Господи, не дай Бог кто достанет пушку, ему же хуже…

Из толпы возбужденных тел образовался канал длиной тридцать футов, беспорядочный проход тянулся от боевого круга к дальнему входу. В конце? Боец, который стоял один, отвернувшись от всего, от всех, его тяжелые плечи вырисовывались на фоне холодного стального сияния города.

Ральфи перестал подпрыгивать. Его сердце пропустило удар.

Но затем женщина, одетая как библиотекарша, ворвалась в безопасную зону и огляделась огромными глазами, будто не имела ни малейшего представления, где находится.

Не обращай на нее внимания, мысленно пнул себя Ральфи. Что за херня?! Он что, ссыкло? Этот парень ничем не отличался от любого другого здоровенного идиота. Ублюдок обернулся? Вероятно, он был здоровее дяди Винни.

В жопу его…

Молния сверкнула, возникнув из ниоткуда, вспышка была настолько яркой, что в гараже настал полдень. И когда люди в толпе и даже его команда, прикрыли руками головы и пригнулись, Ральфи не сделал ни того, ни другого.

Он просто стоял на месте.

И смотрел на татуировку, покрывающую массивную, мускулистую спину противника. Это был огромный гребаный черно–белый череп с короной из гостей и челюстью с острыми зубами в районе талии. И хотя глазные яблоки пустовали, сгнившие, зло исходило из этих черных как смоль глазниц.

Боец медленно повернулся.

Ральфи вспыхнул и забыл как дышать. Его противник оскалил рот в улыбке серийного убийцы, смотревшего на свою следующую жертву, его зубы казались невероятно длинными. Особенно клыки.

Сегодня я умру, подумал Ральфи с абсолютной уверенностью, не имевшей ничего общего с кокаиновой паранойей.

Словно костлявая рука Мрачного Жнеца опустилась ему на плечо... и сомкнула хватку. Навсегда.

Настоящий монстр двигался в его направлении.

Мэй обошла вышибал на первом этаже. Ну, кто бы сомневался. И она справилась с ними, не прибегая к тактике «папиной дочи» – хотя, если бы ей пришлось применить силу, то будучи вампиршей, она могла бы выбить дерьмо из любого из этих мужчин, что преграждали ей путь. Однако было более эффективно просто щелкнуть переключателем в человеческом мозгу и проскользнуть внутрь, как местная, хоть и смотрелась она как душистый горошек среди кристаллов «Сваровски».

И теперь она стояла среди толпы людей, одетых по последнему писку, их плечи бились о ее, запахи настойчиво вторгались в ее нос, как длинные пальцы, их возбужденное скандирование ощущалось как ядовитый дым, сгущающий воздух, забивающий ее легкие. Подвергнувшись ужасной сенсорной перегрузке, ее мозг попытался подняться выше, но сознание напоминало снежный шар, возбужденные мысли, кружа, захватили всю центральную часть.

Где Преподобный?

Заставляя себя успокоиться, Мэй пыталась высвободить свои инстинкты. Она понятия не имела, как выглядел мужчина и каково его настоящее имя. Но вампиры чувствовали вампиров за версту, и она не уйдет, пока не найдет его…

Толпа внезапно сместилась, люди, как перепуганный скот, закопошились по бетонному полу гаража… и когда Мэй попыталась уйти от происходящего, то внезапно обнаружила вокруг себя свободное пространство. Она стояла совершенно одна.

Посмотрев вниз, словно подумав, что в ее сумочке была бомба, которую она как–то упустила из виду, Мэй увидела две красные линии, нарисованные краской из баллончика на бетонном полу. И оглянувшись, она поняла, что стоит прямо в начале длинного прохода в скоплении тел...

У Мэй перехватило дыхание.

Время замедлилось. Люди исчезли. Она даже не знала, где находится.

Вампир в дальнем конце парковки, который стоял к ним спиной и смотрел в ночь, был необыкновенным… и ужасающим…

Прежде чем она смогла сформировать какую–либо мысль, повсюду вспыхнул слепящий свет.

Ночное небо залил такой яркий и обширный поток света, словно Дева–Летописеца обратила свой гнев на землю. А потом случился взрыв. И он был настолько разрушительным, что еще более сильная вспышка осветила гараж, белый свет ворвался внутрь со всех сторон, и по всему городу прокатился гром.

