И сразу же ощутил запах, привлекший его внимание. Он определенно доносился из этого помещения, но когда сработали лампы, реагирующие на движение...

– Что за чертовщина? – пробормотал Вернон.

Заходя в помещение склада, он повел картой по тихо пикающей сигнализации и просто прошелся...

По абсолютно пустому помещению.

Стены ожидаемо были выкрашены в темно–серый, с черными потолком и полом. Логично. Каждый раз, когда арендодатель менялся, хозперсонал наносил свежий слой дешевой краски на каждый квадратный фут, поэтому слои были настолько толстыми, что бетона не было видно. Но это помещение было выкрашено идеально, никаких неровностей там, где ходили ногами или ставили коробки.

Там не только сейчас ничего не было, там никогда ничего не было.

Не проблема. Если какая–то компания хочет платить за возможность держать это место пустым, это их тупая трата бюджета. Его задача – выяснить, почему он чувствует запах гари... и ни черта не видит. И да, он был уверен, что пришел в нужный блок. Сюда указала диагностика пожарной системы.

Может, у него инсульт?

Нет, секунду. Один из спринклеров в задней части помещения мигал, указывая, что сигнал исходил от него.

Вернон подошел к нему и прошелся туда–сюда пару раз. Но ничего не изменилось: лампочка все еще моргала, его нос по–прежнему улавливал запах гари, но склад оставался пустым.

Так, это определенно попадет в его список необъяснимых вещей.

Направляясь обратно к двери, Вернон бросил последний взгляд на осмотренное ранее помещение, потом он вышел...

Вернон застыл, и вся кровь сошла с его лица.

В конце коридора в его сторону в подобии строя, какой он видел в свою бытность в Армии, шли трое мужчин, одетые с ног до головы в черную кожу. Ну, на одном были камуфляжные штаны. И Вернону не нужен металлоискатель, чтобы понять, что под куртками было спрятано оружие.

У всех троих были темные волосы, а убийственные глаза были обращены в его сторону.

Ощутив внезапную тошноту, он осознал, что не доживет до пенсии.

Милостивый Боже... Ронда. Ей придется хоронить его.

Вернон закрыл глаза. У него был баллончик, но не пистолет.

У него нет никакого средства защиты...

...открыл дверь в охранный пункт. Сидевший за пультом управления, Бадди поднял взгляд.

– Ты быстро, – сказал парень. – Ложный сигнал, да?

Моргнув, Вернон оглянулся по сторонам. Бадди не изменился, все с той же бородой и длинными волосами, молодой и уставший. Также и консоль осталась прежней, равно как и мониторы – на своем месте. Стул стоял там, где он его оставил, повернутым к двери... но, казалось, он отсутствовал двадцать лет. И когда он собрался сесть за свою сторону приборной панели, что–то перевернулось в животе, а виски потянуло от боли.

– Верн, ты в порядке?

Его бесило, когда парнишка сокращал так его имя. В обычное время. Но не сейчас.

– Я в норме. – После того, как он скрыл уведомление о сработавшей сигнализации, он повернулся к Бадди. – Слушай, можешь сделать одолжение?

Бадди вскинул брови.

– Да не вопрос. Хочешь газировки?

– Нет, хочу, чтобы ты... – Вернон потер лоб. – ...просмотрел записи с камер видеонаблюдения.

– Конечно, с какого момента?

– С... – боль в висках стала еще сильнее, и он стиснул зубы. – С подвала. Когда сработала сигнализация.

– Ты что–то видел?

– Нет, ничего, – выдохнул он хрипло. – Просто хочу пересмотреть записи.

– Но ты же ничего не видел... ладно–ладно. Пофиг.

Пока Бадди настраивал воспроизведение, Вернон открыл свой ящик и достал бутылку с «Мотрином». Вытряхнув две... а потом еще две... он всухомятку зажевал таблетки.

Он кашлял, когда на правом экране появилось изображение обозначенного коридора...

В секунду, когда Вернон сосредоточился на коридоре, мозги буквально закипели от боли.

– Пролистай, – простонал он. – Я хочу увидеть запись момента, когда я пришел туда.

Мигрень усилилась, и он с трудом удерживал взгляд на экране...

