— О чем ещё ты солгала? ​​- крикнул он ей вслед.

Дагмар рассмеялась.

— Задавай конкретнее вопросы.

Стража доложила о прибытии его матери, но он и сам по крикам догадался. Войдя в главный зал, он увидел двух стоящих нос к носу женщин. И так как ни одна из них не договаривала до конца, Фергюс не мог понять, о чём спор, но он явно был жарким и громким. Бедная Морвид, как всегда, пыталась всех успокоить. Мать Фергюса возвышалась над соперницей в споре, но та не отступала… и не станет. Фергюс знал и ценил это с самой их первой встречи. И пока женщины спорили, никто не заметил, как он присел рядом со стулом возлюбленной

— Что я пропустил? — пробормотал он, целуя Аннуил в щеку.

— Не уверена. Я вошла, твоя мать взглянула на меня, и спор просто стал огненным. Я не понимаю, что они говорят, но Талит действительно злится, — сказала Аннуил.

Фергюс усмехнулся, наслаждаясь тем, как пара его брата, Талит, практически довела его мать.

— Я рад, что она взяла всё на себя. Я бы не был таким милым.

— Фергюс, мне плевать, что говорит обо мне твоя мать. — Это правда, Аннуил плевать. И это странно. Такое поведение не похоже было на прежнюю Аннуил, про которую Гвенваель однажды сказал: «Будет сражаться с собственной тенью, если подумает, что она ведёт себя надменно». Но его пара, его супруга, устала. Двадцать девять зим. Она не должна так уставать, даже, несмотря на беременность двойней. Круги под глазами, морщины у рта. Она не старая, не настолько… Он не знал, что случилось. И это пугало.

— Почему бы тебе не прилечь? — Он махнул одному из слуг, стоящих рядом и наблюдающих за перепалкой женщин. — Я чуть позже поднимусь, и поспим вместе.

— Твоя мать неспроста прилетела. Я должна узнать почему. — Она посмотрела на свои руки, лежащие на столе, сильные, умелые руки, с множеством шрамов и уже долгие года убивали врагов. — Но мне все равно, Фергюс.

— Так и должно быть, а с ней разберёмся мы с Морвид. — Он поцеловал ее в лоб, отступил и помог встать. А когда слуга взял Аннуил за руку, добавил: — Отведи ее в нашу комнату и убедись, что у нее есть все, что нужно, затем вернись, и не забудь закрыть дверь в спальню.

Аннуил улыбнулась.

— Фергюс, сколько строгости.

— Тебе же нравится. Иди.

Опёршись об стол, Фергюс наблюдал, как Аннуил медленно поднимается по лестнице. Когда она исчезла за углом, он вернул внимание на мать и Талит

— Что я пропустил? — спросил Бриёг, подойдя к Фергюсу.

— Прибытие нашей матери.

— Талит в ярости… Мать снова назвала Аннуил шлюхой?

— Не знаю. — Фергюс взглянул на брата. — Что случилось с твоим лицом? — Рана от щеки уходила под подбородок на горло, а его обнаженную грудь и черные лосины покрывали грязь и кровь.

— Моя дочь.

Фергюс вздрогнул.

— Боги… ты же не вышел с ней на тренировочное поле?

— Я должен был убедиться, что Брастиас прав, прежде чем поговорю с ее матерью.

— И?

Бриёг усмехнулся.

— Убедился.

— Я мог бы тебя в этом убедить словами. — Он взял тряпку со стола и протянул брату. — Кровь капает.

Прижав тряпку к лицу, Бриёг сказал:

— Сегодня утром я разговаривал с Гвенваелем.

— И?

— За Аннуил идёт культ из Ледняков.

— Ледняки? — Он слышал, что там жили люди, но не представлял, как они выживали в этой ужасной местности. — Их легко заметить. Предупредим войска на равнине…

— Он думает, что они могут путешествовать под землей.

«Замечательно». Фергюс выдохнул и на миг закрыл глаза.

— Неужели удача окончательно покинула нас?

— Нет. Но ничего не даётся легко. Не для нас. Не волнуйся, мы со всем разберёмся.

— Уверен?

— Гвенваель кое-что предложил, мне оказалось это хорошей идеей, остальное ляжет на нас с Эйбхиром.

— Почему с Эйбхиром?

— Отец его не бьёт.

— Великий план Гвенваеля включает отца?

