– Я не знаю, что для тебя пошло не так. В смысле, ты был счастлив, какое–то время. Не знаю, что изменилось, но чтобы это ни было, мы со всем разберемся. Тебе доступны все ресурсы и возможности, и если до этого дойдет... мы не хотим, чтобы ты уходил от нас, мы просто... ну, я уже говорил. Мы любим тебя как родного сына, без оговорок и условий. И я не мог уйти, не сказав тебе об этом. Иногда бывает очень важно выговориться, ведь никогда не знаешь, как развернутся события.

Его мозг бурлил от страшных предположений, что он буквально лишился голоса.

И молча, спустя мгновение, Мёрдер кивнул и отвернулся.

– Пап, подожди.

Нэйт выскочил из ванной и схватил Брата в тот момент, когда Мёрдер повернулся к нему.

– Я тоже тебя люблю. Пап, я тебя люблю.

Мёрдер издал сдавленный звук, а потом обнял Нэйта своими ручищами.

– Я рад, сынок. Для меня... для меня это очень важно.

Нэйт отступил назад.

– Ты идешь на смерть?

Мёрдер покачал головой.

– Нет, если кто–то спросит моего мнения. И нет, я не могу обсуждать это. Но вы с мамой в безопасности здесь...

– АчтосДомомЛукаса? – выпалил он потоком.

– С... а, нет, там тоже все будет хорошо. Но, знаешь, это наводит меня на мысль. Ты не хочешь потренироваться...

– Да! – Он подумал об Илин. – Я хочу научиться драться.

Мёрдер затих, буквально застыл.

– Что? – спросил Нэйт. – Ты думаешь... думаешь, я не справлюсь?

– Думаю, у тебя все получится. Я просто не хочу для тебя такой жизни, сынок. Но не стану тебя останавливать. Я поговорю с Братьями, мы что–нибудь придумаем.

– Хорошо. Спасибо. Мама сегодня дома?

– Она будет в учебном центре. Ты...

– Я отправлюсь в Дом Лукаса.

– Будь осторожней там. Позвони, если я буду нужен. Неважно, что происходит, я всегда отвечу, всегда тебя найду.

Спустя долгое мгновение Мёрдер кивнул и вышел из ванной, направляясь к лестнице, укрытой ковровой дорожкой, ведущей к кухне.

Иногда бывает очень важно выговориться.

– Я встретил кое–кого, – выпалил Нэйт.

Услышав собственный голос, он удивился, что заговорил об этом. Но он хотел поделиться кое–чем с отцом, особенно если была вероятность, что он его больше не увидит.

Отец медленно повернулся, и выражение на его лице можно было бы назвать забавным. В любую другую ночь. По другому поводу.

Он выглядел так, будто ему заявили, что Зубная фея существует: удивленно.

– Да? – спросил Мёрдер.

– Да. И, Пап, думаю, она мне очень нравится.

– Нет, сойдут и хлопья. Спасибо.

Когда Мэй села за кухонный стол, ее чашку наполнили хлопья «Cheerios» от известного ритейлера, обезжиренное молоко каким–то образом прошло тест на запах несмотря на то, что срок годности истек вчера. Она пыталась взять себя в руки. И не потому, что вот–вот разревется.

Она давилась вопросами, которые не имела права задавать. И главный из них – почему Сэвидж провел между ними границу? Они же двое взрослых, все по согласию?

Хотя, очевидно, согласие тут было только с ее стороны.

Когда Сэвидж сел напротив нее с каким–то тостом и чашкой кофе, Мэй попыталась непринужденно улыбнуться, типа нет проблем и все такое. Тот факт, что она не могла предложить ему яичницу с беконом, и что по непонятному чуду здесь нашлось кофе для них двоих – печально охарактеризовал то, какими ужасными вышли последние пара недель.

И все, чего они не сделали в кровати, стало проклятой вишенкой на торте.

Они ели практически молча... тишина царила в доме, казалось, во всем мире, прерываясь на хруст тоста с его стороны и позвякивание ложи о чашку – с ее. Но дело в том, что Мэй не доверяла себе, потому не могла осознать очевидное.

Да, из этого не выйдет ничего хорошего. Она была зла и раздражена, а Сэвидж обязательно встрянет с тем, что не касалось их проблем в горизонтальной плоскости...

Она закрыла глаза.

– Ты в порядке?

