«Подтверди своей кровью чужую смерть!» — требовал от меня текст в свитке. Проколов палец кончиком копья, что осталось от Рэбэлуса, я осторожно капнул гранатовой жидкостью на жёлтый пергамент. Как только кровь коснулась его поверхности, строчки вспыхнули, залив моё лицо ярким сиянием. На это никто не обратил внимание, хотя эффект показался мне ослепительным. Испуганно осмотревшись, я понял, что кроме меня никто ничего не видел.

— Эй, народ! Тут новый текст, слушайте дальше! — дождавшись, когда весь отряд соберётся вокруг, я принялся читать. — Теперь, претенденты, возложите свои шлемы за сотню шагов от ближайшего ручья или реки, или озёра, или моря! Проверьте, кто первый наполнит свой шлем водой, не имея ничего, кроме рук и головы! Запрещено пользоваться всякой посудой, или же набирать воду в щит или панцирный доспех, нарушивший уговор исключается из состязаний.

Правила выглядели предельно просто, но все присутствующие знали, что у него наверняка отыщется двойное дно. К слову, тело Рэбэлуса земля вернула на поверхность, он лежал безмятежно, словно только что уснул. Но над его головой исчезло знамя, из чего я сделал вывод, что он действительно мёртв.

Претенденты заняли позиции, и по моей команде приступили к следующему испытанию. Скорее всего, им предстояло набирать воду в ладони, а потом аккуратно нести её к шлему. Процедура долгая и кропотливая, как только это осознали собравшиеся зеваки, потихоньку начали расходиться.

Капля крови на свитке растеклась, образовав печать с римской цифрой «I». Выглядела она красиво, скромно, но со вкусом. Судя по её расположению на листе, можно было догадаться, где окажутся ещё две такие же печати.

Стоило мне обратить внимание на соревнующихся, как тут же на глаза попалась кое-кто знакомый. Несмотря на то, что отряд держался особняком, вокруг нас хватало людей. Они не обращали на нас внимание, занимаясь собственными заботами. Возле речки, из которой полагалось носить воду, толпилось больше полсотни беженцев, среди них и оказалась девушка. Она торопливо шагала рядом с Клео́пасом, что-то ему нашёптывая. Отсюда я ничего не слышал, но судя по тому, как незнакомка склонила голову, дело было нечисто.

— Эй! — крикнул я, преисполнившись чувством справедливости. — А ну, отойди!

Как ни странно, но призыв сработал. Акуила, уставившийся на свои ладони, не рискнул поворачивать голову. Зато его возмущение слышали всё, кто находился поблизости.

Первые пригоршни воды они принесли почти одновременно, но как только Клеопас освободился, тут же помчался к реке с удвоенной скорость. Акуила, почуяв неладное, устремился вдогонку. Но что он мог сделать? Набрав порцию воды, претендент поспешил к шлему, но Клеопас ждал. Ждал ровно до того момента, когда его соперник не преодолеет половину пути, а потом… Склонился над водой, принявшись пить!

Он пил так долго, словно только что побывал в самой жаркой пустыне, а затем не торопясь двинулся в путь. Спешить ему по определению не стоило, так как бедолага нахлебался до такой степени, что вода стояла у него в горле. Акуила, проходя мимо, изумлённо смотрел на конкурента, ничего не понимая.

Естественно, когда Клеопас пришёл к назначенному месту, он принялся блевать. Его шлем наполнился в считаные секунды, мало того, огромная лужа разлилась вокруг. Преодолев отвращение, я присмотрелся — вода выглядела кристально чистой!

Свиток отозвался покалыванием в руке, я раскрыл его, прочтя следующее:

— Победитель определился, пришла пора разобраться, к чему это привело!

Претенденты встали поблизости, один смотрел на меня, другой на противника. Один был полон радости, второй — злобы.

«Разжигайте костёр, пусть пламя полыхает так, как будто сами боги не могут найти путь в мир смертных!» — вот что требовалось сделать потом. Заинтересованные тем, что же будет дальше, бойцы насобирали на опушке леса куски коры, шишки и мелкие ветки. Получилась большая куча всякого хлама. Подожгли её с помощью кусочка стекла, позаимствованного у кого-то из местных жителей.

Пламя полыхало на пару метров высоту, и мне стало дурно от того, что должно произойти. Обернувшись простой тканью, с головы до пят, претенденты должны были облить себя водой каждый из своего шлема, а затем перепрыгнуть через костёр. Услышав условия, Акуила сразу же начал кричать, он требовал изменить правила, потому что они несправедливые и нелогичные.

— Никто не упрашивал тебя стать командиром, так что теперь поздно жаловаться! — заявил Клеопас.

— Но я же точно сгорю, сгорю заживо! — Акуила посмотрел на меня. — Я понял! Вы сговорились против меня, как сговорились против Рэбэлуса! Вы заодно!

— Он сам выбрал самый лёгкий камень, — чувствуя за собой превосходство, я не мог не насладиться моментом. — А ты взял средний. Где тут сговор?

— Тогда как этот дуралей догадался набрать в рот воды? Никто бы не подумал, что мы будем прыгать через костёр! Вот ты бы подумал? — Акуила схватил ближайшего соратника за руку, на что он пожал плечами.

— Если ты отказываешься, то просто уступи место преторианца сопернику, — предложил я.

— Я дуралей, который тебя уделал… — добродушно улыбаясь, сказал Клеопас.

— Да пошёл ты! Ещё посмотрим, кто кого…

Оба встали за несколько метров от костра. Ткань им выделил мужчина, державший за уздечку ишака. На спине животного покоился огромный тюк, из которого незнакомец достал два куска плотной мешковины.

Мне всё это казалось каким-то неправильным, но свиток в моих руках выглядел убедительно. Странное дело, но никому пока не пришло в голову, что главенство занимать должен тот, кто достоин, а не тот, кто прошёл дурацкие испытания. Самый умный и сильный, а также самый опытный был бы куда лучшим командиром для нас, чем тот, кто подержал в руках камень, а потом сиганул через пламя.

Однако, кроме меня над этими вещами никто сильно не задумывался, всех интересовало, как именно сгорит Акуила. Быстро или мучительно?

Тщательно смочив свою одежду водой, Клеопас обернулся тканью с ног до головы, после чего разбежался и прыгнул. На мгновение всем показалось, что всё прошло идеально, силуэт претендента мелькнул над огнём, оставляя после себя облако пара, но тут ткань полыхнула с такой силой, что несчастный обратился в факел.

Акуила стоял, так и не приступив к своей части приготовлений, раскрыв рот.

Я, тоже удивлённый, развернул свиток.

— Преимущество над другим, не даёт тебе преимущество над каждым, — гласило очередное нравоучение, прочтённое мною в свитке.

Поранив палец, я вновь капнул кровью. Печать «II» добавилась к предыдущей, а тело Клеопаса, вопреки логике, оказалось рядом с телом Рэбэлуса. Акуила стоял над ними в задумчивости.

— Я победил или для меня тоже подготовлен извращённый способ умереть? — спросил он, когда я подошёл к нему со спины.

— Есть финальное испытание, — ответил я.

— Понятно…

Условия последнего этапа состязания заключались в том, что претендент, оставшийся в живых, должен войти в лес и принести оттуда голову животного. Любого, какое ему попадётся. Будь оно мёртвым до того, как его нашли, или же умерщвлённым претендентом. Заяц или огромный медведь, абсолютно не важно. Следуя логике, на этом состязание закончиться не могло. Так и оказалось…

Дополнительным пунктом было то, что каждый боец, уверенный в силе и удаче своего будущего командира, должен был пойти вместе с ним. Если никто не согласится, то при удачном прохождении испытания, Акуила получал особые привилегии, если же пошли бы все, то победа засчитывалась автоматически, но с немного другими бонусами. Вот только свиток требовал скрыть этот момент от всех прочих, так я и поступил.

Надо отдать должное Акуиле, он не стал разводить сопли, а молча взял копьё и удалился. Его проводили заинтересованными взглядами, лес не выглядел местом, где можно оторвать кому-то голову, не лишившись при этом своей. И в этот момент пергамент вновь ожил, несколько строк высветились на его поверхности. Пришла пора рассказать этим трусам правду…