Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но в этот самый момент в коридоре перед нами эхом раздались голоса. Смех, кажется, четырёх или пяти человек, поскольку все они говорили по-английски с американскими акцентами.

Мы свернули за угол, по-прежнему шагая небрежно, с будничными лицами и направляясь в сторону столовой. Как только мы подошли ближе, я заглянула через проём в широкое помещение, у которого не было двери.

На низком потолке мигали флуоресцентные лампы. Большинство белых металлических столов пустовало, хотя несколько человек сидели спинами к нам в дальнем конце, под монитором, и передавали меж собой косяк или сигарету, поскольку первые сейчас стали довольно редкими.

Поближе к нам двое мускулистых мужчин в майках (выглядевших армейскими), униформах и с армейскими жетонами на шеях склонились над столом, где сидели ещё четыре человека, два мужчины и две женщины. Они играли в карты.

Те люди, что поближе, покосились на нас, пока мы проходили, но едва удостоили нас взглядом.

Я заслужила больше повторных взглядов, чем Даледжем, что неудивительно, поскольку на нас смотрели в основном человеческие мужчины. Самый крупный из группы одобрительно улыбнулся мне, задержавшись глазами на моих ногах, попе и груди.

— Ты тут новенькая, милашка? — крикнул он вслед, когда мы продолжили идти.

— Не настолько новенькая, ковбой, — фыркнула я, закатив глаза.

Трое из них рассмеялись, и теперь ещё два мужчины посмотрели на меня слегка хищными взглядами.

— Вы выглядите ужасно мило в этих штанишках, капитан, — протянул первый, многозначительно поправляя ремень и глядя на меня.

Я показала ему средний палец, чем вызвала ещё одну вспышку смеха в группе.

Я глянула на Даледжема, закатив глаза в человеческой манере. Я более очевидно использовала свой калифорнийский акцент и добавила:

— Бл*дские морские котики, чувак. Одно эго, а членов нормальных нет.

Этим я заслужила улюлюканье от мужчин — предположительно потому, что я определила их подразделение даже без униформы. Мы с Даледжемом продолжали шагать, так что крики стихли вдали после того, как мы опять свернули за угол в подземном лабиринте.

Как только мы вышли из поля зрения и слышимости, я ощутила от Даледжема импульс раздражения, после чего он прикоснулся к моей руке.

— Это не было… не подозрительным, — пробормотал он.

Тут я закатила глаза уже по-настоящему, наградив его испепеляющим взглядом.

— Потому что пытаться тихонько пробраться мимо группы наполовину экипированных мужчин, выкрикивающих мне вслед непристойности… или, может, пискнуть им как маленькая мышка… вот это не вызвало бы подозрения, да. Особенно учитывая, что мы оба в армейской форме и носим капитанские погоны, — наградив его мрачным взглядом, я добавила: — Или ты хочешь сказать, что человеческая женщина, построившая карьеру в армии, не сумеет ответить крепким словцом?

Даледжем, похоже, раздумывал над этим. Затем, признав мои слова хмыканьем и движением ладони, он стал держаться более расслабленно и убрал руку с моей руки.

Это было не совсем извинение, но я почувствовала, как его свет отступил.

Мы миновали ещё несколько групп солдат в униформе.

Вскоре после этого мы пошли по довольно оживлённым коридорам, где почти постоянно неравномерными потоками шли солдаты и даже гражданские, пока мы миновали общие жилые территории между коридорами со спальными комнатами.

Однако большинство людей, которых мы видели в этой части лагеря, принадлежали к армии и были при исполнении, хоть и находились так близко к жилым комнатам. Так что хоть мне несколько раз кивнули и даже один раз отдали честь, нас максимум окидывали беглыми взглядами.

Все выглядели занятыми своими задачами.

Более того, в целом атмосфера этого места была более оживленной, чем я ожидала в такой ночной час. Складывалось ощущение, что они почти в каком-то статусе готовности.

