Льен уверенно кивнул.

— Купят, я знаю толк в книгах, бабка научила. За такую дадут три золотых тори, не меньше. А у меня еще два припрятаны. Рон не знает, я берег, не говорил ей. Я только куплю платок и обратно.

Легкий и теплый, такой же, как у бабки. Фирбийские платки продавали в крупном портовом городе, Льен это точно знал. Настоящие, не то, что эти подделки в Гвиде. Он хотел сделать Роанне подарок. И пусть Варг собирается в свое приключение не скоро… Говорит, когда снег сойдет. И Льен знал причину. Варг сбежал бы немедля, как собирался еще в начале осени, если бы не нога. Не сможет он идти долго по сугробам.

И пусть. Льен подождет.

— А хватится тебя сестра? — прищурился Варг.

— Я ей записку напишу, она не будет волноваться.

— Да ладно, не будет, — Варг фыркнул, присвистнул, вытянув из мешка носки в красную и белую полоску. — С ума сходить будет, вот что. Как Ачи, когда Лия пропадает. Обо мне бы так кто переживал. Я уйду — никто и не вспомнит.

Льен опустился рядом на корточки, попытался заглянуть Варгу в лицо, которое тот упорно прятал, разглядывая содержимое мешка.

— Неправда. Господин Карпентер тебя любит. Просто… просто…

— Что — просто?

— Просто не умеет этого показать. Но он хороший, твой брат, я знаю.

Носки полетели обратно в недра мешка. Варг поднял, наконец, колючий взгляд, уставился на Льена, язвительно проговорил:

— Да? Он бы не заставлял меня делать то, что мне не нравится, если бы был такой хороший, как ты говоришь. А я не хочу быть столяром. Ясно? Не хочу и точка.

В Засуху его мнение! Мое место в море, на корабле. И я все равно сбегу, понял?!

— Понял я, понял, чего кричать-то, — пробурчал Льен, поднимаясь и отряхивая с колен снег. — Пошли уже.

Разлапистые елки мешали пробираться по лесу, норовили уколоть за щеку, стряхивали снег за шиворот. Варг шел впереди и хромал все сильнее. А ведь всего-то прошел от дома до речки. Правда по сугробам и с его ногой… Рон говорила, что хромота может остаться, если Варг не будет беречь ногу. Но разве он послушается? Упрямый, совсем как их бабка…

Через некоторое время Варг выдохся окончательно и остановился.

— Привал, — коротко бросил он, тяжело опускаясь на поваленный ствол.

Льен сбросил мешок и повел плечами — через дырку в куртке проник стылый

воздух, приятно охлаждая липкую от пота спину. Рон бы это точно не понравилось: запросто можно спину застудить.

— Далеко еще?

— Не очень, — Варг поморщился, потирая ногу повыше колена. — Сейчас пойдем, погоди огарок.

Льен фыркнул — огарок! Поинтересовался:

— Как там Рон, не тяжело ей работать у господина Карпентера?

— Будто сам не спрашивал!

— Спрашивал, конечно. Легко, говорит, но я-то знаю — будет трудно — ни за что не признается!

— Ачи девчонок сильно работать не заставляет, — Варг усмехнулся, — он их любит. Знаешь, как они за ним бегают в столице? Во! Я видел, когда он меня с собой брал. Так и вьются, точно осы вокруг варенья. И чего, спрашивается, Ачи в деревню переехал? Сидел бы себе городе, забот 6ы не знали…

Льен снял рукавицы — жарко. Украдкой взглянул на Варга — правда не понимает?

— Из-за вас, — тихо ответил он. — Помочь хотел после смерти отца.

Варг медленно поднялся.

— Помочь? Чушь какая. Не верю я в его заботу. Разве, только Лия рада… А за Роанну не переживай, — внезапно сменил он тему, — ей совсем не плохо в мастерской. Подмести стружки, поднести инструмент, вытереть пыль. И накормят, и напоят, и привезут-отвезут. И Ирма рядом — есть с кем поболтать.

И правда — с тех пор, как намело огромные сугробы, господин Карпентер неизменно отправлял Кир-шу заехать с утра за сестрой. А какие лепешки пек старый слуга! Роанна приносила попробовать. А вечером и ее, и Ирму Кир-ша развозил по домам. Чудесная работа, что ни говори!

Варг снова пошел вперед. Замолчал, будто что-то обдумывал. И Льен не стал разговаривать, прислушиваясь к скрипу снега под ногами, шумное дыхание и частое шмыганье носами то одного, то другого.

