Блэйр застонал от боли, когда лекарь оторвал лоскут рубахи от раны с запёкшейся кровью. Тюремный лазарет поражал своим зловонием, в нём будто разлагалось сразу несколько трупов.

— Рана неглубокая, жить будешь. Главное — обработать, потому что гниение чревато.

Блэйр взглянул на багровеющий бок и тяжко вздохнул. Давно он не получал подобных увечий. Рана издевательски саднила, пульсировала. Неосторожность могла стоить жизни. Войди лезвие чуть глубже, он бы здесь уже не сидел. А ведь это лишь первый бой. Чем дальше, тем сложнее, на арене остаются сильнейшие. Блэйр поднял встревоженный взгляд. У дверного косяка, скрестив руки на груди, стоял Арравел, и лицо его было необычайно серым, будто бы источник счастья и дохода вот-вот должен был умереть.

— Эфей, ты ведь поможешь ему?

— Конечно, милорд. Что за дело…

Приободрившись, Арравел кивнул и взглянул на побледневшего Блэйра.

— Не бойся, Эфей — полукровка. Он быстро поставит тебя на ноги.

Блэйр бегло окинул взглядом лекаря, ничем внешне не отличающегося от человека. Средний рост, коротко стриженные светлые волосы, довольно выразительные заострённые черты лица. Он отстранился, подошёл к столу и начал звенеть склянками, что-то неспешно приготовляя.

— Поздравляю с победой. Минус три соперника — это хороший шаг на пути к финалу. Но тебе следует быть осторожным. Такие раны могут сыграть плохую шутку. Боль затмит глаза, пусть на мгновение, и всё… кто-нибудь тебя уже прикончит.

— Знаю, — сухо отозвался Блэйр. Во время битвы боль чувствуется притуплено. Все мысли заняты одним — желанием выжить, и незначительная рана не доставляет много хлопот. Однако сейчас, когда опасность миновала, чувство, будто в теле поворачивают раскалённый нож, усиливалось.

— Новой жеребьёвки не было?

— Нет, следующие пять дней будут идти бои за первичное отсеивание, ещё не известно, кто пройдёт во второй тур. У меня есть время восстановиться.

— Это хорошо. Сам-то ты уже всех успел оценить? Есть соперники, о которых стоит беспокоиться?

Блэйр призадумался, вспоминая слова Канутуса и собственное дурное предчувствие.

— Таковые есть всегда. Никого нельзя недооценивать.

— Из тройки, что осталась сегодня, надежду подаёшь только ты. Да и толпа тебя уже знает, а массовая поддержка поднимает дух.

Эфей принёс чашу с водой, смочил тряпку и начал промывать Блэйру рану. Мужчина стиснул зубы и отвернулся. Воскресив в мыслях победителей первых битв, он вдруг усомнился в утверждении лорда.

— А Хаара? Она вышла с арены, не получив и царапины. Неужели не внушает опасений?

Арравел усмехнулся.

— Та милая девушка? Она меня позабавила. Это была лёгкая победа, ты же видел её соперницу: глупая, неадекватная, не знающая ни правил нападения, ни приёмов защиты. Их бой выглядел так, будто мышь пыталась напасть на кота. Коту надоело, и он прихлопнул её лапой. Но мы же понимаем, что такого больше не повторится. У Хаары нет шансов. Она умеет держать меч, но от природы слаба в силу пола.

Блэйр ничего не ответил. Он видел этот бой, знал, что между девушками произошло перед жеребьёвкой, и как никто лучше понимал, в чём было преимущество Хаары. Но стала бы эта девушка являться сюда, если бы ничего не умела? Может, она окажется не такой уж лёгкой добычей?

Эфей закончил промывать рану и принялся замазывать её дурно пахнущей зеленоватой консистенцией. Кожу начало жечь, но Блэйр подавил рвущийся из груди стон. Как он допустил такую глупость? Позволил себе открыться перед врагом. Джаваха был бы недоволен. Интересно, наблюдает ли за Блэйром его дух?

Закончив обработку раны, Эфей перевязал её, и Блэйру разрешили подняться. Мужчина несказанно обрадовался возможности покинуть это смрадное место. За дверью его дожидалась стража и человек, которого Арравел приставил к нему в качестве защиты. Это был высокий крупный мужик, явно неместный судя по бронзовому оттенку кожи. Лорд представил его как Хуана. Блэйр кивнул в знак приветствия и некоторой признательности. Телохранитель оказался неразговорчивым. Так было даже лучше, Блэйр и сам не любил разглагольствовать.

