И еще.

Звуков не было.

Когда она прикасалась к двери, не раздавалось ни единого звука... она даже не чувствовала этих ударов своим телом.

Пытаясь не поддаваться панике, она постучала по белому косяку.

Тоже тишина.

И хотя вокруг полок с одеждой собирался дым, и запах достигал ее ноздрей, без особой на то причины и логики она боялась, что кроме нее эту грань никто не почувствует.

Что Сэвидж ее не почувствует.

Мэй накрыла рот руками и повернулась к напольным вешалкам и полкам. Это – иллюзия, осознала она. Все это... вся одежда и аксессуары, мебель и кухня, ванна... все это не существовало в привычном понимании.

И, значит, что она не существовала в нормальном смысле этого слова.

– Сэвидж, – прошептала она. – Помоги мне...

Как, черт возьми, ей пробить эту грань, отделяющую ее от живых...

... до возвращения демона?

О, Дражайшая Дева–Летописеца, если брюнетка вернется, то Сэвидж тоже будет в опасности.

Высокооктановая паника накрыла ее мозг, и Мэй принялась расхаживать туда–обратно. А потом ей в голову пришла мысль.

Мэй, сорвавшись с места, рванула к кухне и начала открывать все шкафчики.

Винный уксус. Слава Богу. Соль... да. Лимоны... лимоны.

Мэй посмотрела в холодильнике.

– Да ладно, должны же быть...

Лимонов нет, но есть лимонная заправка с уксусом. Открыв бутылочку, она покачала головой. Третьим ингредиентом был лимон. Должно сработать.

– Свечи...

Мэй выдвинула ящики. Нашла розовые, желтые и синие свечи для празднования дня рождения.

– Стерлинговое серебро. Мне нужно...

У выставочного стола, где лежали сумки, она закрыла последнюю позицию в списке, взяв серебряное блюдце, на котором лежала дюжина сережек.

– Нож.

Она скинула все возле двери. Вернулась к деревянной стойке с ножами «Хенкель», стоящими на столе у плиты. Прихватила горящую сумку.

Сев, скрестив ноги, она попыталась вспомнить, что рассказывала ей Талла. Вес ингредиентов. А что до лимона в салатной заправке? Его количество в соусе определить нереально.

Важны твои намерения.

Услышав в голове слова Таллы, она изучила все, что выложила в серебряную чашу... будто могла понять, что верно, а что нет? Потом открыла пачку со свечками и достала синюю. Настоящий синий цвет и все такое.

Что она делает? Едва ли это помогло с Книгой.

– Прекрати, – приказала Мэй себе. – Намерение...

Собравшись с духом, она закусила губу... и порезала ладонь прямо по линии жизни. Кровь выступила мгновенно, капая вниз, и Мэй взяла свечу и поднесла фитиль к все еще горящей сумке.

Пламя вспыхнуло быстро.

Хотя сердце Мэй гулко билось, не веря в успех, она занесла истекающую кровью ладонь и свечу над тарелкой. Потом закрыла глаза и попыталась успокоиться. Представляя Сэвиджа, заходящего через эту дверь, себя...

Нет. Если это какая–то проклятая извращенная реальность, она не хотела, чтобы они застряли тут вдвоем.

Она представила, как Сэвидж стоит между двумя плоскостями. Одной ногой в реальном мире, другой там, где была она.

Приложив всю концентрацию, Мэй вспомнила бойца во всех подробностях. Представила его короткую стрижку. Красивое, жесткое лицо. Обсидиановые глаза. Его губы...

Но сделав глубокий вдох, она не чувствовала его. Хотя и пыталась представить, ничего не получалось. Выходила плоская картинка, а не скульптура. Не человек.

Мэй снова распахнула глаза и оглянулась по сторонам.

– Думай о нем, думай о нем...

Сосредотачиваясь, Мэй снова попыталась успокоиться и погрузилась в воспоминание о них вместе...

В ванной. В доме Таллы.

И внезапно все получилось: она стояла так близко к Сэвиджу, что их губы почти соприкасались, глаза не отрывались друг от друга. Она чувствовала его запах, чувствовала его тело в себе, хотя они не касались друг друга, ее кровь забурлила в венах, все органы чувств ожили, обрыв, с которого она собиралась спрыгнуть, вел не к жесткому приземлению... а к полету.

