— Это все уже позади, Бобзи. А вот все же интересно, что нас ждет впереди?
— Скорее всего жалкая эмигрантская жизнь в Москве или в каком-нибудь неизвестном нам русском городе, где бы ФБР нас никогда не достало.
— Да, в этом радости мало, — отрешенно произнесла Лесли.
— Почему? — насторожился Луис.
— Да потому что там есть дядюшко Джо, который тридцать лет воюет со своим народом.
— Ты имеешь в виду Сталина?
— Да, его…
Наступила неловкая тишина. По оконным стеклам застучал крепкий звонкий дождь.
* * *
Подготовленная на другой день Клодом телеграмма под грифом «особой важности» «срочно» ушла в Центр:
Сообщаем, что после длительной беседы и наших убедительных доводов «Другари» дали согласие покинуть Везувий. Они сами предложили легенду своего отъезда из Тира: родителям, а через них и окружению будет доведена информация о выезде на неопределенный срок в Канаду якобы по делам компартии.
Чтобы не вызывать подозрений по месту работы, а затем и у органов власти в связи с внезапным исчезновением из школы, Другарь намерен в письменном виде уведомить отдел просвещения о своей отставке, мотивируя это желание перейти на предложенную в штате Айдахо более высокооплачиваемую работу.
Просим вашего согласия и сориентировать нас: в какую страну намечается вывод Другарей, условия их въезда в нее и наиболее целесообразное прикрытие.
Боб.
23.VIII.1950.
Для подготовки ответа на поставленные резидентурой вопросы Центру потребовалось больше недели:
Нью-Йорк. Бобу.
Совершенно секретно.
Из Тира Другари должны выехать в Месопотамию,[307] где будет подготовлена конспиративная квартира для их временного укрытия. Выездные документы уже изготовлены и в ближайшее время будут вам доставлены курьером.
По разработанной нами легенде, Другарь — торговец книгами, а его жена — домохозяйка.
Просьба поручить им на месте обзавестись необходимыми каталогами, коммерческим регистром и проспектами, которые могут подкрепить их легенду.
Перед отъездом необходимо проинструктировать их по следующим вопросам:
— договориться с родителями, чтобы они по истечении двух-трех месяцев забрали все их вещи, а от квартиры отказались;
— не обсуждать со своим окружением возможность выезда;
— отработать условия экстренной[308] связи с «Ильей»[309] на период их нахождения на нелегальном положении в Месопотамии.
Романов.
4 сентября 1950 года.
В телеграмме не говорилось, но подразумевалось, что выполнение этих условий потребует от Другарей смекалки, изобретательности и четкого соблюдения всего, что им предписывалось Центром. Постоянная трезвость ума, находчивость, самоконтроль и дисциплина — вот та «броня», которая должна была предохранить их от провала.
Предложенная Центром легенда для Луиса базировалась на имеющихся у него знаниях торгового дела, полученных им от отца, а также с учетом того, что он был учителем истории, знатоком мемуарной и исторической литературы.
Что касается Лесли, то ее главным козырем должно было стать уже испытанное оружие — личное обаяние, умение вызвать к себе доверие и симпатию со стороны самого недоверчивого и подозрительного чиновника.
С предложенной линией поведения Другарей Центр согласился и просил форсировать их подготовку к выезду из США. В направленной в резидентуру повторной шифротелеграмме из Москвы сообщалось:
…Выдайте Другарям тысячу долларов. По прибытии в Месопотамию выходить им из конспиративной квартиры не рекомендуется. Ни с кем, кроме хозяина, общаться не следует.
Учитывая, что Луису, как участнику войны, выплачивалось в Тире ежемесячное денежное пособие, во избежание выяснения финансовыми органами причин отсутствия получателя чеков он должен перед отъездом оставить родителям доверенность на их получение.
Романов.
8.0950 г.
Разведка настолько вдумчиво подходила ко всем вопросам, связанным с выводом из США своих помощников, что учитывала малейшие детали, вплоть до получения чеков.
* * *
Перед отъездом Другарей из Нью-Йорка Клод должен был передать им временные фиктивные паспорта и провести с Лесли заключительную, самую ответственную встречу. Чтобы не допустить ее провала, Клоду предстояло проделать довольно сложный и запутанный маршрут, разработанный и утвержденный Центром. Выехав на машине из представительства, он должен был следовать по Лефертс бульвару через Хилл-Олд-авеню, на Лоримет-стрит припарковать свою машину и далее добираться автобусом по Джексон-авеню и Сентрал Стейшн до 87-й улицы, где у него была обусловлена встреча с Лесли.
Моля Бога, чтобы в пути ничего не случилось, Клод осторожно выехал на трассу, но, не успел он доехать до Парклайна, как у него стало покалывать в затылке, будто его кто-то сверлил взглядом. Посмотрел в зеркало заднего вида — за его машиной следовал джип криминальной полиции. Клод сразу встрепенулся: «Интересно. Похоже, меня преследуют». Чтобы не привлекать к себе внимания, он продолжал ехать спокойно, а потом засосало под ложечкой, он стал нервничать и непроизвольно нажал на газ. Однако и полицейский джип прибавил скорость. Оставалась единственная надежда — доехать до станции метро «Стабилтл-авеню», бросить машину и нырнуть в метро. Но для этого предстояло преодолеть самый сложный участок скоростной трассы с интенсивным движением. А чтобы успеть сесть незаметно в поезд метро, надо хотя бы на минуту оторваться от джипа.
Посмотрев опять в заднее стекло, Клод понял, что ему это вряд ли удастся. И все же решил попробовать: утопил акселератор до отказа и, минуя станцию метро, на предельной скорости рванул на Лоример-стрит, умело лавируя в большом транспортном потоке. Вырвавшись на Джексон-стрит, он снова посмотрел в зеркало заднего вида: полицейский джип стоял на перекрестке, намереваясь свернуть в другую сторону.
Клод сбавил скорость, вытер платком взмокший от нервного напряжения лоб и, проскочив красный сигнал светофора, продолжал периодически поглядывать в зеркало — не передали ли его под наблюдение другой машине? Неожиданно на его пути предстал дорожный полицейский. Он жезлом делал знак прижаться к тротуару. Клод — ни жив ни мертв — остановил машину. «Что делать с документами Другарей? Куда спрятать их?» — неслись в голове тревожные мысли.
Полицейский тем временем, распрямив могучие плечи, встал перед капотом, постучал по нему жезлом и, недовольно посмотрев на водителя через лобовое стекло, поманил его к себе. Сердце у Клода екнуло.
Зная о том, что с американскими полисменами вести себя надо как можно спокойнее, без суеты и спешки выполнять любые их указания, а документы доставать без резких движений, иначе они, почувствовав опасность, могут без предупреждения применить оружие, Клод плавно открыл дверцу и неторопливо вышел из кабины.
— Сэр, вы нарушили правила уличного движения — проехали на красный свет. Документы, пожалуйста, — произнес официальным тоном полицейский.
— Я — советский дипломат.
— Это не имеет значения.
Клод неторопливо полез в нагрудный карман сорочки, спокойно вытащил из него документы, достал также пачку сигарет и, протянув ее блюстителю порядка, вежливо предложил:
— Прошу вас, угощайтесь.
Полицейский без церемоний взял сигареты и дружелюбно улыбнулся. В этот момент в будке зазвонил телефон.
— Извините, я сейчас вернусь, — предупредил он, отходя от машины.
Разговор из открытой будки был хорошо слышен:
