Посвящается: Вам обоим. Скитальцы, наконец, вы обрели свое место. Добро пожаловать домой.

За сорок восемь минут до смерти Ральфи ДеМеллио жил своей обычной жизнью.

– Ты справишься! – говорил его приятель, натирая голые плечи Ральфи. – У тебя, мать твою, получится, ты монстр, ты гребаный монстр!

Ральфи и его команда находились на шестом уровне гаража, заляпанного масляными пятнами и забитого мусором, а не «Олдсмобилями»[1] и «Линкольнами»[2]. Заброшенный объект представлял собой безобразный бетонный шкаф с пустыми ящиками, и в этой части Колди любые заброшки недолго оставались бесхозными. Добро пожаловать на КБ. Кулачные бои были единственным законным подпольным боевым мероприятием в южной части штата Нью–Йорк, и Ральфи, его братья и пятьсот жаждущих погреться в лучах его и инстаграмной славы собрались сегодня вечером ради этого боя.

Еще несколько селфи, и впору составлять список на получение водительских прав в Департаменте автотранспорта.

КБ – крупный бизнес, а Ральфи, как действующий чемпион, срывал нехилый большой куш – при условии, что ни один из этих балбесов с телефонными камерами не спалит их локацию. И вроде как, шансы были.

– Где кокс?

Он протянул руку, и когда коричневая склянка легла в ладонь, как хирургический инструмент, он пошел в отрыв. Когда он втянул по ощущениям два кило порошка глубоко в носовые пазухи, его взгляд запрыгал по толпе. В другой части этажа взбудораженные зрители люди закидывались наркотой и делали ставки у букмекеров. Между ними и большим кушем, который они так ждали, стояли всего три раунда боя на кулаках.

Ральфи был очень хорошей ставкой.

Он еще не проиграл ни одного боя, хотя был тощим и перебарщивал с травкой. Но в этом и дело. Вышибалы с грудой мышц и желейными брюшками производили впечатление только тогда, когда стояли на месте. Заставь их двигаться, и у них не будет такого баланса, скорости и координации, от которых словно двоится в глазах. Ральфи летал над ними как муха над кучей дерьма и был непобедим, пока работал его хук справа.

– Ты молодец, Ральфи, ты чертовски хорош!

– Да, верно, Ральфи, ты лучший!

В его команду входили пять парней с района. Они выросли вместе и состояли в родстве, их семьи приплыли на лодке на остров Эллис пару поколений назад и выбрались из Адской кухни[3], как только смогли себе это позволить. Маленькая Италия в Колди мало чем отличалась от той, что обосновалась на Манхэттене, и, как всегда говорил его отец, не доверяй тем, кого не знаешь, и не знайся с тем, в чей дом тебе вход заказан.

Но в команде Ральфи был еще кое–кто.

– Где она? – оглянулся Ральфи. – Где…

Шель стояла рядом с «Гелендвагеном»[4] в позе девушки с «Календаря Пирелли»[5], упершись локтями в капот, одна пятка вонзилась в обод шины. Она запрокинула голову, пурпурные концы черных волос струились по окрашенной металлической поверхности, розовые губы приоткрыты, взгляд направлен в пустоту. Ночь выдалась прохладной – апрель в этой климатической зоне – та еще сволочь – но Шель было наплевать. Сверху на ней надето лишь бюстье, ну а нижняя половина прикрыта ничуть не лучше.

Чееееооорт. Эти татуировки на ее бедрах. И те, что на груди. И забитый рукав на левой руке.

Она упорно отказывалась набить его имя.

В этом вся она.

Словно прочитав его мысли, Шель медленно повернула голову. Затем облизнула губы кончиком языка.

Рука Ральфи потянулась к передней части джинсов. Шель не из тех, кого можно привести домой к матери, и поначалу он трахал ее именно по этой причине. Но она оказалась умна и держала собственный парикмахерский салон. Она не проверяла его телефон. Ей было все равно, где и что он делал с парнями. Она сама себя обеспечивала, ни черта у него не выпрашивала, и у нее были другие варианты, множество.

Мужики ее хотели.

Но она была с ним. И как бы Шель ни выглядела, она не флиртовала с его командой. Она не болталась поблизости, и если кто–нибудь попытаеться ее облапать? Она могла одной пощечиной выбить наглецу все зубы.

Так что да, спустя год отношений Ральфи сильно увлекся ею.

До такой степени, что его не волновало, что думают другие, включая его традиционную итальянскую мать. На его взгляд, Шель была прекрасной женушкой, и только это, черт возьми, имело значение.

– …получится, Ральфи…

Чтобы прервать поток подхалимажа, лившийся ему в лицо, Ральфи положил руку на грудную клетку парня, отталкивая его.

– Дай мне минуту.

Его команда знала, что происходит, и повернулась лицом к толпе, сомкнувшись плечом к плечу.

И Шель прекрасно понимала, что ему нужно.

«Гелик» был припаркован задом, оставляя пару футов между задним бампером и отвратительной бетонной стеной гаража. Шель обошла джип и заняла позицию, откинувшись на квадратную заднюю дверь «Бенца» и выгибаясь всем телом. На каблуках она была такого же роста, как Ральфи, и, когда ее веки опустились, а грудь натянула кружевную отделку бюстье, она посмотрела ему прямо в глаза.

Сердце Ральфи учащенно забилось, но его улыбка была медленной, когда он положил руки на ее талию.

– Ты хочешь этого?

– Ага. Вставь мне.

Ральфи расстегнул молнию на джинсах и погладил член, поцеловав горло Шель. Потому что она не хотела, чтобы он стер ей помаду. Он сделает это позже, после того, как надерет задницу тому, кто планировал выйти против него этим вечером. Но как он не собирался вести свою тачку по грязи, так он и не собирался портить макияж своей женщине публично.

Когда Шель сдвинула трусики в сторону и вжала шпильку своей туфельки в бетонную стену, он вошел в нее, а она обхватила его за голые плечи.

Секс был чертовски горячим. Как оказалось, если уважаешь свою женщину, ощущения в разы острее.

Ральфи приподнял ее так, чтобы она могла обхватить его бедра обеими ногами, и закрыл глаза. Адреналин перед боем, кокс, Шель, новый «Гелендваген», на который он заработал в кулачных боях – все это наполняло его силой. Он был мужчиной. Он был монстром. Он был…

Ральфи начал кончать, и он бы закричал, но не хотел, чтобы люди увидели его женщину в такой момент. Вместо этого он стиснул зубы и сдержал хрип, уткнувшись головой в пахнувшую духами шею Шель и выдавил проклятия сквозь сжатую челюсть.

А потом ему пришлось это сказать.

– Я люблю тебя, я охренеть как сильно тебя люблю, – простонал он.

Ральфи настолько увлекся своей девушкой, своим оргазмом, ощущением, как она кончает вместе с ним... что не заметил, как кто–то наблюдает за ними из тени примерно в двадцати футах от них.

Будь Ральфи внимательнее, то он немедленно бы схватил свою любимую и свою команду и, оставляя следы горящей резины на дороге, вылетел из гаража.

Однако, в основе судьбы лежит принцип, согласно которому невозможно знать все наперед.

А порой лучше не знать о том неизбежном, на котором написано твое имя.

Чтобы не напугаться до усрачки.