— Как? — он указал на отворот рубашки. — Да, ты знаешь герб этой армии, но откуда тебе знать каждый герб каждой армии, которую уничтожили за многие века?

— Потому что драконы ватаги такие же лжецы, как и драконы южных земель.

— Просто признай. Скорее всего, в крепости отца ходят грозовые, а ты не знала. Некоторые солдаты стараются не выделяться, и ходят в плащах с капюшонами, стараясь скрыть фиолетовые волосы. Нет ничего постыдного в том, чтобы не заметить. Мы тысячелетиями обманывали людей. Почему должны перестать сейчас? Например…

— А-а-а-а-а-а-а-а! — Дагмар, споткнувшись об очередной ухаб, полетела вперёд, вытянув перед собой руки и врезаясь ими в твёрдую северную землю. Ладони оцарапались об лёд, камни, стёкла и другой мусор. Из лёгких вышибло весь воздух с громким «Уф!», а очки отлетели на землю.

И больше всего её беспокоили очки.

Она стала ощупывать землю, прищуриваясь и ища маленькую оправу, от которой так сильно зависела. Когда вернётся домой, попросит брата Рагнара сделать запасных.

— Тебя явно не учили падать.

Обессиленная, страдающая от боли и испуганная, что лишилась того, что помогало ей чётко видеть, Дагмар уставилась на дракона. Он присел рядом, так что его очертания лишь по краям размылись.

— Нет, лорд Гвенваель, никто не учил меня падать.

— Помощь нужна? — спросил он.

— Мне нужны очки.

Он потянулся за неё и что-то взял.

— Это единственная имеющаяся у тебя пара?

Дагмар запаниковала.

— Они сломаны?

— Нет. Просто спрашиваю. Во время путешествия вещи могут сломаться, потеряться или их могут украсть. Если это твоя единственная пара…

— Да, единственная. Но вряд ли я прямо сейчас могу раздобыть ещё.

— Ты ужасно раздражительная.

Она так сильно стиснула зубы, что могла сломать их, и потянулась за очками. Но он резко поднял руку вверх, не давая их схватить.

— Отдай.

— Нет, а то ты их кровью вымажешь. — Он кинул взгляд на обходящих их людей, которые смотрели на них, как на мёртвых животных. — Давай, уйдём с дороги. — Дагмар вытянула руку, ожидая, что он поможет ей встать, но он поднял её на руки.

— Меня не нужно нести.

— Очевидно же, что надо. Ты бедная, маленькая и слабая.

Гвенваель зашёл в окружающий лес и поставил Дагмар у большого старого дерева, спиной к стволу.

— Посмотри на меня.

Она посмотрела, и он аккуратно надел ей на нос очки

— Вот. Так лучше?

Она моргнула, мир стал чётче.

— Ты понятия не имеешь насколько.

— На самом деле, имею. Когда мне было девяносто восемь, мой брат засунул меня в вулкан. — Он рассказывает ей самые странные и жестокие истории о своей семье. И какое отношение этот рассказ имел к делу?

— Пожалуйста, скажи мне, что в этой истории есть что-то ещё.

— Да. Представь, мне-то лава ничего, а вот, — он подался ближе к ней и зашептал: — она отлично подойдёт для пыток грозовых и песчаных драконов.

— Буду иметь в виду.

— Угу, никогда не знаешь, когда понадобится такая информация. В общем, — он медленно и осторожно двигал её руку и запястье из стороны в сторону, вверх и вниз, наблюдая за Дагмар, продолжал говорить, — Лава лишь жалила меня. Но я не успел вовремя закрыть глаза, и брызги попали в них. Неделями я чётко не мог видеть. И как-то в один день я встал посреди двора и закричал: «Неужели никто не поможет слепому? Меня больше никто не любит?», после чего мать отвела меня к целителю.

Дагмар поджала губы, чтобы не рассмеяться. Она хотела сердиться на Гвенваеля.

— Уверена, когда тебе вылечили глаза, стало легче.

— Да, но я должен признать, что так здорово было доводить братьев, ощупывая их лица и спрашивать: «Это ты, Бриёг? Не могу разобрать». — Он рассмеялся. — И если бы Бриёг не был придурком, ему было бы меня жаль, но он всегда бил меня головой обо что-нибудь.

Он проверил каждый палец и сустав.

— Всё в порядке, ничего не сломано. — Он опустился на корточки, снял с Дагмар сапог и улыбнулся. — Шерстяные носки?

