Опустив руки, он уставился на свое отражение...

Не волнуйся, я прощаю тебя, мой любовник.

Когда в голове прозвучал голос брюнетки, он резко обернулся.

– Я не твой, – сказал он душевым кабинкам.

На что поспорим?

Когда дверь в раздевалку открылась, Балз потянулся за пистолетом...

Внутрь зашел Бутч, и его походка была такой же обычной и небрежной, каким пытался выглядеть Балз, когда уходил. Но на мужском лице не было ни грамма расслабленности, а его ореховые глаза, казалось, все знали. По нему видно, что в человеческой жизни он был копом.

– Расскажи, когда ты ее видел.

Хорошо, что будучи вором он был отменным лжецом, подумал про себя Балз. У правды воровать проще всего. И делаешь это ртом, а не ловкими пальцами.

– Не понимаю, о чем ты...

– Не вешай мне лапшу на уши. – Бутч скрестил руки на груди, и кожа на его куртке скрипнула от натяжения. – Это никому из нас не поможет. Когда ты видел ее и что она с тобой сделала.

Выругавшись, Балз подумал о той паузе, том моменте, когда он стоял между спасением своего кузена и... кем бы она ни являлась.

Изначально не должно было быть никаких сомнений. Вот что сейчас вводило его в ужас.

– Сегодня. – Он сделал глубокий вдох. – Этой ночью у экстрасенса. И ранее, в течение дня в моей спальне. Она явилась ко мне, и я думал, это было во сне, но она умудрилась поцарапать мне спину.

Бутч сделал глубокий вдох, словно испытал облегчение.

– Хорошо.

– Что, прости? – нахмурился Балз.

– Я просто… слушай, я знаю, ты крутой мэн и в состоянии о себе позаботиться. И я также знаю, что ты бы никогда не солгал о таких вещах.

– Конечно, нет.

– Я просто боялся, что ты встречался с ней. Рад, что это не так.

– Что? – Балз тряхнул головой, потому что очевидно его подводил слух. – Я же только что сказал, что встречался с ней. Что она со мной...

– Знаешь, перестраховка не повредит. Мне кажется, что она подобна инфекции. Попав в организм, она захватывает тебя и убивает изнутри. – Бутч сжал плечо Балза. – Прости за эту мою паранойю... и я, правда, рад, что вы с ней не пересекались.

Балз в непонятках уставился на Брата. Когда Бутч дошел до двери, он оглянулся через плечо и улыбнулся ему.

– Но, хэй, достанем Книгу – получим демон–ициллин.

– Что? – спросил Балз.

– Говорят, что в Книге полно разных полезных фишек. Включая способы избавиться от незванных гостей... и я сейчас говорю не про твоего дядю Нормана, заявившегося на Рождество.

Когда Брат вышел из раздевалки, Балз пробормотал:

– У меня нет дяди Нормана.

Но незваная гостья точно была, и у него возникло ощущение, что она покопалась в нем на неизвестных ему уровнях.

И эта мысль напугала его до усрачки.

Словно он до этого не наложил кирпичей.

Сэвидж в коттедж вошел через окно в спальне на втором этаже, и, выйдя на лестничную площадку, позвал Таллу.

Он сделал то же самое на первом этаже.

Оказавшись у двери в подвал, он сначала заглянул внутрь. Потом спустился. Комната пожилой женщины была открыта, и свет струился в коридор. В спальне было много розового шелка с цветами и мебелью, которую он встречал в стране под названием «Франция», когда путешествовал по Старому Свету. Талла задремала на кушетке без подлокотников. Она снова была одета официально, в платье блеклого сине–зеленого цвета, серебряный каскад ее волос был распущен и местами накрутился на жемчужные пуговицы корсажа.

Рядом с ней стоял поднос с чайной чашкой, недоеденный тост и баночка с джемом.

Жизненный цикл вампиров значительно отличался от человеческого, и речь шла не только о продолжительности жизни. В отличие от других рас, вампиры почти всю свою жизнь выглядели хорошо, до, плюс–минус, последнего десятилетия. В этот момент процессы старения завладевали телом и разумом, и увядание организма происходило стремительно, ведя прямиком в могилу.

Талла стояла у своего надгробия...