Но, несмотря на все это, Мэй смотрела только на мужчину.

Эта татуировка скелета на его широкой спине являла собой чистый ужас, и возникло ощущение, что мужчина ей не уступал …

Боец обернулся, и Мэй ахнула. У него были широченные плечи, огромные мускулы, и бедра крепче бетона, на котором он стоял. Обнаженная грудь также была покрыта татуировкой, а на черно–сером пейзаже над грудными мышцами изогнулась костлявая рука, как будто выходящая из туловища. Словно он был проводником, через которого Дхунхд предъявлял права на своё.

– Назад!

И снова Мэй ошарашено поняла, что к ней обращаются.

Но затем чья–то ладонь схватила ее за руку… и на долю секунды мозг сказал ей, что это была рука бойца, идущего за ней. Мэй с криком подпрыгнула… и прежде, чем она смогла осознать реальность, ее оттащили назад.

– Ты в долбанной безопасной зоне, – рявкнул мужчина. – И поверь, тебе же лучше уйти с дороги.

Парень говорил доходчиво, и Мэй обняла себя руками, хотя и не была сейчас под прицелом. И был ли готов противник вампира или нет, могла ли толпа справиться с тем, что вот–вот должно было случиться, мужчина вышел вперед, являя угрозу в тяжелых ботинках, которая шагала так, будто доминировала над всем Колдвеллом. С опущенным подбородком и злобным взглядом, устремленным прямо перед собой, а его тяжелый лоб и жесткое выражение лица не позволяли определить, какого цвета были его глаза, но в глубине души она знала, что они черные. Черные, как развратная душа, обитавшая в этом красивом и мощном теле.

Когда болезненное чувство страха охватило Мэй, она попыталась отойти еще дальше, но тела позади нее стояли слишком плотно. И тут ее осенило. Кто, черт возьми, дрался с мужчиной?

Она повернула голову в другую сторону.

– О Боже...

Человек, которого собирались съесть, как кусок мяса, был на несколько дюймов ниже и на сто фунтов легче, и по неприкрытому выражению страха на его худом лице было ясно: он понимал, что попал в беду. У него также были татуировки, но они представляли собой разноцветную смесь разных шрифтов и символов, мешанина, прямо как та, что вывалилась из ее сумочки прошлой ночью. И Мэй вообразила, глядя на его широко распахнутые глаза, что его мысли были такими же беспорядочными, как и рисунки на его теле.

Мэй хотела сказать ему, чтобы он бежал. Но он и без нее знал, что побег в его интересах. Мужчина посмотрел за спину, будто оценивал траекторию полета, но по какой–то причине он опустился в подобие боевой стойки и поднял костлявые кулаки к щекам. Когда его голова и плечи подались вперед, остальная часть его тела выгнулась назад, перемещая вес на бедра… будто все жизненно важные органы не хотели участвовать в этом безобразии.

И все же вампир продолжал приближаться.

Мужчина остановился лишь тогда, когда оказался внутри криво очерченного круга, нарисованного аэрозольной краской на бетоне… и в отличие от человека он не готовился встречать агрессию. Он просто смотрел на человека, опустив руки по бокам и выпрямив спину, как дуб. Кулаков не было. Никаких намеков на выпады, на начало боя.

С другой стороны, вампир был настолько смертоносным хищником, что не нуждался ни в защите, ни в нападении. Как закон физики, он был неоспорим и неизбежен.

Когда толпа замолчала, и два бойца превратились в практически живую картину сокрушительного поражения, Мэй обнаружила, что смотрит на обнаженную грудь вампира. Было что–то завораживающее в том, как двигалась костлявая рука, когда мужчина дышал контролируемыми, спокойными вдохами. Тем временем, на другом конце круга, человек ждал атаки с нервной серией прыжков и движений. Когда к нему никто не приблизился, его глаза округлились. Толпу охватило беспокойство, и мужчину, казалось, побуждало их нетерпение. Он подошел осторожно, но огромный боец не двигался в ответ. А затем человек нанес первый удар, направляя его вверх, в тяжелую челюсть…