Это был рикша Лин. Впрочем, поди догадайся, что худощавый длинноногий китаец, покуривающий сидя на лавочке под окнами тесового дома, — рикша. Пришел Лин налегке, оставив свой двухколесный миниатюрный экипажик где-то в надежном месте, под присмотром верного человека.

Невинное высиживание Лина на скамеечке означало: сеанс связи не отменяется. Но Лин сегодня без коляски... Значит, ему, Сергею, предстоит отправляться в Фуцзядань собственным ходом.

Сергей отворил форточку. Для Лина это было знаком, что его информация принята к сведению, а потому он должен, не теряя времени, ретироваться.

Когда Сергей вышел из дома, Лина уже нигде не было видно. Но Сергей знал: как ангел-хранитель, Лин незаметно следует за ним по улицам. А в Фуцзядане, где шныряет всякий народ, гораздо спокойнее на душе, когда за спиной у тебя — бдительный защитник, всегда готовый прийти на помощь.

Сергей, следуя обычным маршрутом, прошел мимо переулка, в котором стоял дом господина Гу Таофана, миновал серый каменный особняк, затем еще два-три домишка, обнесенных донельзя высокими заборами, и наконец свернул в следующий переулок. Прошагав его насквозь, обогнул угловой дом, потом, впервые за всю дорогу обернувшись назад, юркнул в тесный закоулок и через лаз в заборе, по тропке, вьющейся между кустами в зарослях шиповника, выбрался к знакомой уединенной фанзе.

Лю пока еще не пришла. В ожидании ее Сергей присел на чурбак, врытый возле входа в фанзу, щелкнув зажигалкой, закурил.

В померкшем небе клочками тлеющей ваты алели облака, подсвеченные упавшим за горизонт солнцем. По-маньчжурски быстро набегали сумерки.

Лю между тем все еще не было.

Наконец с дорожки, ведущей к фанзе от дома господина Гу, донесся слабый звук шагов. Нет, не слабый — тишайший, почти сливающийся с шорохом деревьев. Наверняка это был кто-то из своих, однако Сергей на всякий случай спрятал в пригоршне сигарету.

— Это я, Лин, — услышал он глухой шепот.

Подобного ни разу еще не случалось. Обычно Лин доводил Сергея до его рабочего места, а сам оставался на улице.

— Что произошло? — удивился Сергей. — Почему ты здесь?

— Хвост, — односложно ответил Лин. — 3а тобой увязался хвост, — несколько детализировал он свое объяснение.

— Ты не ошибся?

— Какая может быть ошибка, если ты на Торговую — и сыщик туда же. Ты повернул на Сунгарийскую — и он за тобой.

Сергей жадно затянулся окурком.

— Я его узнал, — продолжал Лин, — это тот самый тип, которого привозили к японскому полковнику из Чанчуня. Помнишь, я тебе о нем рассказывал? Ушел ты от него в проулок красиво, он заметался, но... поздно. Я же долго держать его под наблюдением не мог, нужно было предупредить кого следует, в том числе и тебя, конечно. Оставил его на Рыбной, а сам — на Сунгарийскую, перебросился несколькими словами с товарищем Гу — и к тебе...

— Значит, на связь сегодня выходить не буду? — спросил медленно Сергей.

— Товарищ Гу полагает, что до самого страшного еще далеко, — ответил Лин. — Во-первых, агент только напал на твой след, а где именно ты сейчас укрываешься, этого он не знает. Во-вторых, японцев прежде всего интересуют твои контакты. Они хотят пройтись тайком по всей цепочке, а когда доберутся до Дракона, вот тогда и сокрушат нас всех одним ударом. Сегодня этого не случится. Так считает товарищ Гу. А чтобы спутать японцам все их карты, он предлагает такой план. Ты уходишь отсюда тем же самым путем, каким пришел. Только, когда выберешься на Сунгарийскую, вместо того чтобы подниматься вверх по улице, спустишься по ней вниз, к реке. Там увидишь мостки, с которых прачки стирают белье. Возле мостков тебя будет ждать товарищ Чжао. Ты с ним незнаком, но он тебя знает в лицо. Чжао перевезет тебя в джонке на другой берег. Туда же еще один наш товарищ переправит твою рацию. Так что на связь ты выйдешь...

— А сыщик?

— Сыщик, естественно, увяжется за тобой, — невесело отозвался Лин. — Но ты не тревожься, мы им займемся. А теперь я пойду. Минут через пятнадцать уходи и ты.

Сергей молча кивнул.

