Дейтерий молча наблюдал за действиями подруги, знал, что лучше ее не беспокоить. Не желая больше задерживаться, Сирокко на ходу привязала хопеш к широкому поясу и решительно двинулась в сторону выхода.

Вскоре уютная комната осталась позади, и Дейтерий шёл следом, не говоря ни слова. Он вновь оказался в неприятном ему обществе, поэтому все свои чувства закрыл на замок и оставил в темноте души. Коридор резко завернул направо, упираясь в зал совещаний.

Сирокко ногой распахнула высокие двустворчатые двери и зашла в зал с гордо поднятой головой.

Вокруг большого овального стола уже стояло почти полсотни человек, которые громко переговаривались. Гам десятков голосов немного утих, когда Сирокко подбежала к замершему возле карты Бригона Дореми.

— Спасибо, что вовремя меня разбудили, — процедила она, гневно глядя на него.

— Не желаю знать, чем ты занималась ночью, — отрезал тот. — Меня это…

— Напрямую касается, — перебив собеседника, Сирокко подошла к нему почти вплотную. — Один мой знакомый сообщил мне об истинных целях этого мятежа.

Брови Дореми поползли вверх, однако в следующую секунду он совладал со своими эмоциями и удовлетворенно кивнул.

— И какие же они? — спросил он.

— Хочешь взять Врата штурмом? Пойти против Вечных? Сколько людей ты собираешься принести в жертву своим амбициям? — со злостью выпалила Сирокко. — Чего ты добиваешься?

Видя, что спорить и отпираться бесполезно, Дореми устало вздохнул. Он окинул взглядом короткий кожаный жилет, защищавший грудь и живот Сирокко, и покачал головой.

— Этих доспехов будет недостаточно. Но я не лгал, когда говорил о цели мятежа. Династия не даёт людям возможности выбирать, и я хочу исправить это. Вокруг много талантливых людей, но им приходится гнуться по гнетом королевской власти.

— Если они гнутся, значит, не настолько талантливы, — прошипела Сирокко. — Не прикрывайся альтруизмом, если делаешь это для себя.

Присутствующие в зале окончательно перестали шептаться, и в воздухе повисло тяжелое молчание. Все ждали ответа предводителя, но его не последовало. Дореми молчал, задумчиво глядя на Сирокко — казалось, он смотрел ей прямо в душу, пытаясь найти там ответы.

— Мало кто знает, что истинная власть в мире заключена в руках Господина Всего Сущего — бессметной души, которая способна менять мироздание. Многоликий — лишь один из его слуг, не более, — наконец, заговорил Дореми. — Господин Всего Сущего создал для людей проклятия, но очень редко рождаются дети с истинными дарами. И он решил просто не позволять этим детям войти в Сферу Стихий. Я попробовал изменить это, объяснить свои чувства, но безрезультатно; как видите, я вновь здесь, всеми забыт и унижен. Но совесть чиста; какие бы оскорбления для меня не искали в Сфере Стихий, я остаюсь тем, кто я есть. Меня всерьёз не воспринимает даже наш идиот Король, который и без того развалил всю Церейру.

Сирокко уже слышала это от Араана ночью, но в другом ключе. Он говорил, что Дореми захотел власти и возомнил себя равным Вечным, но сейчас Дореми уверял её в обратном. Кому верить, Сирокко не знала. Но сейчас ей придётся выбирать, присоединиться к революции или нет — от этого зависело ее будущее. Было ясно одно: Дореми шёл против воли могущественных Вечных. Этого было достаточно, чтобы в ужасе убежать из его лагеря, но Сирокко вспомнила слова Араана об Избранных. Если бы Вечные хотели уничтожить революцию, они бы сделали это.

— В этой войне я буду на твоей стороне, Дореми, — сказала Сирокко, поворачиваясь лицом к столу.

Солнце окрашивало блестящие белые камни стены в алый цвет. Сравнительно небольшое войско мятежников заполонило улицы и площади вокруг Королевского дворца, взяв его в осаду. Тишина, повисшая над городом, была хуже даже самого страшного звука — было в ней что-то тяжёлое, словно сама смерть приняла участие в битве.

Гвардейцы закрыли мощные металлические ворота, отрезая путь наступления, но Дореми это не волновало. Он стоял в последних рядах и оценивающе смотрел на монументальное сооружение. Его многочисленные башни, окружённые мощной десятиметровой стеной, терялись в алеющем небе. Сирокко не могла не восхищаться величием дворца — хотя он был расположен в глубине сада, почти скрыт исполинскими деревьями и стеной, все равно его фасад и острые шпили заставляли сердце трепетать.