– Сэвидж? – пробормотала женщина, подняв голову. – Это ты?

– Прости, я разбудил тебя. Я просто хотел проверить, как ты.

– О, это так мило. Где Мэй?

– Скоро будет. – Он сделал глубокий вдох. – Ты плохо поела.

– Я не была голодна. Жаркое прошлой ночью оказалось таким сытным.

– Тогда отдохни. Ты выглядишь уставшей.

– Так и есть.

Когда он отвернулся, Талла сказала:

– Ей повезло с тобой.

Издав в ответ какой–то уклончивый звук, Сэвидж снова поднялся по лестнице и устроился за кухонным столом. Проверив свой телефон, он нахмурился, увидев время, и написал Мэй. Принялся ждать ответ. Которой придет в любую секунду. Он был уверен в этом. Наверняка, она поехала на машине.

Сэвидж посмотрел на часы на стене. Да, так и было. Мэй ехала в коттедж на машине, и это займет... он посмотрел на время на заставке своего телефона... еще минут десять. Пятнадцать – максимум.

Когда тишина коттеджа накрыла его с головой, Сэвидж ощутил, как проваливается в прошлое. И это хорошо. Воспоминания одолели его... с другой стороны, они взяли верх в тот самый момент, когда запечатлелись в его памяти.

Тук. Тук. Тук...

Траурный стук гнал его к широкой лестнице, ведущей на самый верхний уровень замка. И пока он шел, как собака на запах, Сэвидж осознавал, что сам звук не менялся. Хотя он инстинктивно понимал, что приближается к пункту назначения, стук не становился громче. Словно этот звук исходил повсеместно от стен, пола и потолка.

Или, скорее всего, нет.

Он мог звучать внутри него.

Его путь закончился у первой крепкой двери, массивные деревянные панели были укреплены железными прутьями. По обе стороны от входа располагались шелковые флаги на гордых флагштоках...

Перед глазами встал образ Зайсиса, посаженного на кол...

Тук. Тук. Тук... тук.

Звук исчез, словно выполнил свое предназначение. Дверь со скрипом отворилась, хотя он не открывал ее сам – ни усилием мысли, ни движением руки.

Взгляду предстала хозяйская спальня, поток свежего воздуха устремился ему навстречу так, словно кислород отчаянно жаждал покинуть пределы роскоши. С другой стороны, не было там ничего хорошего.

Представшая в свете подрагивающих свечей сцена жестокости заставила даже Сэвиджа зажмуриться.

Простое нижнее платье Рэйвин, которое она так часто носила, было порвано на лоскуты и испачкано кровью, ткань валялась тут и там... на кровати. А под балдахином с родовым гербом ощущался сильный запах крови и секса, несмотря на открытое окно.

Здесь ее взяли силой.

– Дражайшая Дева Летописеца.

Но это еще не все. Там... в углу... был сверток кожи, бледной, необработанной....

Кожи Зайсиса.

Сэвидж накрыл лицо правой рукой. Он никогда не был верующим, которого можно было поймать на молитве, или стремящимся попасть в Забвение, но он не смог сдержать себя. И раз за разом шептал имя праматери всей расы...

Тук. Тук. Тук.

Осмотревшись по сторонам, он нахмурился. Звук исходил со стороны камина, от стола на козлах, и когда Сэвидж подошел ближе, то увидел, что рядом с открытой книгой стояла черная свеча, глиняная тарелка, кинжал и какие–то травы. Сделав глубокий вдох, он ощутил знакомый запах.

Его мантия.

Приподняв переднюю сторону накрывавшей его мантии, он принюхался и да, этот запах он чувствовал... а также аромат... крови Рэйвин.

Сэвидж посмотрел на древний фолиант. На пергаменте были видны черные строчки, ржаво–коричневый цвет предполагал, что чернилами послужила кровь. Знаки и символы... он прежде не встречал ничего подобного. Но примерно мог догадаться о содержании.

Заклинание, эти ингредиенты не могли быть использованы ни для чего другого.

И здесь Рэйвин вскрыла свою вену.

Он подумал о предупреждениях, вырезанных на его гробу. Было не сложно прийти к заключению, что на него нанесли какое–то сдерживающее заклинание, хотя, очевидно, Зайсис не преуспел в этом.