Вернувшись в камеру, он тут же попал под обстрел вопросами от взбудораженного Канутуса, и кратко пересказал ему исход минувших боёв. Соседу на арену предстояло отправиться завтра, и он уже предвкушал грядущую схватку.

— Мой соперник — Себастьян. Я о нём рассказывал, если помнишь. Непростое будет сражение.

— Из наёмников?

Канутус кивнул.

— Но я в своих силах уверен. Пусть он хоть начальник королевской стражи, я покажу, кто настоящий воин.

Блэйр уселся так, чтобы лишний раз не тревожить ноющую рану.

— Значит, та девчонка вышла сухой из воды? Не завидую тому, кто будет её соперником.

— Почему? — удивился Блэйр. — Неужто страх берёт?

Канутус сморщился.

— Сражаться с женщиной — недостойно. Их надобно любить, а не убивать. Но кому-то выбирать не придётся.

С этим утверждением было сложно не согласиться. Блэйра тоже пугала перспектива оказаться соперником Хаары, не потому, что он робел перед её силой, а потому, что не мог представить, как поднимет оружие на девушку. Он ведь оказался в тюрьме потому, что вступился за слабый пол. Неужели судьба отнесётся к нему со всей строгостью и бесчестно воздаст за содеянное? Слова Джавахи всё не шли из головы. Несмотря на то что девушка держалась особняком, и крайне неохотно шла на контакт, Блэйру казалось, что их связывает незримая нить.

Солнечный диск скрылся за раскидистой серой тучей, и сразу стало прохладно. Блэйр поёжился. На пустующей арене собралось восемнадцать выживших после первого боя веларов. Атмосфера сделалась напряжённой, ведь каждый осознавал своё шаткое положение. Сегодня их восемнадцать, через неделю девять, а потом и вовсе один. Приятельские разговоры сошли на нет. Все оценивающе осматривали друг друга, гадая, с кем предстоит сразиться.

Блэйр сидел рядом с Канутусом, но практически не сводил взгляда с Хаары. Неприступная дева держалась в стороне ото всех, и волчий взор её заставлял мужчину усомниться в слабости женского пола. Время беспощадно тянулось. Выяснить, кто она и за что осуждена, Блэйру так и не удалось, однако любопытство распирало мужчину.

«Если она умрёт, тысячи будут спасены. Так сказал Джаваха, но почему? Неужели эта девушка вправду что-то скрывает, и Харон не просто так заподозрила в ней неладное? Нет, ведь если бы она была магом, верры бы точно обнаружили это. Я просто накручиваю. Поверил жрецу, но где подтверждение того, что он не ошибался?» Блэйр знал, что доказательства в нём самом. Как бы ни стремился он уверить себя, что его любопытство связано с сомнительным заявлением сициланца, причина заключалась совсем в другом. Она ему нравилась. Блэйр не знал почему, но эти правильные холодные черты лица его пленили. Хаара несколько раз являлась к нему во сне, и мужчина чувствовал в этом странность, ведь едва её знал. Может, так на нём сказывалось заключение? Он давно не видел женщин, а теперь первая и единственная из них казалась ему существом чуть ли не сверхъестественным.

Трезвость мысли вернулась, когда эхо угасающей от полученного увечья боли пронеслось по телу. На арену вышли трое мужчин в доспехах, неся с собой небольшие коричневые мешочки. Велары встрепенулись и поднялись. Им приказали выстроиться в линию. Начиналась новая жеребьёвка.

Блэйр мысленно пожелал, чтобы соперником его не оказалась Хаара. Мужчине подумалось, что все велары сделали то же самое. Наверное, лишь неуверенные или слабые пожелали бы сразиться с девушкой. Но кто бы такую инициативу стал уважать?

Все по очереди вытаскивали из мешочка по камню. Нащупав несколько холодных минералов, Блэйр помедлил. Только бы не прогадать с выбором. На спине выступил ледяной пот.

— Давай быстрее, — поторопил его мужчина, и Блэйр, наконец, сделал выбор. Ему было страшно смотреть на цвет, и он выждал, пока жеребьёвка закончится, а имена соперников начнут вносить в список.