Наоми сильно тошнило. Служанки только и успевали менять горшки, как девушке вновь становилось не по себе. Кругом шла голова, на глаза наворачивались слёзы, сон никак не приходил, чтобы успокоить разбушевавшийся организм. Во мрачной комнате царила духота и смрад, но королева запрещала открывать окно. Ей казалось, что дневной свет станет смертельным, испепелит её, заставит расплавиться. По бледным вискам скатывались крохотные капельки пота.

— Ваше Величество, попейте, — одна из служанок протянула Наоми фужер. Королева сделала пару глотков и, обессилев, рухнула на подушки. Тело трясло и ломало. На лбу выступила испарина. — Мы позвали господина Периция, Ваше Величество. Он даст вам микстуру.

— Нет, — воспротивилась Наоми, — я в порядке. Периций говорил, с беременными женщинами часто такое бывает, беспокоиться не о чем. Просто во мне зреет будущий наследник. Мой крепкий и отважный сын. — Девушка положила руки на ещё не сильно округлившийся живот.

— Что-нибудь принести, Ваше Величество?

— Нет, оставьте меня. Я хочу… поспать.

Служанки поклонились и вышли из спальни. Наоми тяжко выдохнула и уставилась в стену. Из головы никак не выходили известия о захвате Ютры. Что-то назревало. У девушки не хватало сил выйти и узнать подробности, скорее, в душе она даже желала от них отгородиться. Дурнота спасала от страшной правды, и между тем приносила столько мучений.

Лонгрен не появлялся. Наоми радовалась, что он не видит её в таком состоянии. Сейчас король занят делами поважнее, думает, как противостоять внезапно возникшему врагу, распоряжается чьими-то жизнями. Война с Иннун — одна эта мысль вызывала у Наоми ужас. Маги в Ревердасе были обществом второсортным, а уж изгнанники и вовсе служили мишенью для разного рода охотников. Их ненавидели. Ненавидели потому, что боялись. Наоми, ни разу не видевшая Иннун воочию, была сильно встревожена. Ночью она дурно спала. Ей снился кошмар, будто бы она осталась с сыном на руках в горящем дворце, пряталась в спальне, пока дверь не выломали страшного вида существа, с ног до головы перепачканные кровью. От этого воспоминания девушку вновь замутило. Она мученически сморщилась. В дверь постучали.

— Ваше Величество? — послышался голос Периция. — Я могу войти?

Наоми с трудом нашла в себе силы ответить утвердительно. Ей было так дурно, что бороться с этим состоянием уже не было сил.

— Я вам кое-что принёс, — сообщил ступивший за порог мужчина, и Наоми заметила у него в руках графин с тёмной жидкостью. — Это травяная настойка. Будет горчить, но должна помочь вам справиться с недугом. Пейте через каждый час.

Он налил её в фужер и поднёс королеве. Девушка, слабо подавшаяся вперёд, сделала несколько глотков и беспомощно скривилась. От горечи свело скулы.

— Допейте, Ваше Величество, должно стать легче.

Превозмогая себя, Наоми глотнула ещё, и, тяжко выдохнув, вновь опустилась на подушки.

— Периций, это настоящая пытка.

Мужчина понимающе кивнул.

— Боюсь, ничем другим я помочь не могу. Этот период нужно перетерпеть, вы ведь хотели ребёнка.

— Да, — тут же отозвалась девушка, почувствовав лёгкую дрожь, — хотела и хочу. Я так дорого заплатила за беременность, но это сработало. Представляешь, Периций? Этот жуткий ритуал… неужели в твоей библиотеке хранятся сведения о таких вещах?

— Моя библиотека не столь велика, но в ней есть книги, сотворённые в эпоху, когда Ревердаса ещё не было на этой земле. К сожалению, их не так много, как хотелось бы и далеко не все я способен прочесть. Но, надеюсь, нам более не придётся прибегнуть к кровопролитию. Через семь лун вы уже станете матерью. — За окнами тоскливо завыл ветер. — Отдыхайте, Ваше Величество.

— Периций…

— Да?

— Что-нибудь слышно? От короля. Во дворце о чём-нибудь говорят?

Мужчина на мгновенье задумался. Наоми заметила, как глаза его выразили замешательство.

— Говорят о многом, Ваше Величество. Вас интересует что-то конкретное?

— Ютра.

— Ютра? Нет, я ничего не слышал об этом. Хотите, чтобы узнал?

— Нет, — Наоми разочарованно вздохнула, — спасибо, Периций. Мне больше ничего не нужно.