— Они теплые.

— Королева в носках?

— Я не королева. В Северных землях нет царских семей. И если поставить тщеславие с возможностью отморозить ноги против комфорта и тепла… угадай, что победит?

— Справедливо. — Он снял носок и поморщился. — Леди Дагмар, тебе нужен целитель.

Осматривая мозоли на ноге, Дагмар произнесла:

— К сожалению… я согласна с тобой.

Риннон быстро спустилась по лестнице и направилась к ​​другому плато, с которого могла взлететь, на ходу ментально сообщая стражам, где её встретить, чтобы у неё была пара минут наедине с дочерью.

— Не могу поверить, что ты не связалась со мной раньше.

— Ты ясно сказала, что не веришь ей, зачем мне с тобой связываться?

Она ткнула пальцем дочери в нос.

— Мне нужно было её увидеть. Она всё время такой была?

— Нет, лишь в последний месяц, — Морвид вскинула руки. — Мы с Талит все пробовали. Но это похоже на то, что её…

— Иссушают. Изнутри.

— Точно. — Морвид потерла лоб. — Может, стоит отвезти её на гору Девиналт. Там сможем…

— Нет

— Почему?

— Там небезопасно.

— С каких пор?

— Старейшины решили сосредоточить внимание на близнецах Аннуил, и я думала, что они отвергнут их, но нет… и это заставляет нервничать.

— Почему? Что они могут сделать?

— Эта беспрецедентная ситуация, и у нас свобода действий, так как нет законов на такой случай. И пока мы на войне, я правлю вместе со старейшинами.

— Точнее не со старейшинами, мама, а со старейшиной. Энруигом.

Старейшина Энруиг. Самый злейший и давний враг Риннон — одержимый кровной линией Энруиг. Он считал, что её дети грязнокровые из-за низших кровей Берселака, а значит, что теперь дети её детей испорчены кровью человека.

— Он мой, Морвид. — Она скинула платье, которое дала ей дочь, чтобы прикрыться перед людьми и перекинулась в естественное обличие, расправив крылья и хвост. Она не понимала, как её дети так часто проводят дни в человеческих телах. Пару часов еще, куда ни шло… но дни?

— Аннуил здесь безопаснее. Вы с Талит продолжайте делать всё, как и прежде. А я попробую чем-то помочь.

В этот момент королевская гвардия оказалась за Риннон, готовясь вернуться домой.

— Что-то слышно от Кеиты? — спросила Морвид.

Самая младшая дочь Риннон и самая известная заноза в заднице, Кеита Красный колючий дракон отчаяния и смерти, редко связывалась с матерью, и Морвид это отлично знала. А ещё знала, что Риннон всегда догадывалась, где находились её дети в любой момент времени, и когда может понадобиться им, вызывали они ее или нет. С Кеитой так же, хотя, казалось, ей не нужна была ни мать, ни её помощь. Кеита не просто независимая, а воинственная сторона, уверенная, что Риннон не более чем престарелая драконесса, которая лишь усложняет ей жизнь.

Казалось, в ней так много неуместной ярости, хотя Риннон частенько думала, что лишь она видела эту ярость. Для братьев, сестер и Берселака Кеита была самой смешной и беззаботной. Но Риннон знала лучше, она видела Кеиту насквозь, и относилась к ней так, как та заслуживала. Так что, отвечая на вопрос Морвид, Риннон сказала:

— Нет, ибо она сказала отвалить.

— О, мама…

Риннон когтями отмахнулась от слов дочери.

— А что с Гвенваелем? — спросила она. Хотя её сын мог раздражать, таким антагонистическим не был.

— Он в Северных землях, — нехотя ответила Морвид. — Достаёт… информацию.

— И кто же додумался до такого, чтобы отправить Кобеля Юга в Северные Земли?

— Аннуил.

— Лишь по этому вы должны были понять, что с ней что-то не так.

— Мама!

— Что? Я же не назвала ее шлюхой!

Огромные волдыри были вскрыты, содержимое очищено, а мазь впитывалась в раны. Разодранные ладони тщательно очистили, кровь стёрли и смазали их другой мазью. Покалеченные конечности обернули белой тканью, под которую положили смесь, вызывающую першение в горле, чтобы снять боль и не дать проникнуть инфекции. Затем, после долгих споров и торга — он и забыл о любви северян к хорошему торгу — Гвенваелю, наконец, удалось доставить упрямую Леди Дагмар в кровать одной из комнат «Истоптанных копыт».