Накрыв ладонями уши, Сэвидж поморщился, гадая, как он мог облегчить для Мэй происходящее.

– Прости, – сказал он поверх шума. – Мне так жаль!

Мэй перестала кричать и начала задыхаться.

– Что... чточто...

Она была в халате, волосы замотаны в полотенце, на слишком бледном лице сияли синяки и сажа, которую не смоешь с первого раза. И, вот неожиданность, красивее нее он не встречал женщины. И никогда не встретит.

Но она выглядела так, будто вот–вот упадет в обморок.

Сэвидж бросился вперед и поймал ее, когда Мэй пошатнулась.

– Давай, сюда, присядь. – Он подвел ее к кухонному столу и усадил на стул, потому что, казалось, сама она это сделать была не в состоянии. – Сделай пару глубоких вдохов. Вот так. Вот...

– Как ты ожил? – спросила она хрипло. – Снова?

Пока она судорожно дышала, Сэвидж откинулся назад и потер бедра.

– Я должен рассказать тебе все. Раньше нужно было... я просто не знал как.

– П–прошу. – Она протянула руку и прикоснулась к его лицу. – Это, правда, ты? Как такое возможно...

– Я не могу умереть.

Мэй нахмурилась. Моргнула пару раз. Потом вернула руки и прижала к щекам.

– О, Боже, ты ведьмак...

– Я не ведьмак.

– Но...

– Нет. Моя двоюродная сестра Рэйвин, она колдунья. И два столетия назад я умер, пытаясь защитить ее. Меня поразили стрелами и уложили в гроб. Мне понадобилось несколько десятилетий, чтобы осознать произошедшее, сложить части мозаики, и я до сих пор не уверен, что понял все верно. Но одно я знаю точно: она вернула меня, используя заклинание из Книги, а потом она... исчезла. Поэтому я не хотел, чтобы ты воскрешала Роджера. Мэй, мое существование – мука. Все считают, что хотят бессмертия, но это... ад. Невозможно найти себе место и близких, потому что для тебя существует лишь время. Это кошмар. Друзья, семья, любовники, все умирают, все, кого я знал... все кроме нескольких Братьев, которых я встретил прошлой ночью, мертвы. Это – непрекращающаяся скорбь.

– Сэвидж... как такое возможно? – спросила она пораженно.

– Книга. – Он покачал головой. – Заклинание в Книге. Мэй, я просто не хотел, чтобы ты сделала то же самое со своим братом. Ты бы обрекла его на смерти всех, кого он любил, включая тебя. Мне пришлось отдалиться от всех, потому что как я мог объяснить свою ситуацию? Кто бы мне поверил? А что до уничтожения Книги... только так я мог тебе помочь. Или, по крайней мере... так я думал в то время. Но ты была права, и я сожалею. Я не имел права забирать у тебя право выбора, даже если боялся последствий.

Мэй протерла один глаз, а потом поморщилась, будто от боли.

– Значит на парковке... в ту первую ночь, ты бы выжил в любом случае? И я не спасла тебя?

– О, Мэй, – прошептал он надломлено. – Ты спасла мне жизнь. Во всех самых важных моментах, ты определенно спасла меня. Мое сердце было мертво, но потом ты пришла...

Без предупреждения его женщина бросилась к нему, обхватила его руками и прижалась к его губам в поцелуе.

– Я люблю тебя, – выдохнула Мэй, отстраняясь. – И это я должна извиниться. Я была так зациклена на Роджере, что разрушила все, что...

– Подожди, что ты сказала?

– Я разрушала все своей однобокостью...

Сэвидж покачал головой.

– Нет, до этого.

Повисла пауза. А потом она погладила его по волосам.

– Я люблю тебя. И мне плевать, что будет дальше. Я знаю одно – твое место здесь. Со мной.

Содрогнувшись, он закрыл глаза. И вспомнил, как стоял на газоне перед небольшим коттеджем, размышляя о том, с каким удовольствием привел бы этот дом в порядок.

Потому что здесь жила Мэй.

Сейчас? Они будут жить здесь вместе.

Медленно открыв глаза, он посмотрел на Мэй. Он многого не знал. Будущее было туманно. Столько осталось не заданных вопросов, тем для обсуждения.

Но одно он знал наверняка.

– Я люблю тебя, – сказал он просто. – Навечно.

