— До отъезда мы еще понадобимся вам? — спросила Люба.

— Не знаю, но вам как минимум еще одни сутки нежелательно съезжать из гостиницы, чтобы у моиссеенок не возникли вопросы.

— Вы считаете, что они засекли меня?

— Я не считаю, а знаю. Марк даже просил познакомить его с вами. Вы ему очень понравились. Кстати, вот его телефон, — произнес Эди, передавая ей листок с номером.

— Хочет через меня навести справки о вас?

— Легко читаемая затея, но тем не менее просьба сегодня же Володе рассказать про это. В свою очередь я проинформирую Артема. Какое решение примет руководство комитета, они вам скажут.

— Этого только не хватало, — как-то отрешенно промолвила Люба.

— Как бы то ни было, морально будьте готовы к тому, что вам придется рассказывать Марку о том, какой я хороший человек и как критически отношусь к советам и партии, — пошутил Эди.

— Однако хорошую перспективу вы мне обрисовали, — усмехнулась Люба. — Но бог с ней, с этой перспективой. Вы лучше скажите, планируется ли ваш приезд сюда в скором времени?

— Все складывается так, что это будет необходимо, — ответил Эди, подарив Любе нежный взгляд, и направился к выходу.

— Проводить нужно? — спросила Люба, шагнув за ним.

— Спасибо, Любовь Александровна, в этот раз нет надобности. Моисеенки, наверно, будут ждать меня на выходе.

Придя в номер, Эди первым делом извлек из конверта расшифровку письма Шушкееву и начал читать… Сразу бросилась в глаза приписка в правом верхнем углу листа о том, что тайнописный текст исполнен на английском языке. Эта новость его не очень-то и удивила, поскольку, из показаний «Иуды» знал, что Шушкеев является агентом-нелегалом, и потому его хозяева для верности решили пообщаться с ним на английском.

Авторы писали: «Олег, ты сам виноват в том, что случилось. Мы думаем, что твоя самоуверенность и пренебрежение инструкциями подвели тебя. Бог свидетель, мы не хотели этого! По нашим данным, ты серьезно влип из-за валюты. Полагаем, что менты передадут тебя гэбистам, если еще не сделали этого. Держись легенды. Она надежная. Иначе они уроют тебя. Ссылайся на ранение, пережитый страх и плохую память. Прими на себя все то, что шьют тебе по валюте. Признайся и кайся, что бес попутал. Скажи, что увидел, как люди кругом начали делать деньги, и самому захотелось на старости лет пожить вдоволь. Но ни в коем случае не втягивай Бизенко в дело. Об отношениях с ним говори согласно легенде: познакомились случайно в поезде, когда возвращался из Москвы, иногда встречался, когда тот приезжал в Белоруссию или ты ездил в столицу. Утверждай, что с ножом виноват сам, и мы не бросим тебя. Ты знаешь, что своих слов мы на ветер не бросаем. Вытащим через пару лет, как не раз делали! Ты об этом знаешь лично. Выйдешь, и мы отдадим тебе Бизенко с потрохами, ведь ты нам ближе… Но сейчас нельзя!!! Парень, который привезет тебе письмо, нами проверен, в том числе и под СП. Его зовут Эди. Он будет держать связь между нами. Если ты готов делать то, что мы требуем, скажи ему, чтобы передал твой ответ нам. Он знает, как это сделать. Надеюсь, ты все понял. Остаюсь, ваш Дж.».

«Дж., наверно, и есть тот самый Джон, именем которого Моисеенко пугал Марка. Выходит, он у них здесь самый главный. По крайней мере, по агентурной разведке. И поскольку ни Маликов, ни зампред не акцентировали внимание на нем, то они знают о его роли в деятельности натовских разведчиков в стране, — рассуждал Эди, извлекая из конверта второй лист. — Надо же, они собираются ему на растерзание отдать «Иуду»… Волки, иного и не сказать! Правда, наивны несколько. Можно подумать, что Шушкеев им поверит. Ведь он же наверняка знает, что «Иуда» сам по себе не стал бы его резать, не будь высокого соизволения. Он просто неудачный исполнитель воли своего начальства. Джон наверняка догадывается, что Шушкеев ему не поверит, но все-таки пишет, чтобы вселить в свою жертву надежду и мысль — авось это «Иуда»? В любом случае неясно, как на этот пассаж отреагирует Шушкеев, но предоставить возможность «Иуде» ознакомиться с оригиналом этого письма целесообразно. Вот на него оно точно произведет неизгладимое впечатление», — заключил он и, развернув лист, начал читать текст письма в адрес Бизенко.