Держа это в мыслях, Мэй представила, как Сэвидж встает одной ногой на пороге, а другой – перешагивает за порог. Он протягивает к ней руки. И она вкладывает в его руку свою ладонь. Он тянет ее за собой...

Сэвидж. Я здесь.

Она так отчаянно посылала ему эти мысли, снова и снова, казалось, что она сейчас взорвется от напряжения. Делая долгий выдох, с горящими легкими и сердцем, бьющимся через раз, она ощутила слабость.

Охнув, Мэй открыла глаза и...

Ничего не изменилось.

Обмякнув всем телом, она осмотрелась по сторонам, ощущая отчаяние, которое было сильнее той боли, что она испытывала из–за Роджера... ведь сейчас все, что произошло с ним, было завернуто в ошеломляющую агонию в центре груди.

И еще она потеряет Таллу.

Все исчезнет. Ее жизнь, какой она ее знала, какой она хотела ее сделать.

И она никогда не узнает, куда бы ее привели поцелуи Сэвиджа.

Она потеряет его.

Слезы потекли по ее щекам, когда Мэй окинула взглядом эту странную, нечестивую тюрьму... и ее накрыл ужас от понимания, что ей остается только ждать возвращения демона.

Что станет началом и концом всего.

Концом надежды.

Охваченная горем и сожалениями, Мэй увидела лицо Сэвиджа, в тот раз, когда он появился в коттедже, и они сражались с тенью. Она увидела его сразу после нападения, когда они были в кухне. Он шутил, лукаво улыбался, его черные глаза сияли.

При других обстоятельствах, они могли бы прожить эту жизнь вместе...

– Я могла бы любить его! – закричала она в пустоту.

Мэй рукой отбросила от себя серебряное блюдо, бесполезная хрень полетела прямо в стальную дверь и прилипла к ней вместе с гребаной синей свечкой.

И внезапно лампы заморгали... и погасли.

Когда престарелого охранника отправили прочь, предварительно стерев ему воспоминания о трех вампира в подвале, Сэвидж, сходя с ума, прочесывал подобие складского помещения.

Четыре тысячи квадратных футов пустоты.

Но Мэй была здесь.

Проходя вокруг опор, поддерживающих потолок, Сэвидж не мог найти объяснение своим чувствам. Мэй здесь. Он ее ощущает едва ли не физически. Но зрение говорит ему, что в этом бетонном помещении с четырьмя стенами он один.

– Не понимаю, – прохрипел он.

Бутч, Брат, вызвавшийся показать ему это место, покачал головой.

– У нас с Ви было также. Мы отследили демона по GPS, но... ничего здесь не обнаружили.

– Мэй здесь. – Он сделал вдох, чувствуя также дым. И запах его женщины.– Я могу... она жива.

Быстрее, он шел все быстрее, но разве это могло на что–то повлиять?

– Нахрен все, – сказал он, возвращаясь к стальной двери. – Я найду проклятую Книгу. Потом заключу сделку с демоном; если она хочет ее заполучить, то выполнит все условия.

Он проигнорировал отстраненные выражения на лицах Братьев.

– Простите, но Мэй важнее.

Тор покачал головой.

– Мы вернем твою женщину. Но нельзя подпускать демона к Книге. Она даст ей слишком много силы.

– Проясним ситуацию... – Сэвидж встретил его взгляд. – Мне плевать, даже если брюнетка взорвет половину Колдвелла. Меня волнует только Мэй.

– У нас есть другие ресурсы. Мы поможем тебе.

– Мне нужна эта долбанная Книга. Начнем с этого.

Встав лицом к Братьям, Сэвидж слышал привычный крик в своей голове. Он вернул его в ночи, занятые поисками Рэйвин. Господи, как так вышло, что он перешел с одного взгляда на Мэй в толпе вокруг ринга к этому... бесплотному отчаянию... невозможности спасти ее?

Он – тряпка.

– Мэй, я иду за тобой, – сказал он вслух. – Живи, я иду за тобой.

Когда его голос эхом пронесся по серо–черному бетонному помещению, Сэвидж понимал, что сходит с ума. Но с этого поезда уже не спрыгнешь.

Раз вернувшись, он вышел из складского помещения. Закрыл дверь за собой и Братьями и посмотрел на коридор в обе стороны, пока бойцы продолжали кидать в его сторону скептические взгляды.