— До того времени ты даже не говорила мне об его существовании…

— …Затем угрожал его жизни, когда он по ошибке посмотрел на твою сучку-пару.

Ревик стиснул зубы, крепче скрестив руки на груди.

Уставившись на него, она нахмурилась в ответ, и её глаза засияли холоднее.

— Я также, кажется, помню, как ты сказал, что когда Тень угрожал убить его, если ты не станешь вести переговоры о его жизни, это была «первая хорошая вещь, которую ты услышал о Тени». Неужели я ошибаюсь в этих вещах, Прославленный Брат? Может быть, у меня плохая память?

— Я серьезно, Элан, — Ревик холодно уставился на неё. — Не испытывай меня в этом. И не пробуй давить на какие-то материнские права. Мэйгар — не разменная монета. Не для меня… и, конечно, не для тебя, чтобы получить власть в этой грёбаной империи, которую ты помогаешь строить Менлиму. Я сверну тебе шею, если ты приблизишься к нему. Мне всё равно, даже если ты его мать. Он не обсуждается, чёрт возьми.

Рейвен скрестила руки на груди, пристально глядя на него.

Её худые руки скрещивались так, что приподнимали и сжимали вместе её груди, отчего те почти вылезли из платья. Всё ещё глядя ему в лицо, она искусно просунула ногу через разрез в шёлковом материале так, чтобы та обнажилась до бедра, загорелая и мускулистая на фоне голубого шёлка.

Ревик знал, что поза должна быть нарочитой… и рассчитанной.

Недоверчиво хмыкнув, он презрительно посмотрел на неё, повернулся, многозначительно уставившись на её ногу, прежде чем снова сложить руки.

— Успокойся, Элан, — сказал он. — Я бы скорее трахнул одну из городских овец.

— Я слышала, что всех остальных ты и так уже перетрахал, брат, — ответила она сладким тоном.

— Во всем мире не хватит алкоголя для этого, сестра.

Вздохнув, она убрала пальцами чёрные волосы с лица, посмотрела на Уте, затем на Хило. Переместив свой вес, она убрала ногу обратно под платье, изменив позу и сделав что-то похожее на движение «ну, я попробовала» одной рукой, и надула щёки с явно раздражённым звуком.

Уте приподняла бровь, щёлкнув себе под нос.

Должно быть, после детального разговора между этими тремя в Барьере, Рейвен щёлкнула пальцами Уте, затем сделала серию быстрых жестов Хило. Мужчина-видящий кивнул, жестикулируя в ответ.

Ревик проследил глазами за их пальцами. Очевидно, это была версия языка жестов видящих, но слова и фразы складывались в своего рода код или, может быть, стенографию.

В любом случае, он явно не должен был участвовать в разговоре. Ему также не разрешалось входить в ту часть конструкции, к которой они имели доступ, чтобы говорить через Барьер.

Он почувствовал, что язык жестов просто подчёркивает этот факт.

Еще один грубый способ дать ему понять, где он находится.

В конце концов, разговор закончился.

Хило и Уте едва взглянули на Ревика, прежде чем повернуться и уйти. Взгляд Уте был откровенно презрительным, в нём жило даже больше враждебности, чем обычно. Оба повернулись к нему спиной, плечом к плечу выходя из комнаты с высокими потолками.

Ревик оказался наедине с Рейвен, которая смотрела на него прищуренными глазами, и её свет скрывался за той же конструкцией, которую он мог лишь почувствовать.

— Менлим согласился отложить разговор о Мэйгаре, — сказала она.

Ревик почувствовал, как его плечи расслабились. Он знал, что она, вероятно, заметила, но ему было почти всё равно.

В любом случае, конструкция почувствовала бы его облегчение.

— …Пока что, — холодно добавила она. — В интересах ускорения более насущных областей, в которых он нуждается в твоём сотрудничестве, брат.

Ревик кивнул, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Он не собирался спорить об этом с Рейвен. В этом не было смысла.

Он знал, что она по-своему любила Мэйгара. Он также знал, что она и глазом бы не моргнула, если бы могла использовать их родство, чтобы получить рычаги влияния при этом новом режиме.

Зная Рейвен, она сказала бы себе, что это для блага самого Мэйгара.

— Ты слышал эти слухи? — прямо спросила она.

