— И почему мы должны этим заниматься? — раздражённо спросил золотоволосый мужчина, закрепляя на лошади тюк с вещами. Харон, на вид безразличная к сложившейся ситуации, проверяла крепление седла. Скверная пасмурная погода не закаляла боевой дух, а, напротив, вселяла в людей уныние, скорбь и злобу.

— Ты же слышал. Они Иннун. Король полагает, что наша сила чем-то поможет в сопротивлении.

— Двое верров против тридцати четырёх изгнанников? Это с учётом, что к ним не пришли другие, и что воины Йота не просчитались. Самоубийство. Я не горю желанием участвовать в резне, почему нас вдруг используют как пожелают?

— Мы не будем сражаться, Август. Наша задача — поддерживать людей. — Закончив с проверкой снаряжения, девушка откинула плащ, поставила ногу в стремя и ловко запрыгнула на лошадь. Мужчина заколебался, придерживая скакуна под уздцы, но, столкнувшись с требовательным взглядом Харон, последовал её примеру.

— Думаешь, нас там с распростёртыми объятиями ждут?

— Нет. Но не поехать мы не можем.

— Ещё бы основные силы догнать. — Август недовольно хмыкнул. — Они несколько дней назад выдвинулись. И какой только прок от нас… Жаль, турнир не посмотрим. Хотел заработать на ставках, а теперь Леро весь куш заберёт.

Харон ударила лошадь поводьями, и та неспешно двинулась в город. Август продолжал жаловаться на неудачу, тогда как девушка насторожилась, вспоминая сбор и холодное покалывающее чувство, пронзившее её в тот день.

— Не понравились мне те двое.