Вскоре они подошли к поваленному сухому дереву с черными обугленными корнями.

— Снова привал?

— Пришли, — Варг привалился к стволу, переводя дыхание.

— И где же тайник?

— Вон, под корнями.

Нагнувшись, Льен разгреб снег возле земли, надавил и неожиданно провалился вперед по самые плечи.

— Ай! — воскликнул он. — Тут нора!

— А чего ты хотел? Пещеру чудес посреди леса?

Грузно осев в снег перед корнями, Варг принялся осторожно расчищать яму. Она оказалась глубокая, внутри пахло сырой землей и плесенью.

Льен кинулся помогать, но через несколько минут задумался, отряхнул влажные рукавицы друг о дружку.

— Слушай, Варг, а если это чья-то нора? Вдруг зверь какой заявится…

— Ты дурак? Какие тут звери?

— Я видел белку.

— Бывает. Забредают из соседнего леса. Только здесь ни орехов, ни грибов не водится. Нет запасов, значит, и белки не приживутся.

Наклонившись, Варг нырнул в нору и вытянул… рыболовный ящик Льена!

Льен тихо ойкнул.

— Неделю назад приволок, еще до снега, — скупо объяснил Варг. — Сказал Ачи, что нашел ящик в лесу — похоже, кто-то бросил, и что хочу брать его с собой на рыбалку. Он и починил. Теперь есть, где самые нужные вещички хранить — не отсыреют, ящик плотный, а в норе тепло.

Если Льен и хотел возразить — мол, мой ящик, отдавай назад, то не стал. Какая теперь разница? А насчет вещей Варг прав — в ящике надежнее будет.

Перетряхнув мешок, они сложили в ящик книгу бродяги, огниво, бумагу. Варг ругался — бумага-то им зачем? Но Льен упорно не хотел расставаться со стопкой листов, настаивая, что пригодятся. Еще они сложили в ящик мешочек соли, мыло и чай в жестяной коробке — душистый, летний, из тех букетов, что составляла Роанна.

Остальные вещи, среди которых были запасные штаны, рубашка и моток веревки они оставили в мешке, потуже завязав горловину. Затащили ящик с мешком в нору, снова засыпали снегом.

— Свои вещи принесу позже, — заявил Варг.

До реки они шли молча. Выйдя на берег, представлявший сейчас огромный сугроб, Варг не выдержал:

— Что ты все молчишь и молчишь, как воды в рот набрал! Бесит!

Льен, шедший сзади, усмехнулся.

— Я до четырех лет вообще не разговаривал.

— Врешь!

Варг немного замедлил шаг и подвинулся, чтобы Льен пошел рядом.

— Не вру. Больно надо!

— Как же ты научился говорить?

— Однажды Рон сильно заболела, простыла, кажется. Бабка тогда чуть с ума не сошла. Ее саму недавно осмотрел дознаватель, а они все силу ведьмы забирают, когда осматривают. Так что лечить колдовством бабка не смогла, а лекарства, бабкой же приготовленные, Рон не помогали. Я тогда сутками не отходил от ее постели. А когда сестра очнулась от бреда и жара, сказал, чтобы она не умирала. Просто сказал. Как позже объяснила бабка, я умел говорить, просто не мог, потому что мой отец… он…

— Что, твой отец? Он жив?

— Скорее всего, да. Правда, мы давно его уже не видели. Он… он любил выпить и бил меня, когда я был маленький. Но я плохо это помню. Да и его плохо помню, если честно.

Варг фыркнул.

— Подумаешь! Били его. Мой отец меня тоже частенько поколачивал.

— И не удивительно — было за что!

Льен испугался слов, сорвавшихся с языка. Да что с ним такое сегодня? Сейчас Варг рассвирепеет и…

Как в воду глядел. Варг, шагнув к Льену, схватил его за плечо куртки. Куртка треснула.

— Мелкий засранец! Не получал давно?

Льен, внезапно, рассвирепел тоже. Что этот Варг о себе возомнил? Провалялся у них в доме почти всю осень, Рон сутками из-за него не спала! И где благодарность? А отец его поколачивал точно за дело — разве мог такой, как Варг, оставаться безнаказанным? За все то, что делал?

И Льен со всей яростью тоже вцепился в Варга. Куртка снова предательски затрещала, еще немного и рукав оторвется! А вот у Варга куртка новая, добротная. Ничего, сейчас Льен это исправит!