Сдержав проклятие, Мэй кивнула.

– Да. В полном порядке.

Сэвидж подтолкнул тарелку.

– Я планирую смотаться за льдом.

Мэй вскинула взгляд.

– Что?

– Для твоего брата. Оставайся здесь. Это самый безопасный вариант... и у меня есть машина. – Он встал, скрипнув стулом по полу. – Я отлучусь ненадолго.

– Недалеко отсюда есть заправка. – Она испытывала ревностную нужду самой купить этот лед. Это – ее работа. – Но я всегда могу...

– Попасть в очередную аварию? – спросил Сэвидж, убирая тарелки в раковину. – Как прошлой ночью? Мы знаем, чем это закончилось.

Мэй нахмурилась.

– Ты извини, конечно, но будто я это планировала.

Сэвидж уперся ладонями в стол и опустил голову. Когда он стиснул челюсти, Мэй испытала разочарование от того, сто он пытался обуздать свою злость. Она хотела ссоры.

И это делало ее сукой, разве нет?

– Снова о Книге? – спросила она. – С меня хватит разногласий по этому поводу.

– В этом ты права. – Он покачал головой. – Я не стану пытаться тебя отговорить от чего–либо. Мне изначально не стоило этого делать.

– Спасибо. – Мэй облегченно выдохнула. – И прости меня за то, что огрызаюсь. Я рада, что ты, наконец, меня понял.

Сэвидж кивнул и потом смерил взглядом разделяющее их пространство, окна перед ним, закрытые ставнями. Было невозможно оторвать взгляд от его жесткого лица и мощного тела, не вспоминая, что они делали в темноте. Но сейчас в нем не было ни капли возбуждения. Сэвидж погрузился в свои мысли, был далеко от нее, пусть она и могла протянуть руку и прикоснуться к нему.

– Я уйду ненадолго, – сказал он, в конечном счете. – Нужно перегнать машину с другого конца города, это не должно занять много времени.

– Хорошо. У меня все равно нет планов.

На самом деле, ей нужно работать, если она хочет сохранить этот дом. Если, конечно, она вообще выживет.

– И я должна позвонить Талле. – услышала она себя.

Спустя мгновение Сэвидж повернул голову и посмотрел на нее. Что–то в его собранности заставило ее почувствовать себя...

– Не говори этого, – прошептала она, чувствуя глухую, тупую боль в сердце. – Не прощайся. Я лучше просто... смирюсь с тем, что ты не вернешься сегодня, чем услышу эти слова.

К тому же так она сможет жить в ожидании, что когда–нибудь увидит его снова. Прощай – это закрытая дверь. За ней... пустота.

– Я не хочу расставаний, – сказала она с усталостью в голосе. – Я чертовски от них устала.

– Я не оставлю тебя.

Да, конечно, – подумала она.

– Я бы тебя не винила. – Мэй улыбнулась, но не смогла удержать фальшивую улыбку. – Я бы себя бросила, будь такая возможность.

– Я сказал, что скоро вернусь. Я ненадолго.

На этом Сэвидж ушел.

Не оглядываясь, вышел в гараж.

Сэвидж был глубоко погружен в свои мысли, когда за ним захлопнулась дверь, но ему хватило сознательности, чтобы дождаться, когда Мэй подойдет к ней и закроет на замок. Не дождавшись щелчка, он снова открыл ее, собираясь напомнить Мэй о необходимости подойти к двери и запереть ее на медный механизм.

Мэй все еще была в другом конце короткого коридора, сидела за кухонным столом, опустив голову на руки. Она не плакала, просто выглядела так, словно не могла держать свою голову прямо и без поддержки локтей оказалась бы в чашке с хлопьями.

Ему потребовались все силы, чтобы не подойти к ней и не сгрести в объятия, не сказать, что все будет хорошо. Но он не давал обещания, которые не мог выполнить.

Поэтому, вместо этого Сэвидж снова закрыл дверь и напомнил себе, что они уже приняли меры против того, кто реально хотел попасть в дом. Поэтому Мэй в безопасности.

Мгновение, прежде чем исчезнуть, он смотрел на место, где когда–то стояла ее машина. Сейчас там были лишь пятна от масла и следы шин, и он представил, как ее родители парковались здесь в прошлом. Как часто они всей семьей, вместе с ее братом, выходили через эту дверь, через которую он только что ушел от Мэй.