Запись выключилась: в то мгновение как он вышел с лестничной клетки через пожарную дверь, изображение стало черным.

– Что за чертовщина, – пробормотал Бадди, отмотав запись.

Бадди мог быть нытиком и нахлебником при своей мамке, но он не был идиотом. В технике он разбирался. Файл по какой–то причине был испорчен до такой степени, что визуальной картинки не было вообще.

Одиннадцать минут.

Отсутствует одиннадцать минут.

– С меня хватит, – сказал Вернон, откидывая голову назад.

– Такое бывает. И, хэй, сигнализация молчала. Поэтому ничего не было.

– Ага.

И все же он чувствовал неотвратимое желание погрузиться в свои воспоминания. Что–то случилось в том подвале. Между тем, как он покинул этот кабинет и решил спуститься по лестнице в...

Вернон отпустил все мысли, когда агония зашлась по новой. Это была странная головная боль, словно он съел три рожка мороженого один за другим – холодное копье резко вонзилось ему в лобную долю.

– Позвонить в скорую? – спросил Бадди обеспокоенным голосом. – Ты выглядишь неважно.

– «Мотрин» сейчас подействует. – Вернон прокашлялся. – Расскажи еще раз про своего кота?

Бадди мгновенно вернулся к семейной драме.

– Так вот, мама сказал, что это подарок от тети Розы, но я так не думаю. Думаю, ей нужен повод, чтобы вытурить меня из...

Так странно. Когда Вернон сконцентрировался на кошачьей проблеме, головная боль полностью исчезла... и дело не в «Мотрине». Он не мог подействовать так быстро.

Но разве он станет оспаривать то, что сработало?

– И ты не можешь сделать укол от аллергии? – спросил Вернон, когда возникла пауза в отчете Бадди.

Парень нахмурился.

– О чем ты... стой, такое бывает?

Вернон кивнул и начал снимать свой фирменный пиджак.

– Да, конечно. Приходишь к ним, тебе ставят укол и все, никакой аллергии.

– О, Боже, это я и сделаю! Спасибо, дружище.

Еще раз склонив свою не–болевшую–в–настоящий–момент голову, Вернон решил, посмотреть на консоль. Когда яркий свет не обжег глаза и не вернул боль, он расслабился. Кто знает, что это было. Может снова защемило нерв в шее.

Да, скорее всего.

Блин, он созрел до пенсии, на самом деле.

В складском помещении, заваленном дизайнерской одеждой, Мэй опустила горящую сумку от датчика задымления. Красный огонек перестал гореть.

– Нет, нет... нет...

Она повернулась к двери. Массивная панель все еще была наглухо закрыта, но кто–то был рядом. Она чувствовала запахи. Слышала голоса. Они были близко...

И вот опять. Инстинкты подсказали, что она уже не одна.

Мэй с надеждой посмотрела на спринклер... лампочка все еще не мигала.

– Черт.

Спустившись со стула, Мэй подумала, что может, она сходит с ума от ужаса и отчаяния, от осознания, что ее убийца рано или поздно вернется. И когда она снова посмотрела на дверь, ее накрыла волна эмоций, которые нисколько ей не помогали: страх за свою жизнь уступил место всепоглощающей апатии. До слез.

Мэй сделала глубокий вдох...

Поначалу запах, который она уловила, казался ей нелогичным. Потом она решила, что ей почудилось, потому что на это она надеялась больше всего прочего.

– Сэвидж! – закричала она. – Я здесь! Сэвидж!

Благодаря своей крови в его венах она чувствовала его приближение так четко, словно он стоял перед ней. Он был здесь. Каким–то образом он нашел ее.

Отбросив сумку на пол, Мэй рванула через открытое пространство, расталкивая ряды с одеждой. Сжав руки в кулаки, она застучала по тяжелой панели.

– Я здесь! Я здесь! Помоги мне!

Мэй снова и снова ударяла по тяжелой панели, и в ее голове мелькнуло что–то смутное… и только крики помогли оформить эту мысль. Мэй внезапно перестала бить по стали, перестала кричать. Успокоившись, Мэй тихо постучала по двери.

Постучала чуть громче.