— Ничего страшного, Нензи, — сказал он. — Однако мне нужен твой комментарий по этому поводу, так что, пожалуйста, удели внимание.

Ревик кивнул, сдвинув своё сиденье так, чтобы немножко наклониться вперёд.

Было утро.

У него имелись слабые воспоминания о прошлой ночи.

Об еде. О пребывании в мягком тёплом месте.

Но почему-то то, что он помнил яснее всего, приходило потом. Это приходило после того, как он оставался один, дрейфуя в хаотичной мешанине снов и света. Видел сны о пыли, крутящихся шинах, оружии. О поцелуях и тёплых пальцах. О земле, где не было деревьев… не было птиц…

Там он видел мужчин на лошадях. Они держали старомодные винтовки.

Выстрелы. Там звучали выстрелы.

Теперь красочные воздушные змеи кружили на ветру над их головами, видимые через открытые стены на приподнятой платформе, где они сидели. Он слышал птиц в тех деревьях, чуял, что кто-то готовит завтрак в соседней комнате. Ревик слышал, что под ними вода спадает на неровные камни, улавливал бормотание голосов в саду. Голосов, которые, как он знал, принадлежали людям.

Но они слуги, подумал он.

Не опасны.

Вздохнув с урчащим и прищёлкивающим звуком, пожилой видящий наградил его ровным взглядом.

— Нензи?

Ревик тут же повернулся.

— Да, дядя. Я слушаю.

Менлим кивнул, хмурое выражение ушло с его губ.

— Очень хорошо, брат, — сказал он, снова кивнув. — Ибо это важно. Помнишь, что я говорил тебе? Когда мы говорили о твоей семье в тот день?

Ревик почувствовал, как его губы слегка поджались при этой мысли.

Он не ощущал от другого видящего нетерпения, возможно, потому что он знал, что Ревик пытается ответить. И всё же Ревик чувствовал лёгкую досаду из-за своей неспособности найти ответ, который соответствовал бы критериям собеседника. Мгновение спустя он поднял взгляд и увидел, что пожилой видящий смотрит на него, и его светлые глаза содержат безэмоциональную пытливость.

Видя, что у Ревика нет для него ответа, Менлим откинулся на спинку стула, который был вырезан из дерева и покрыт богато вышитыми подушками. Он сложил длинные белые пальцы поверх тёмных брюк, изучая лицо Ревика.

— Про твоего нового брата? — мягко напомнил он. — Про того, кто может приехать сюда, как я сказал?

Ревик подумал об этом. Он помнил.

Он это помнил.

Он попытался нащупать его, брата.

Он помнил, каким красочным тот был. Каким красивым.

Тьма сгустилась перед его глазами…

— Нет, Нензи, — нежным тоном произнес Менлим. — Нет. Не надо. Не отправляйся к нему сейчас.

Отключившись от Барьера, Ревик кивнул, поудобнее устроившись на деревянном стуле и ощущая небольшой дискомфорт, но поначалу сам не понимая, почему. Мысль о том дискомфорте не приносила ему удовольствия. Она также заставила его слабо осознать нечто вроде умеренной паники, жившей где-то в его груди.

Мгновение спустя его разум нашел причину и того, и другого.

Он снова не сумел правильно обработать данные, чтобы совершить нужные действия. Он почувствовал, как усиливается его дискомфорт из-за неспособности сделать это.

— Прошу прощения, — сказал он.

— Нет необходимости, — заверил его Менлим.

Он ещё несколько секунд всматривался в лицо Ревика.

Затем он снова вздохнул, и его свет источал умиротворение.

— Я не хочу тревожить тебя, брат, — сказал он терпеливым, размеренным тоном. — Но возможно, нам придётся переместить тебя, сын мой… и довольно скоро.

— Переместить меня.

— Да, Нензи, — Менлим издал очередной мягкий, более многозначный прищёлкивающий звук. Ревик завороженно проследил своим светом за резонансом. — Да. Твой брат очень важен для меня, конечно же… как и ты. Однако в данный момент он несколько нестабилен, Нензи. Я должен предпринять шаги, чтобы защитить тебя от этого. Если придётся, я должен защитить тебя от него.

— Защитить меня.

«Ревик… Я здесь, детка. Я здесь…»

— Да, — сказал Менлим, показывая жест подтверждения. — Нам передали сведения, что сейчас он может находиться здесь… в Азии. Мы считаем, что он ищет тебя, Нензи. Пока он не поправится, я не могу рисковать и допустить, чтобы он навредил тебе, пусть и случайно.