Ревик нахмурился, оглядывая её. Странно, но теперь она обезоружила его ещё больше, когда заговорила с ним прямо, отбросив застенчивость. Он знал, что она достаточно умна, чтобы понимать это, но это всё равно заставило его немного ослабить бдительность.

В любом случае, он ничего не сказал, ожидая, что она продолжит сама.

— Твоя жена, — произнесла Элан твёрдым голосом. — Нам сказали, что она оставила своих людей. Она не сообщила им, что собирается это сделать. По-видимому, никакого предварительного предупреждения вообще не было. Она ушла посреди ночи только с одним спутником. И оружием, — остановившись, она пытливо посмотрела ему в лицо. — Она также взяла с собой ключ, брат. Карту, о которой нам рассказал наш контакт.

Ревик не пошевелился. Он изо всех сил старался не реагировать на испытующий взгляд, который почувствовал на себе.

— Ты знал, что она сделает это, Реви'? — спросила она.

Заставляя своё лицо оставаться неподвижным, Ревик вздохнул, щёлкнув языком.

— Откуда мне знать что-нибудь о том, чем сейчас занимается моя жена, Элан?

— Она ушла с мужчиной, — сказала Рейвен, всё ещё изучая его лицо. — Неужели это тебя совсем не интересует, брат?

Ревик изо всех сил старался не реагировать, по-прежнему глядя в окно.

— Ходят слухи, что она в отношениях с этим мужчиной, — добавила Рейвен. — …«Трахаются, как кролики» — вот как это было сформулировано для меня. Весь лагерь знал об этом.

Всё ещё наблюдая за его лицом, она пожала плечами.

Ревик почувствовал фальшивость, стоящую за этим движением.

— Я думаю, они верны друг другу, — добавила она. — Заключили некое соглашение. Что бы она ни задумала, она взяла его с собой. Предположительно, чтобы согреть её постель, куда бы она сейчас ни собиралась. В лагере были некоторые разногласия по поводу её спутника, вдобавок к факту её отъезда. Не все из них доверяли ему.

Ревик почувствовал, как в груди у него поднимается жар.

Он не мог остановить это чувство, даже не мог подавить его в течение первых нескольких секунд, несмотря на то, что сжал свет железным кулаком. Он стоял там, изо всех сил стараясь контролировать своё дыхание и боль, которая хотела исказить его зрение.

— Ты слышал об этом, — сказала она, оценивающе глядя на него. — Или ты знал об этом сам.

Он покачал головой, с усилием сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Нет, — сказал он.

Она улыбнулась ему, кивнув, но он увидел в её глазах понимание.

Конечно, они узнали, когда что-то изменилось между его женой и тем, с кем она была. Он ожидал этого.

Конечно, он ожидал этого. Он слышал эти перешёптывания уже несколько недель.

В их команде был чёртов крот. Даже если бы этот некто не был с Элли в Денвере или на базе в Лэнгли, две группы разговаривали меж собой. Команда Балидора разговаривала с теми, кто в группе Элли. Некоторые из них спали друг с другом. Ниила и Порэш. Чинья всё ещё может быть в отношениях с Анале.

Уставившись в круглое окно, он боролся со своим светом, говоря себе, что ведёт себя чертовски глупо.

Он знал это. Он, чёрт возьми, знал это.

Они узнали об Элли и её новом бойфренде раньше, чем он.

— Тогда тебе не нужно, чтобы я тебе что-нибудь рассказывала об этом, брат? — сказала Рейвен, и в её голосе слышалась лёгкая насмешка, пока она изучала его лицо. — Ты бы предпочёл, чтобы я не сплетничала?

Ревик не собирался спрашивать об этом. Он не собирался этого делать. Но всё равно спросил.

— Кто это? — спросил он нейтральным голосом. — Мужчина. Как его зовут?

Она приподняла бровь, глядя на него.

— Я как раз собиралась спросить тебя об этом.

Ревик щёлкнул языком, и гнев заструился в его свете, прежде чем он смог его сдержать.

— Чушь собачья. Кто это, Рейвен? Ты собираешься мне рассказать?

— Брат, — она тихо рассмеялась. — Можешь не верить мне, но я честно намеревалась спросить тебя об этом. Ты действительно не знаешь?