— Не беспокойся об этом. У нас всё под контролем.

Фергюс сомневался, но не хотел спорить и был благодарен, что братья и сестры стояли на стороне Аннуил. Да, родственники раздражали, но они его родня.

Спустился слуга и сказал, что выполнил все указания Фергюса. Понимая, что теперь Аннуил отдыхает и не слышит происходящего, он выпрямился, махнул брату немного отойти, замахнулся и со всей силы ударил кулаком по столу. И Риннон, и Талит отпрянули друг от друга. Талит с кинжалом в руке. Риннон готовая произнести заклинание.

— Ты пришла сюда, — тихо и злобно прорычал Фергюс, — назвала мою супругу шлюхой, а потом недовольна, что мы тебе не рады?

— Я не называла ее шлюхой. — Когда все уставились на Риннон, она уточнила: — Я не называла ее шлюхой в лицо… сегодня.

— Тогда в чём дело?

Риннон упёрла руки в бёдра и начала постукивать ножкой. Если бы она сейчас была в облике дракона, то стучала бы когтём.

— Я не понимаю, почему ни один из вас идиотов, не связался со мной раньше.

Талит убрала кинжал в набедренные ножны.

— Чтобы ты раньше могла назвать её шлюхой прямо в лицо?

— Я назвала ее шлюхой, ибо считаю, что она переспала с другим.

Фергюс подошел к матери.

— А сейчас?

— А сейчас знаю, что это не так.

Подозрительно.

— И откуда же? Просто так придумала?

— Да. Просто так.

Что-то не так. Фергюс переводил взгляд с одной ведьмы на другую. Каждая на разном уровне мастерства — Талит отстаёт на столетия, но быстро догоняет. Он знал, что эти трое что-то скрывают.

— Что ты мне не говоришь?

Риннон погладила его по щеке и мягко улыбнулась. В этот момент она не была пугающей Королевой Драконов, которая правила железным кулаком, а была его матерью. Он видел это в ее глазах, чувствовал в прикосновении.

— Сын мой, не о чем беспокоиться. Мы попытаемся найти способ вернуть ее силы, чтобы она следующие недели могла активнее двигаться. — Ложь, и Фергюс это чувствовал, но не мог её отринуть, потому что не был готов услышать правду. Не сейчас. Поэтому он знал, что мать лжёт ради его защиты. — Хорошо? — тихо спросила она.

Он кивнул.

— Да.

Талит посмотрела на Бриёга и прищурилась на рану, которая не прекращала кровоточить.

— Что у тебя с лицом?

Бриёг долго смотрел на нее, а потом тихо ответил:

— Ничего

Это не убедило Талит.

— Устала, да? Ноги натёрла?

Дагмар стиснула зубы и ответила:

— Я в норме.

Это не норма, а агония. А не просто натёрла ноги, а стёрла их в кровь! Мышцы ног ныли, протестуя напряжению. Лоб обгорел под лучами двух солнц, которые, как она считала, должны скрываться за облаками. Хотя Дагмар была уверена, что редкие, но оживлённые прогулки вокруг крепости отца держали её тело в форме, а рабочие крепости равняли и чистили дороги, то здесь были ухабы и камни, которые не были видны, пока на них не наступишь.

К тому же путь до Остромолота был извилистым, то поднимался на холм, то спускался в расселину, а значит, город был не так близок, как казалось на первый взгляд. Они уже шли больше трёх часов, а дракон вёл себя, будто ему всё нипочём.

— Уверена, что не хочешь лететь? Я мог бы принести нас прямо в город, чтобы твои крошечные, царские ножки не топтали грязь.

Узнав, что она солгала, Гвенваель стал саркастить чаще. Но, к ее удивлению, не настоял на немедленном возвращении на земли отца. Странно быть рядом с тем, чьё поведение предсказать не можешь, когда всегда полагалась на это особое умение.

— Чтобы нас сбили на подлёте к городу, — парировала она. — В Остромолот не пускают твой вид.

— В город могут и не пускать драконов, но драконы там точно есть. Уверяю. Мы повсюду.

Дагмар остановилась, обеспокоенная и восхищенная его заявлением.

— Даже на землях моего отца?

— Я там был.

— Ты не в счёт. — Она отмахнулась от него. — И нет, не могут там быть драконы. Я бы заметила, меня не одурманить магией богов, — добавила она, отчаянно пытаясь больше заверить себя, чем его.