— Если что-то понадобится, обращайтесь. Я ведь на вашей стороне.

Лекарь поклонился и торопливо вышел из комнаты. Наоми проводила его жалостливым взглядом. «На моей стороне, — подумала она. — Неужели кто-то в замке действительно на моей стороне?»

Проснулась Хаара от металлического звяканья ключей. За несколько часов сна тело как будто примёрзло к койке. Почувствовав тревогу, она открыла глаза и сразу заметила два высоких силуэта у дверей её камеры. Один некоторое время возился с замком, и когда тот, наконец, поддался, позволив двери распахнуться с истошным скрипом, мужчина смело шагнул за порог.

— Поднимайся.

Хаара привстала, с опаской наблюдая за происходящим. Царила глубокая ночь. Тюрьма погрузилась в безмолвие, и только блёклые тени, падающие от света факелов, тревожно скакали по стенам.

— Что вам нужно?

— На выход.

— Это куда в такой час?

— Туго соображаешь?

В голосе стражника отчётливо звучала угроза, но девушка не двинулась с места. Мужчина провокационно на неё смотрел, затем сделал шаг вперёд и положил руку на пояс, к которому крепились меч и несколько кинжалов. Сердцебиение участилось. Хаара невольно приготовилась обороняться. Как будто повторялась история с Гверном. Темнота, решётка, мужчины с неукротимым желанием обладать. Да, эти взгляды, оскал, самоуверенность — их животную страсть было сложно с чем-то спутать. Раз испытав подобное, запомнишь надолго.

— Она любит пожёстче. — Послышался знакомый слащавый голос со стороны. Черноволосая, уловив шум, поднялась с койки и, усмехнувшись, прильнула к холодной решётке. Она как будто ждала этого момента и теперь решила понаблюдать за зрелищем с первых рядов. Хаара бросила на неё резкий презрительный взгляд. Неужели поэтому сестра по несчастью держала себя столько высокомерно? Униженная, пережившая ад, она теперь насмехалась над теми, кому только предстояло с этим столкнуться, но и Хааре было не впервой. Пережитое за минувшие месяцы сказывалось. Девушка ожесточилась, однако не против жертв, а против тех, кто творил насилие. Пробудились, но остались недвижны ещё несколько женщин.

— Это мы можем, — воодушевлённо отозвался стражник и направился к Хааре. Его товарищ вошёл следом. Девушка сделала глубокий вдох. Ещё секунда — и начнётся. Шарканье ног, бесстыжая ухмылка. Мужчина протянул руку, но Хаара тут же вцепилась в неё, дёрнула на себя и кулаком ударила нахалу в кадык. У мужчины перехватило дыхание. Девушка толкнула его в приблизившегося товарища, и тот на мгновение отступил. Разозлившись, он бросился на неё, но Хаара присела, избежав захвата, юркнула в сторону и отвесила второму смачную затрещину. Как бы невзначай она использовала часть полученной силы, поэтому и без того болезненный удар заставил мужчину отшатнуться. Пришедший в себя стражник выхватил нож и, угрожающе выставив его, двинулся на Хаару. Девушка осторожно отступала.

— Ну ты и дрянь… давай, одумайся, и мы не так сильно накажем тебя.

Хаара проигнорировала фразу. Из уст негодяя она звучала как призыв к действию. Оба мужчины двинулись на неё. Безоружна и одна. Не будь в рукаве козыря, эта потасовка закончилась бы не в её пользу, но, когда один бросился с ножом, Хаара, воспользовавшись приобретённым навыком, перехватила его руку, отвела в сторону, пнула в живот, затем вырвала оружие и притянула к себе так, что нападавший по итогу стал заложником. Левая рука крепко сжимала горло, лезвие ножа упёрлось в него.

— Ну что, одумаетесь? — спросила Хаара у замешкавшегося стражника, который переводил взгляд с её лица на лицо товарища и обратно. Они вдвоём отступили к решётке. Вдруг Хаара уловила за спиной еле слышное шарканье ног. Она мигом сообразила, что случится в следующий момент, поэтому ловко перехватила нож, пихнула стражника и резко отвела руку назад так, что лезвие вонзилось в мягкую тёплую плоть. Кто-то слабо и жалобно простонал. Покрытые синяками руки, уже протиснувшиеся сквозь прутья в надежде схватить, безвольно опустились. Хаара выдернула нож и отшатнулась в сторону. Черноволосая прижала ладони к животу, откуда стремительно сочилась кровь.