В руках Хаары оказался белый камень. Её имя вписали одним из первых. Блэйр не без страха разжал ладонь. Синий. От сердца мужчины отлегло. Не ему с ней драться. Рядом с облегчением вздохнул Канутус. Его камень был красным.

— Хаара и Бран. — Записал мужчина, обнаружив ещё один белый камень у велара. Блэйр заметил, что её соперник — долговязый, который обратил всеобщее внимание на девушку в день их первого сбора, назвав её «ещё одной бабой». Кто-то в строю презрительно хохотнул, и Бран, видимо, посчитав это оскорблением, решил возмутиться.

— Почему я с бабой? Я не какой-то жалкий трус или слабак!

— Заткнись, — спокойно отозвался мужчина, записывающий имена.

— Пусть её выпрут! Бабам не место на арене!

— Нет такого правила. Сам её и выпрешь.

Хохот повторился. Девушка молчала, и со своего места Блэйр не мог видеть выражения её лица. Задел ли Хаару этот выпад? В конце концов, местные головорезы её точно не уважали, и ей стоило подобное предвидеть. Долговязый смачно выругался и заткнулся лишь тогда, когда ему пригрозили расправой.

— Блэйр и Гектор, — объявили следующую пару. Мужчину передёрнуло. Он вспомнил слова Канутуса об этом наёмнике и не без содрогания нашёл здоровяка взглядом. Кирпичное, испещрённое шрамами лицо исказила ухмылка. Блэйр понял, что это была угроза в его адрес. Канутус шепнул ему слова соболезнования, но легче от этого не стало.

Цветные камни попросили бросить обратно в мешки. Хаара бегло окинула взглядом своего занервничавшего недовольного оппонента. Девушку оскорбляло то, что её не считали достойной соперницей. Не объектом всеобщего презрения она хотела стать. «Ну ничего, пусть расслабятся и думают, что мне нечего им противопоставить. Тем легче будет убить каждого. Да и к чему мне признание каторжников, которые уже одной ногой в могиле? Убив Лонгрена, я получу признание всего Ревердаса».

В трактире было душно. Запахи эля, жаркого и пота смешивались в едкую вонь, приправленную приторно-сладкими духами и сыростью. Какая-то женщина громко смеялась и взвизгивала на коленях ухмыляющегося мужика, когда тот хватал её за грудь, рядом пьяная шайка приезжих играла в карты.

— В этом году там и женщины участвуют. Видел? Осталась, правда, одна.

Мужчина устало отхлебнул эля и прислушался к разговору двоих, расположившихся неподалёку завсегдатаев.

— Ты про ту блондинку? Занесла ж её нелёгкая. Будет жаль наблюдать за тем, как такую красоту превратят в кусок мяса. — Говоривший жадно хлебнул медовухи. — Мне нравится тип женщин, умеющих постоять за себя. Лучше, чем в бою, они только в кровати.

Его сосед хохотнул.

— Можно подумать, ты с ними спал.

— Ещё как спал, и с этой бы покувыркался.

— Да брось, она вон Дорис и в подмётки не годится. Лицом не вышла, да и тело у неё слишком жилистое, ухватиться не за что.

Карлайл напрягся. Блондинка на арене? Уж не о Хааре ли речь? Неужели она всё-таки жива и очутилась по ту сторону изгороди? Нет, быть такого не может. Принцессе бы не хватило безрассудства, а с другой стороны… она ведь сбежала. Куда? За какой целью? Его столь длительные и неустанные поиски оказались напрасными. Мужчина до сих пор корил себя за то, что так быстро утратил её след, и что не смог найти никаких зацепок, ведущих к принцессе. С тех пор как они разделились, её взбалмошный образ являлся ему тянущимися мрачными ночами. Иногда Карлайл видел, как она скачет галопом, подпрыгивая в седле, ускользая от него в бессмысленной погоне. Иной раз ему являлось бледное окровавленное лицо, а посиневшие губы обвиняли в том, что он не защитил её. В конце концов Карлайлу начало казаться, что девушка мертва, убита где-нибудь на дороге, или, хуже того, попала в рабство. Он день и ночь молился Геул, но не получал ответа, ни единого намёка на место её положения.

Отчаявшись и укоряя себя за непростительную ошибку, мужчина был готов топить несчастье в алкоголе и бросаться на меч, но вот, едва его немолодое тело заныло от кислого напитка, до ушей донёсся разговор, одновременно вернувший Карлайлу надежду и испугавший его.

Если речь действительно идёт о Хааре, значит, она ещё жива и ей удалось попасть на арену! Но с другой стороны… долго ли девушке ещё осталось жить? А если это не она, значит, судьба принцессы так и останется покрыта мраком. Возможно, наследница действительно уже мертва. Он должен был немедленно об этом разузнать!

Отодвинув кружку с элем, Карлайл подорвался и приблизился к беседующим мужчинам.

— Та девушка, о которой вы говорите, как её зовут? Вам известно?

Товарищи недоумённо переглянулись.

— Хаара, кажется, — промямлил один из них, и Карлайл похолодел.

Ясное небо простёрлось над головами возбуждённой скандирующей толпы. Два велара сошлись в схватке, и уже несколько минут держали в напряжении зрителей. Никто не желал уступать. Хаара следила за боем с толикой любопытства, сердцем не переживая ни за одного из сражающихся. Блэйр в задумчивости сидел неподалёку, и девушка удивилась тому, что сегодня мужчина не подошёл к ней и даже не попытался приветствовать. «Может, я оттолкнула его своим поведением? — размышляла Хаара, временами отвлекаясь от боя и переводя взгляд на мужчину. — Впрочем, мне ли об этом переживать? Нужно сосредоточиться на грядущей схватке».

Неподалёку сновал долговязый Бран. В качестве оружия он избрал двуручный меч, и у Хаары скользнула мысль, что грядущее сражение будет сложнее предыдущего. Девушке, однако, помнилось, что Бран не воспринимал её всерьёз, а недооценка соперника — страшная ошибка на арене. Импульсивный и не обладающий внушительной физической силой мужчина Хаару почти не страшил. Однако соперник Блэйра из всех присутствующих казался самым опасным и знающим своё дело воином. Широкоплечий, высокий, с лицом, испещрённым порезами, он отталкивал внешностью и жуткими ругательствами, временами срывающимися с уст. На затылке его болталась тонкая коса, глаза были чёрными, как у чудовища ночи. Хаара наблюдала за тем, как широко раздуваются его ноздри при каждом вздохе, испытывая при этом лёгкое чувство отвращения. В глубине души она опасалась, что Блэйр не сможет ему противостоять.

Периодически следя за боем, она вспоминала, как паршиво чувствовала себя в прошлый раз, проигнорировав раненого мужчину. В ней как будто боролись два человека. Один говорил: «ты никому ничего не должна, эти люди скоро умрут, думай о себе», а другой подсказывал: «вреда не будет, разве плохо провести эти дни в чьей-то компании?» И где-то на задворках разума тихий голос нашёптывал: «наверное, он, как и все, меня презирает».

Один из сражающихся вскрикнул и рухнул на песок. Хаара отошла, чувствуя приближающийся конец схватки. Сейчас на арену отправят её или Блэйра. Мужчина задумчиво взирал на врата, но спины стражников мешали рассмотреть происходящее.

— Как рана? — словно бы невзначай спросила девушка, увидев, что стоит достаточно близко к мужчине. Блэйр, удивлённый вопросом, ответил не сразу. Он поднял голову, и взгляд его как будто прояснился.

— Заживает.

Девушка промолчала, ощутив сковывающую неловкость, и мысленно выругала себя за попытку проявить участие. Блэйр ничего не спросил в ответ, а завести разговор сама она не хотела. Стражники повалили на арену, чтобы вынести оттуда труп. Объявили следующую пару: Хаара и Бран. Девушка сразу же выкинула из головы все отвлекающие мысли. Долговязый смотрел на неё, как смотрят разбойники перед тем, как надругаться над своей жертвой. Хаара знала этот взгляд, ненавидела его, и внезапно всплывшие воспоминания о днях, проведённых в Рийске, вызвали в ней гнев.

— Будь осторожна, — сказал ей Блэйр каким-то необычайно смягчившимся голосом, и девушка вздрогнула. Ей показалось, что рядом находится Леоссар, и собственное глупое неосуществимое желание, внезапно вырвавшееся из подсознания, окатило её волной скорби и негодования. Только бы не о нём сейчас думать! Хаара не знала, присутствует ли маг на арене и наблюдает ли за ней, не знала, хочет ли видеть его, поскольку одна её часть страстно желала этого, а другая надеялась избежать.