От этого становилось более вероятным, что они намного быстрее найдут наши проделки у черного входа.

К счастью, это место было достаточно крупным, и здесь сновало достаточно людей, чтобы никто не узнал нас. Брукс сообщила нам, что в разных частях Соединённых Штатов по-прежнему существовало более двадцати баз, и они до сих пор обменивались кадрами, чтобы безопасно передавать информацию, в том числе и через личные донесения, поскольку сеть была ненадёжной, если передавать сведения через всю страну.

Значит, маловероятно, что кто-то из людей нас заметит.

Вдобавок к униформе я носила протезы и контактные линзы, которые делали мои радужки тёмно-карими, а не зелёными. Первое создавало странное ощущение всякий раз, когда на моём лице появлялось какое-то выражение, а второе заставляло меня слишком много моргать, но я знала, что ни капли не похожу на свои фотографии на новостных каналах. Я также сделала свою кожу светлее с помощью спрея, который нанес Даледжем.

Мы не потрудились маскировать физическую внешность Даледжема, если не считать контактных линз, которые придавали его глазам землисто-ореховый цвет.

Это делалось главным образом для того, чтобы скрыть фиолетовый ободок.

Насколько нам известно, у агентов Дренгов, СКАРБа или правительства Соединённых Штатов не было официальных данных о нём. Он был абсолютно незарегистрированным, о чём сам сообщил мне — в связи с тем, что он так долго был с Адипаном, а потом с Детьми Моста.

Честно говоря, пока он не сказал мне об этом, я и не представляла, что видящий может быть настолько чистым — то есть, в современном человеческом мире до С2-77, в котором выросла я.

Я знала, что такие видящие до сих пор существовали в заснеженных пещерах Азии, но судя по тому, что я узнала о Детях Моста, они к их числу не относились.

То есть, они практически постоянно действовали в человеческом мире. Уйе, мой биологический отец, признался, что они годами жили в Санта-Круз, штат Калифорния, буквально в 120–130 км от места, где я выросла.

Честно говоря, это взрывало мой мозг.

И да, это также ранило.

Даледжем также не мог всё это время прятаться в Памире.

Как, чёрт возьми, он прилетел сюда? Как оставался в отелях? Как арендовал машины? Как пользовался гарнитурой или подключался к терминалам новостных каналов? Должно быть, он пользовался псевдонимами, получал доступ к нелегальным порталам, носил кровяные патчи и неизвестно что ещё, но gaos, какая же это головная боль, наверное.

Однако мне не представилось возможности детально расспросить его об этом.

Вдобавок к моим щитам и нашей физической маскировке, мы с Даледжемом оба носили плащи на своих aleimi, чтобы показывать структуры, отличные от того, как мы обычно выглядели на Барьерном сканировании. Отчасти эти плащи состояли из проекций aleimi реально живущих видящих, которые работали на правительство Соединённых Штатов в той или иной должности.

Отчасти они состояли из Барьерных пространств, которые Балидор и Тарси помогли мне отражать как часть моего щита.

Но я знала, что наш свет устроит нам проблемы намного раньше, чем это сделает наша физическая внешность. Замаскировать свет видящего намного сложнее — во всяком случае, надёжно и на длительный период времени. И да, мы находились в первоклассной охранной конструкции, за которой следило как минимум тридцать натренированных разведчиков.

Более того, я использовала телекинез, чтобы проникнуть сюда.

Я намеренно сделала это за пределами конструкции, но я понимала, что это может и не скрыть меня, если недавнее использование сделало данные структуры слишком заметными в Барьере.

Если кто-то увидит, что эти части моего света недавно использовались (или что они вообще существовали), Барьерные тревоги заревут над нашими головами как семь пожарных сирен.

Оставалось надеяться, что мы с Даледжемом выберемся до того, как это случится.

Когда Новак будет выведена из игры, моя оставшаяся команда поможет Брукс вновь взять контроль над её командованием и устранит всех остальных агентов Тени.