«Господин Бизенко! Позвольте, несмотря на сложную ситуацию, в которой вы оказались, поздравить Вас с достигнутым Вами большим успехом. Переданное Вами лекарство очень помогло больному, и он шлет Вам низкий поклон. То, что Вы сумели его добыть, сохранить, а потом и передать из тех мест, где Вы находитесь, заслуживает самых высоких похвал и благодарностей. Сначала, не будем скрывать этого, мы были сильно озабочены тем, как вы передали лекарство. Потом все стало на свои места. Ваше старание расширять круг друзей, находя к их сердцам и умам нужные ключи, весьма похвально. В этой связи доводим до Вас наше положительное мнение об Эди. Вы сделали удачный и имеющий хорошую перспективу выбор. Проверка его, в том числе и под СП, показала, что он надежный человек. Вот потому мы и поручили ему заниматься, естественно за деньги, вопросом о максимальном снижении срока Вашего пребывания в тюрьме. Пока ему вручено 25 т.р. Мы дали ему данные на некоторых Ваших знакомых по Минску, чтобы при необходимости он мог воспользоваться их поддержкой. Вы со своей стороны расскажете ему, как на них выйти и т. д.

С Олегом, конечно, Вы просчитались. Надо было потренироваться. Но ничего, и такое бывает. В следующий раз будьте точнее или поручите это Эди! Знайте, мы Олега предупредили, чтобы он не грешил против Вас, объяснив, что у него там есть семья, деньги и т. д. Думаем, он сделает соответствующие выводы.

Теперь особо о тех предметах, которые мы Вам давали для связи… Нас очень волнует их судьба! Надеемся, что они в надежном месте и исключена возможность их попадания в посторонние руки. Сообщите при первой же возможности через Эди, что Вы намерены с ними делать. Лучший вариант — вернуть нам, но можно и уничтожить, но это таит в себе опасность ознакомления с ними того, кто будет уничтожать.

Мы знаем о Вашем недоверии к «Г». У моих знакомых по фирме он тоже не в чести: фанат, неразборчив в связях, много тратит на себя, что бросается в глаза окружению. Это один шаг до провала. Так что без крайней необходимости не сводите с ним Эди. Более того, поручите парню понаблюдать за ним, мотивируя это тем, что он — Ваш денежный мешок, и потому нужно знать о его делах.

С Вашей дочерью все обстоит нормально. Она находится под нашим вниманием. В ближайшее время попытаемся включить ее в состав делегации на болгарскую ярмарку. Этим будет заниматься «М». Красивая и умная девушка. Она выезжает к Вам с Эди. О нас ей не следует говорить. Мы будем заботиться о ней, не обременяя своим присутствием. Думаем, что так будет правильно. А там вместе с Вами решим, вводить ли ее в курс наших отношений.

Вашу просьбу относительно гонораров мы уже исполнили. Не волнуйтесь, все нормально. Со следующей оказией передадим информацию по движению на счетах. Остаюсь, ваш Дж.».

«Удивительно то, что они доверяют элементарной тайнописи такую убойную информацию!» — подумал Эди, направляясь в туалет, чтобы спустить в унитаз разрываемые им на мелкие кусочки два листа бумаги с печатным текстом. «Хотя, что им остается делать, ведь другого канала связи у них просто нет. Приходится господам-разведчикам пользоваться тем, что я, нет, мы подставили», — ухмыльнулся он, глядя на свое изображение в зеркале над умывальником.

Через тридцать минут, сдав номер, Эди уже ехал в Кунцево на снятом у гостиницы такси. Спустя час машина остановилась у подъезда дома. Попросив таксиста подождать, он поднялся в квартиру Елены.

Радости ее не было предела. Расцеловав прямо у входа, она потянула его на кухню, откуда доносился запах свежеиспеченных пирожков с картошкой. Елена много и весело говорила о том, как она провела день в ожидании его приезда. Как несколько раз кряду готовила и выбрасывала в мусоропровод пробные пирожки и что наконец-то в четвертый раз смогла добиться ожидаемого результата. Поставила перед ним на стол полную тарелку с пирожками и кружку холодного молока со словами: