— Чёрт знает, что такое! Даже в моей резиденции завелись шпионы и враги! Крыс и то меньше, чем этих негодяев! — цедил герцог сквозь зубы.

Вскоре в коридоре раздался звон шпор, и гауптман влетел в кабинет, сделав несколько шагов, остановился перед герцогом как вкопанный. По его виду было легко понять, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

— В чём дело, гауптман, где эта сволочь? — раздражённо спросил Валленштейн.

— Ваше высочество, — ответил растерянным голосом Деверокс, — пока мы гонялись за этими проклятыми трубочистами, горничная самым подлым образом успела удавиться в застенке, используя для этой цели шнурок из собственного корсета!

Герцог побагровел от злости, Нордланд невольно подался вперёд, а барон Хильденбрандт и граф Кински переглянулись между собой.

— Как это могло случиться? — невольно вырвалось у маркграфа.

— На эту бестию мы надели кандалы и надёжно приковали к стене, но, вероятно, длина цепи позволила ей действовать скованными руками. Вот она и сумела каким-то непостижимым образом распустить корсет на спине, выдернуть шнурок и затянуть его на шее.

— Всё понятно, можете идти, гауптман, — вздохнул герцог. — Положительно, вокруг меня уже созрел заговор.

Гауптман Деверокс поклонился и вышел.

— Итак, что мы имеем на данное время? — спросил герцог, обращаясь к маркграфу, которого до сегодняшнего дня считал не только своим астрологом, но и телохранителем.

— Вы, ваше высочество, находитесь в смертельной опасности, — начал тот. — Похоже, ваши враги любой ценой попытаются воспрепятствовать вам в достижении великой цели и, более того, в самое ближайшее время они постараются избавиться от вас. Ведь несколько попыток покушения уже было.

— Да, тогда мне действительно уже нечего терять, — резко заявил герцог. — В своё время я сделал для императора всё, что мог, и фактически именно я спас империю от полного разгрома и династию австрийских Габсбургов — от верной гибели, но теперь я отчётливо чувствую, как какая-то неумолимая грозная сила стремится меня уничтожить. Похоже, Фердинанд фон Штайермарк от меня окончательно отвернулся. Таким образом, другого выхода у меня нет. Придётся воспользоваться помощью Густава Адольфа. Итак, когда я смогу начать переговоры с его величеством шведским королём?

— Уже в середине следующего месяца, — ответил маркграф, — в крайнем случае, в конце июня. До этого времени вам, ваше высочество, необходимо продержаться любой ценой: не вступать ни в какие политические игры, продемонстрировать свою лояльность Ватикану и особенно самому императору. Главное, чтобы имперские войска, а также войска Лиги преждевременно не оккупировали земли Северной Германии, ибо тогда наступит конец всем нашим планам, а вы лишитесь герцогства Мекленбургского.

— Я согласен с вами. Передайте Густаву Адольфу, что я готов вести переговоры. — С этими словами герцог подошёл к высокому стрельчатому окну и отодвинул тяжёлую штору, бросив рассеянный взгляд во двор: труп лжетрубочиста уже убрали. Двое дюжих ландскнехтов волокли в сторону конюшен отчаянно упирающегося Мишеля Дюбуа.

Герцог с шумом распахнул створки окна и крикнул:

— Что ещё натворил этот маленький негодяй?

— Поставил лошадь её высочества вашей дочери в стойло рядом с необъезженным, норовистым двухлетним жеребцом, и тот копытом поранил ей бабку! — прокричал в ответ один из ландскнехтов.

— Этот маленький ублюдок как слуга никуда не годится. Ни к чему хорошему и полезному не способен! Всыпьте ему как следует и отправьте на кухню дрова таскать! — приказал герцог.

Цезарио Планта тоже подошёл к окну и, стоя рядом с герцогом, с любопытством наблюдал, как у конюшни ландскнехты деловито растянули на скамье визжащего мальчишку, оголив ему зад, стали методично и аккуратно наносить удары шомполами от мушкетов. Громкие вопли долетали до самого кабинета герцога.

— Ваше высочество, отдайте его мне, — вдруг предложил Цезарио Планта. — Мой слуга ещё в начале мая куда-то запропастился, вероятно, сбежал, так как я, похоже, был не в меру слишком строг с ним, с этим мальчиком я быстро разберусь и, можете не сомневаться, излечу от лени. По крайней мере, скучать от безделья ему уже не придётся, и это пойдёт ему лишь на пользу. К тому же он, говорят, дворянского происхождения, а вернее, обыкновенный бастард — плод греха, согласно старинному господскому праву первой ночи.

— Можете забирать этого бездельника. Я буду только рад избавиться от него, — сказал герцог с усмешкой. — И, поверьте мне, маркграф, вам лучше не пригревать на груди эту ядовитую змею.

Если бы только герцог мог подозревать, насколько он был прозорливым в этот момент! Однако Нордланд лишь беспечно усмехнулся наивному, как он полагал, предупреждению герцога. Однако как бы то ни было, нелёгкая миссия маркграфа, барона Хильденбрандта и графа Кински была выполнена, и они торжественно откланялись.

— Курфюрст Саксонский Иоганн Георг пропустит через свои земли армию Густава Адольфа. Об этом уже есть договорённость с чешскими изгнанниками. Кроме того, чешские изгнанники тоже окажут поддержку вашему высочеству, я в этом ручаюсь, — заверил герцога на прощанье граф Кински, учтиво кланяясь и последним покидая кабинет.

— Может быть, но нам с маркграфом придётся сильно поторопиться, и главное — держать всё в строжайшем секрете: как вы уже убедились, враги обложили меня, будто свора охотничьих собак медведя в собственной берлоге, — с досадой заметил герцог.

Граф Кински снова поклонился в ответ и поспешил удалиться вслед за своими спутниками.

Переговоры в середине июня со шведским королём так и не состоялись и, тем более не произошла высадка шведских войск в Померании (она произойдёт немного позже, но уже без участия Валленштейна), ибо спустя всего три недели после памятной встречи указом императора Священной Римской империи германской нации Фердинанда II рыцарь Альбрехт фон Валленштейн, герцог Фридландский и Мекленбургский, князь Саганский, главнокомандующий имперской армией и войсками Католической Лиги, Адмирал Океанических и Балтийских морей, был поспешно отправлен в отставку. Таким образом, задание генерала ордена иезуитов коадъютор духовного посвящения Иоганн-Эбергардт Нитард блестяще выполнил. За столь успешное выполнение этой важной миссии генерал ордена Муцио Вителески санкционировал дальнейшее продвижение патера Нитарда вверх в орденской иерархии и вскоре тому было присвоено звание професса, и он был назначен Пражским провинциалом.

Подписывая указ об отставке главнокомандующего имперской армией герцога Валленштейна, Фердинанд II надеялся, что мир с Данией продлится ещё некоторое время, и он совершенно не учёл политических амбиций шведского короля Густава Адольфа, воинственного, как настоящий викинг, в шутку или по глупому недомыслу прозванного венской придворной камарильей «Снежным королём», что, безусловно, являлось попыткой сравнить грозного, но в то же время на редкость благородного правителя с незадачливым «Зимним королём» — пфальцским курфюрстом Фридрихом V. Решение, так поспешно принятое Фердинандом II, оказалось воистину роковым для империи. Последствия отставки Валленштейна не заставили себя долго ждать. Кроме того, необдуманная политика и явно неоправданные имперские амбиции австрийских и испанских Габсбургов подогревали и без того до предела накалённые противоречия между Католической Лигой и Протестантским союзом и, естественно, давали весомый повод для продолжения жестокой всеевропейской войны.

Густав Адольф, срочно добившись перемирия с Речью Посполитой, начал весьма энергичную подготовку к вторжению в Северную Германию. Между Швецией и Францией было заключено соглашение: шведский король клятвенно обещал вторгнуться в Германию, в то время как кардинал де Ришелье должен был оказать ему солидную финансовую помощь, естественно, не без помощи ростовщического капитала. В то же время коварный кардинал постарался лишить Габсбургов поддержки Ватикана и обещал Папе помощь в захвате Урбино — небольшого герцогства в Италии. Густав Адольф, заручившись таким образом поддержкой Франции, срочно нашёл подходящий повод для начала военных действий: решительно, со свойственным ему чувством справедливости, выступил в роли благородного спасителя пострадавших от реституции[242] протестантских монархов. И уже летом, как было условлено с герцогом Валленштейном, его армия внезапно высадилась в Померании. Эта армия была сравнительно немногочисленной — всего около 13 000 солдат и офицеров — но, как в своё время, небольшие мобильные отряды древних викингов, обладала высокими боевыми качествами, ибо состояла из дворян и шведских бондов[243], была отлично вооружена и обучена. На её вооружении находилась лучшая в мире тяжёлая артиллерия.