывания на земле так или иначе слышал про Черный Архив. Сюда попадали магические предметы, если людям удавалось их захватить — если вмешивалось Братство и портило демонам все веселье. Меж демонами часто шли досужие разговоры о том, как же выглядит это место. В их кругах было известно, что Церковь — богатая и влиятельная организация, и за долгие века накопилось множество самых разных домыслов: какие тут подземелья, какими хитроумными силами люди пользуются, чтобы держать магию под замком. Так что Эриат, Рескетель и Горогор приготовились к встрече с волшебниками, ведьмами, вурдалаками, шаманами и жрицами. С мужчинами и женщинами, похожими на тех, кого они часто видели в давние времена, когда люди пользовались магией постоянно — прежде чем променяли ее на цивилизацию и все в этом мире испортили. Повелители, чтоб их.

Но их взору предстали Сэл, Менчу, Лиам, Грейс и Асанти, стоявшие в пятне света у подножия лестницы и готовые к бою. И еще какой-то мужик с уморительным молотком. Рядом еще два — на вид сущие клоуны. А за ними рассыпал искры стеклянный шар. С шаром что-то было не так. Он перегрелся. Но если не считать шара, то даже книги, наваленные вокруг, просто воняли повседневностью — мертвая бумага и ни крупицы магии. Настоящие сокровища у них заперты в подземельях, предположила Эриат. Она быстренько прогулялась по головам присутствовавших и к великому своему удовлетворению выяснила, что им страшно.

— Это оно и есть? — спросил Горогор. — Всего-то?

— Похоже, будет проще, чем мы думали, — заметил Рескетель.

И тут он обратил внимание, что Асанти держит что-то в руках — кажется, пульт дистанционного управления. Она повернула колесико, нажала на кнопку. Парочка лестничных пролетов прямо под ними — подозрительная точность — взорвались и начали рушиться. Впрочем, Рескетеля это не слишком встревожило. Он быстро и безболезненно вышел из тела одержимого и превратился в сеть, в которую поймал Эриат и Горогора.

Горогор отрастил на спине еще одну руку.

— Давайте упадем, — предложил он.

Рескетель не возражал. Горогор перехватил Рескетеля и Эриат на лету и поднял над головой. И приземлился на обе ноги.

— Горогор, — сказала Эриат, — пора.

Горогор полностью сбросил человеческую кожу.

Эриат закрыла глаза и вошла в голову Асанти. Она задержалась там на долю секунды — кратчайший возможный отрезок времени, — больно уж прекрасен был мозг Асанти, огромный и упорядоченный, даже не библиотека, а собор знаний, истории, памяти. Вот маленькая Асанти в Киншасе, держится за мамину руку, они идут по оживленному базару, пропитанному запахами овощей и пыли. Вот снова она, всего через пару лет, в Париже. Виды и запахи здесь совсем другие, а рука у нее выросла; мамина стала пожестче, кожа — погрубее, но по ощущениям все та же. Было в ее голове и рождение внуков — похоже, она присутствовала при родах всех четверых и запомнила все, особенно — как звучали их крики: одни как смех, другие — как плач по любимым покойникам, но каждый имел собственную мелодию. И сколько же она знала, сколько успела совершить. Она умела прясть и ткать полотно. Умела плотничать и вязать мушек для ловли рыбы. Освоила ремесло стеклодува. И ни об одном из этих занятий почти ничего не забыла. А еще в голове у нее были энциклопедические познания касательно Черного Архива. Здесь Эриат и обнаружила то, что искала. Недавнее и, соответственно, свежее воспоминание, очень яркое, о конкретной полке в конкретном помещении Черного Архива — том, в котором Асанти решила хранить Codex Umbra.