Между тем окончательно стемнело. Сергей дождался, когда минет ровно четверть часа с минуты ухода Лина, и в обход кустов, вдоль забора, выбравшись из лаза и осторожно ступая, дошел до выхода из проулка. Прежде чем выйти на улицу, он, припав спиной к стене, украдкой выглянул из-за угла.

Агент притаился за деревом. Потом, вероятно решив, что пора сменить наблюдательный пункт, не спеша перешел на другую сторону улицы. Выждав, когда сыщик повернется к нему лицом, Сергей вихрем метнулся из проулка и, не давая агенту ни секунды на размышление, быстро обогнул угловой дом, затем походкой человека, задержавшегося в гостях, зашагал в сторону Сунгарийской.

За собою он отчетливо различал торопливые шаги шпика. Но ему, Сергею, ни к чему было оборачиваться, дабы удостовериться, кто именно идет за ним. Чувствовал себя Сергей совершенно спокойным, сознавая: товарищ Гу позаботится о сегодняшнем непрошеном провожатом...

«Ищейка Синдо», то удлиняя, то укорачивая шаги, прижимаясь к заборам и перебегая от дерева к дереву, крадучись преследовал свою добычу.

«На этот раз ты от меня не ускользнешь! — думал он с торжеством и злорадством. — Наверняка ты тот, кого мы ищем!»

Правда, когда объект наблюдения, оказавшись на Сунгарийской, почему-то двинулся не вверх, в сторону центра, как полагал сыщик, а вниз, по направлению к берегу Сунгари, Синдо на минуту заколебался.

«Куда это его понесло?» — недоуменно подумалось сыщику.

Но охотничий азарт и предвкушение крупной удачи взяли верх над минутным колебанием. Сунув руку в карман куртки, Синдо спустил предохранитель револьвера и, поджав сухие губы, устремился в погоню.

Белая рубаха виднелась в темноте, прореженной рассеянным светом редких фонарей. Европеец шел быстро, не оглядываясь, будто был убежден в полной своей безопасности.

«То ли слишком самоуверен, то ли чересчур беспечен», — думал Синдо, не спуская глаз со светлого пятна, маячившего далеко впереди.

«А может, вооружен, потому и спокоен?» — пришла другая мысль, и сыщик невольно сжал в кармане рукоятку револьвера.

«Какой дьявол несет его к реке? — озлобленно спрашивал себя Синдо, потягивая носом сырую свежесть ночного воздуха. — А что, если...»

Но тут он запнулся в своих размышлениях, ибо внезапно увидел: из прохода между домами нелегкая вынесла какого-то человека. Заслонив от глаз Синдо объект наблюдения, человек, ступая тяжело и твердо, неторопливо двинулся навстречу филеру.

Синдо, не выпуская руки из кармана, тоже шел навстречу надвигавшейся из темноты фигуре. Внезапно чьи-то тяжелые шаги раздались и за спиной...

Сыщик бросил быстрый взгляд через плечо, и у него неприятно и холодно заколола печень: еще одна темная фигура, неотвратимая, как беда, подбиралась к нему сзади.

Мгновенно оценив ситуацию, Синдо выхватил из кармана револьвер и метнулся к забору. Но перемахнуть через него ему не удалось. Кроме тех двоих, рядом оказался третий. Кошачьим прыжком бросился этот, третий сверху, с забора. Крепкие пальцы обхватили запястье руки, сжимавшей револьвер, а удар ноги в подбородок, безжалостный и ошеломляющий, повалил Синдо на землю. После другие руки воткнули ему в рот кляп и сноровисто его связали.

— Скорее мешок! — негромко приказал кто-то.

Синдо, оглушенный, мало что соображающий, почувствовал, как его затискивают в душную мешковину. Дальнейшее ощущал весьма смутно: мешок завязали, понесли, потом раскачали и бросили. Он почувствовал слабый удар, затем внезапную прохладу, с ужасом понял: «Вода!»

Потом...

Никакого «потом» для сыщика Синдо не было.

Вскоре после того, как тело грешного Синдо предали водной стихии, старший унтер-офицер Хосоя выловил из ночного эфира долгожданные позывные радиостанции русских.

Сообщив эту приятную и обнадеживающую новость оператору другой пеленгационной установки, он с энтузиазмом принялся за дело. Вновь неутомимо крутил регуляторы, нажимал кнопки, щелкал тумблерами, производил подсчеты, и возница, руководствуясь его указаниями, то придерживал лошадей, то опять устремлялся вперед.