В спальне на втором этаже коттеджа, Мэй лежала голой под холодными простынями, устроив голову на подушке, ее дыхание было ровным и глубоким. Снизу до нее доносились тяжелые шаги... а потом топот зазвучал с лестницы.

Старое дерево скрипело под тяжестью, но этот звук ассоциировался с уютом.

Потому что она знала, кто идет к ее кровати.

В дверном проеме появился Сэвидж, его шикарное мощное тело также было обнажено. Потолочный свет выделял резные мускулы, и когда Сэвидж вошел в комнату, Мэй четко увидела татуировку на его массивной груди.

Но сейчас палец указывал на нее совсем иначе.

Ей казалось, что это ответ на вопрос... кого он любит.

Мэй с улыбкой откинула простыни, обнажая свое тело.

– О, Мэй, – выдохнул он.

– Иди ко мне, мой мужчина.

Сэвидж медленно сократил расстояние между ними, и когда он решил устроиться сбоку от нее, она покачала головой.

– Я хочу чувствовать тебя на себе, – прошептала Мэй.

– Я буду нежен.

– Я знаю. Ты никогда не причинишь мне боли.

– Никогда. – Он поцеловал ее. – Моя любимая.

Прикосновение его губ было таким чувственным, и у нее возникло ощущение, что Сэвидж не хочет торопиться. Но она была слишком голодна... как и он.

– Мэй...

– Прошу,– взмолилась она. – Я просто хочу ощутить тебя в себе. Я так долго этого ждала. Всю жизнь.

Он застонал, и Мэй почувствовала его руку между ног. Когда он прошелся по ее лону, она нетерпеливо заурчала.

Сэвидж начал ласкать ее, и она, ощутив, как удовольствие нарастает, покачала головой.

– Нет. Я хочу с тобой.

– Так и будет.

Мэй была на самом пике, когда его рука исчезла... и она ощутила округлую головку там, где больше всего хотела.

– Я люблю тебя, – выдохнула Мэй.

Сэвидж опустил голову к изгибу ее шеи и повторил слова, которые она никогда не устанет слышать. А потом он подался бедрами вперед, и Мэй ощутила короткую вспышку боли... о которой забыла почти мгновенно, когда невероятное чувство наполненности и растяжения перебросило ее за грань оргазма, вызывая слезы на глазах.

И кончая, она шептала имя своего любимого, ногтями оставляла росчерки на его спине, выгибалась к нему всем телом.

И он вторил ей, присоединяюсь к Мэй в ее удовольствии.

Это было так красиво, так идеально, что она заплакала.

От счастья.

– Причина не установлена, – заявил мужской голос.

– Они определили место возгорания?

– Нет. Но пожарный инспектор приедет для повторного осмотра.

– Так странно. Свидетели утверждают, что дом вспыхнул разом как спичка.

Раздался хруст под ботинками. Хлопок автомобильной двери. И еще один. И, наконец, две машины проехали по завалам и вырулили на улицу.

Тишина. Ну, не совсем. Что–то капало, вода в разных местах, словно шел дождь. И потом в фокус попали звуки из соседних домов: люди принимающие душ, ТВ с утренними новостями, родители, криком торопившие своих детей, подъезжающий автобус.

Предрассветные часы в этом мерзотном скучнейшем районе для среднего класса, и был в этом времени суток единственный плюс – темнота.

Демон Девина восстала из горы пепла. Посмотрев на себя, она тряхнула головой. Она представляла собой голую плоть и кости. В прямом смысле...

– О, да заткнись, – рявкнула она. – Знаю, что мне нужно в душ, и, кстати, это твоя вина.

Девина посмотрела на груду горелого дерьма возле себя.

– Знаешь, порой ты играешь жестко, чтобы добиться желаемого, но я нужна тебе. Без меня ты – ничто.

В грудь полетела сырая сажа, когда Книга откинула свою обложку. Потом страницы злобно зашелестели, но Девине было плевать.

– Нахрен, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Мне следует оставить тебя здесь, и ты это понимаешь. Они снесут эти развалины бульдозером. И ты окажешься на свалке, где тебе самое место.

Когда секция страниц вертикально зависла в воздухе, Девина охнула:

– Ты мне средний палец показываешь? Серьезно?! Какое хамство!