— Не будешь петь? — удивленно спросила она у Дореми. Её легкие одежды развевались под горячим ветром, кружившим вокруг подруги.

— Это бессмысленно, — усмехнулся мятежник, переводя на неё взгляд своих серо-голубых глаз. — Они спрятались в подвале, чтобы наверняка меня не услышать. Дадим им ещё немного времени…

Сирокко удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Она повернулась к Дейтерию, который задумчиво смотрел перед собой. Об был одет в костюм для тренировочного боя, на который сверху надел тонкие стальные доспехи. Длинный мех накидки пойманной бабочкой трепыхался на пронизывающем ветру, который обходил стороной Сирокко.

— Начинайте бомбить стены, — ровным голосом сообщил Дореми Сигу — своему помощнику и лучшему тренеру, который готовил будущих воинов. Сирокко бросила на него быстрый взгляд, словно хотела посмотреть на реакцию. Но тот лишь коротко кивнул и исчез в рядах солдат.

Радостное предчувствие охватило Сирокко, и ей было все труднее устоять на месте. Мысли о предстоящих жертвах отошли на второй план, и теперь кипящая от адреналина кровь жаждала действия. Дореми действительно оказался гением — он выбирал лучших из лучших и лишь слегка разбавил их ряды обычными людьми. Несмотря на небольшую численность войска — всего около десяти тысяч человек — каждый воин здесь стоил двадцати гвардейцев. Поэтому на его маленькую революцию поначалу не обращали внимания: король счёл это обычным волнением, которое можно быстро уничтожить. Как же он ошибался…

В передних рядах возникло движение, которое вскоре перекатилось — воины встали на свои позиции, по двое на огромную пушку. Она стреляла разрывающимися бомбами, которые должны были раскрошить монументальную стену. Сирокко внимательно следила за крошечными фигурками, которое суетились, бегали, кричали… Которые скоро будут умирать, а их предводитель так и останется стоять, не шелохнувшись, в двухстах метрах от стены. Но в войне не выиграть без жертв, верно? А эти люди знали, на что шли.

Первые взрывы заставили Сирокко вздрогнуть. Сердце пустилось вскачь, порывы ветра стали быстрее. Камни посыпались со светло-серой стены, кривые змейки трещин поползли вниз. Стена разрушалась на глазах, оседая вниз грязным облаком пыли. Скосив глаза влево, Сирокко заметила группу из пятнадцати или двадцати человек, которые сосредоточенно смотрели на стену. По их шоколадным волосам и крепким фигурам она поняла, что это люди Земли — сейчас они заставляли свою стихию уничтожить стену.

Неужели король не собирается давать отпор? Сирокко крепче сжала лежащий в руке хопеш. Она была готова к битве, которая вот-вот должна была начаться, но Дореми все так же стоял и смотрел на разгоравшийся бой.

— Почему… почему король не атакует? — спросила Сирокко, не отрывая взгляда от стены. — У него разве нет оружия?

— Король сейчас немного занят, — протянул Дореми и хищно улыбнулся. — Он вдруг обнаружил, что змея ближе, чем кажется на первый взгляд…

— Мирро? — спросила она, вспоминая, что за все пребывание в лагере мятежников видела его лишь один или два раза.

— Разваливает стену изнутри, — самодовольно ответил Дореми.

Стена уже практически полностью осела вниз, превратившись в груду серых обломков. Проход для армии был открыт, но первые ряды почему-то замерли, не сделав ни шага. В следующую секунду они, подкошенные неведомой силой, упали на землю и больше не поднимались.

— Начинаем! — чуть повысив голос, сообщил Дореми.

Он словно ожил, снимая равнодушную ледяную маску. Повернувшись к Сирокко, он поманил её рукой и исчез в сбившихся рядах воинов. Ей ничего не оставалось, кроме как следовать за ним — это оказалось довольно сложной задачей, учитывая, что Дореми не выделялся высоким ростом и необычной одеждой, поэтому найти бегущего его среди десятков других людей было почти нереально. Тем не менее, Сирокко быстро догадалась, что он устремился к разрушенной стене — время от времени ей удавалось взглядом выхватить его силуэт из толпы.