Ревик подумал об этом. Его озадаченность вернулась. Глядя на резные деревянные подлокотники, он поглаживал их пальцами, отвечая:

— Он ведь мой брат, разве нет?

— Да. Он твой брат.

«Ревик… детка… Я люблю тебя».

Ревик вздрогнул, чувствуя, как та боль усиливается.

Он сосредоточился на состарившемся видящем. Сбитый с толку. Сбитый с толку его словами.

— Тогда зачем ему вредить мне? — спросил он, глядя в те бледные глаза. — Зачем моему родному брату вредить мне?

Менлим мягко щёлкнул языком, в его голосе звучало сожаление.

— Он не в порядке, брат Нензи, — мягко объяснил он. — Брат, я знаю, что это сложно. Но ты помнишь свою сестру? Ту, что предала тебя?

Ревик почувствовал, как та далекая боль в его груди усиливается.

«Ревик, пожалуйста… не слушай его…»

— Да, — сказал он.

— Ну, тогда ты помнишь, как она опасна, — сказал Менлим чуть жестче.

«Ревик, я так тебя люблю…»

— Да, — сказал Ревик. — Я помню.

— Мне жаль говорить тебе это, но твой брат контактировал с ней, Нензи, — голос Менлима сделался мягче, осторожнее. — Он всё ещё не в себе после того контакта. Конечно, мы можем ему помочь. И поможем. Но прямо сейчас я не могу допустить, чтобы он навредил тебе. Пока он… сбит с толку.

Ревик кивнул, чувствуя, как смятение в его груди усиливается.

— Я понимаю, — сказал он.

— Я знал, что ты поймёшь, — Менлим мягко прищёлкнул языком, выражая привязанность. — Мы надеялись перехватить его прежде, чем он подберётся так близко. В данном состоянии он непредсказуем и…

— Где она? — спросил Ревик. Осознав, что перебил, он поднял взгляд и сосредоточился на скуластом лице. — Приношу свои извинения, дядя, — произнес он смиренным тоном. — Но моя сестра? Она теперь с ним? Они вместе?

Та отдалённая боль запульсировала где-то в его свете, когда этот вопрос слетел с губ.

Слова повисли там, отрешённые. Ищущие смысл.

Она… причинила ему боль. Он не помнил, как именно.

Боль осталась. Она оплеталась вокруг него словно живое существо.

Она напоминала ему…

Но он не мог вспомнить, что именно напоминала ему эта боль. Не в точности.

Он не был уверен, что ему хочется знать.

Менлим с сожалением щёлкнул, сделав грациозный жест одной рукой. Наклонившись вперед, он положил ту же ладонь на руку Ревика, посылая импульсы света в его кожу.

— Этого я не знаю, Нензи, — нежно сказал он. — Но не беспокойся. Мы спасём твоего брата от неё. Я тебе обещаю. Мы не допустим, чтобы она снова навредила ему.

Ревик кивнул.

«Ревик… боги, детка…»

По нему ударила боль. Сильная.

Не принадлежащая ему.

Он снова кивнул, глядя на воздушные змеи, наблюдая, как они медленно кружат на холодном ветерке.

Но та боль в его груди не ослабла.

Он смотрел на края синего неба, которые темнели под поразительно белыми облаками.

«Ревик… детка… я встречусь с тобой у стены».

Он видит там образ. В его сознании.

Проём в наружной стене вокруг Города.

Он так ясно видит это в своём сознании. Тайный проход, через который можно выйти наружу, и о нём знают только охранники. Он открывается наружу. За пределы стены. За ним больше деревьев, небольшой парк…

Он видит там лошадь. Белая лошадь.

Лошадь прекрасна.

«Не сейчас, детка… не сейчас. Смотри на другую сторону. На свою сторону стены. Я буду там сегодня ночью. Мы скоро увидимся, муж. Очень скоро…»

Он кивает в ответ на слова голоса.

Он знает это место. Он помнит те деревья. Знакомая сторона, уголок сада за стеной, где растут розы, когда это позволяет время года. Однажды он видел там белку. Он бродил там ранее. Один?

Да. Он был один.

«Приди ко мне, пожалуйста. После наступления темноты. Не позволяй им услышать тебя, детка. Приди сегодня ночью, хорошо? Когда будет поздно. Я буду там сегодня…»