Он пытался представить, как выглядит обитатель застенья. Представлялось разное, однако в этом доме такой персонаж определенно не жил. Нелегко воспроизвести человека по голосу, и даже зная, кто его партнер в постели, нелегко. Вскоре Фогель оставил всякую мысль о том, что будет делать, когда выяснит личность соседа. Он просто хотел знать. Это скинуло бы флер загадочности с ситуации. Фогель подозревал, что знание его освободит. Невозможно заводиться всякий раз, когда точно знаешь, кто там, за стеной.

Все места у его подъезда были заняты и Фогель припарковался у соседнего. Начинался дождь. Девушка в красном пальто побежала к подъезду, спеша укрыться под козырьком. Фогель отбросил сигарету. Одновременно застегивая пальто, перехватывая коробку в другую руку и доставая ключи, девушка пыталась войти в подъезд. Из сумки появилась бутылка вина, которую она прижала к боку, пытаясь отыскать ключи, что не упростило ситуацию.

– Позвольте, я помогу, – архитектор Фогель поднялся по ступенькам и взял из ее рук коробку с тортом, перевязанную ленточкой.

– Спасибо, – с облегчение выдохнула она, выуживая связку ключей из глубины сумки, – Оставила зонт на работе…

– Вам только зонта и не хватает, – заметил он, придерживая дверь, и посмотрел на ее руки, в которых одновременно были перчатки, ключи, бутылка вина и ремень сумки, снисходительно качнул головой, – Нет уж, фройляйн, позвольте проводить вас. Хотя бы до лифта.

Девушка приподняла бровь, потом улыбнулась.

– Как вам будет угодно, герр…?

– Фогель, – сказал Ларс.

Он вызвал оба лифта и они некоторое время поворачивали головы, следя по табло, какой из них спустится раньше. Короткая стрижка девушки открывала шею, волосы начинали завиваться от влаги.

– Идете на день рождения? – спросил он.

– Да, на свой, – ответила девушка.

– Я вас поздравляю, – серьезно сказал Фогель.

– Спасибо, но не стоит, – она махнула головой, стряхивая капли воды с темных кудрей, – Как видите, только я и герр Захер.

– По-моему, неплохая компания, – предположил Фогель, качнув коробкой с герром Захером.

– Ах да, и герр Вайнхоф, – она в ответ повертела бутылкой.

– И что же, никто не придет?

– Никто, – просто сказала она.

Лифт открыл двери.

– Какой этаж? – спросил Фогель, понимая, что не может вернуть девушке коробку, пока она не упорядочит свои вещи в руках.

– Третий, – с благодарностью улыбнулась она.

У дверей той самой квартиры он передал ей коробку с тортом и откланялся.

Не помня себя, Ларс Фогель вышел из соседнего подъезда и вошел в свой. Полчаса он ходил из угла в угол, но тишина не была нарушена ничем. Он смотрел в окно каждые пять минут, но спортивный порше не появился. Он подтянулся на турнике полсотни раз, поменял захват и подтянулся еще полсотни раз. Мысль о том, что сосед, который свел его с ума, оказался девушкой, и она сидит сейчас одна за стеной с три кирпича, и отмечает свой день рождения в компании шоколадного торта и бутылки вина, оказалась невыносима. Никакого покоя ему это знание не принесло.

Ларс Фогель застегнул рубашку и завязал бабочку, подаренную ван Данцигом. Накинул на плечи подтяжки, провел щеткой по новым туфлям. Он достал из бара самую дорогую бутылку, преподнесенную партнерами, застегнул пиджак на одну пуговицу и закрыл за собой дверь.

Почти четверть часа архитектор Фогель стоял на крыльце, ожидая как раз в этот момент увидеть и спортивный порше, и его владельца, но потом вдруг выдохнул, развернулся и вошел в подъезд.

– Пожалуйста, ничего не говорите, – поспешно произнес он, когда дверь в застенье открылась, – Ваш друг не приедет сегодня?

Темная бровь вскинулась, девушка качнула высоким бокалом в руке, рассматривая Фогеля. Он остро почувствовал, что в одночасье ему пригодились и бицепсы, и пресс, и грудные пластины.

– Нет, он не придет, – медленно произнесла она и отпила светлого вина, – Он не знает. У него есть другой.

Ларс Фогель, архитектор, судорожно сглотнул. Другой. Не другая. Есть другой. Да он с ума сошел, этот парень. Но Ларс Фогель, определенно, еще в своем уме. Определенно.

– Мы совсем не знакомы, – сказал он, – Но я хотел бы пригласить вас в ресторан. Нельзя быть одной в день рождения.

– А как же герр Захер?

– Он вас дождется, – пообещал Ларс Фогель.

– Судя по вашему виду, мне стоит надеть длинное платье, – девушка наклонила голову к плечу, продолжая изучать его. – Войдите, герр Фогель. Я быстро. Выпейте пока бокал вина.

Ошеломленный, архитектор Фогель ступил через порог в святилище своего безымянного божества. Он налил себе вина и осмотрелся. Как и ожидалось, застенье оказалось симметрично его квартире, но немного иным по конфигурации. Там, где у Фогеля была просторная гостиная, в застенье была устроена гардеробная, полная необычных стильных нарядов. Соседку было не смутить модными подтяжками и галстуком-бабочкой! Но и гостей, судя по всему, она не принимала…

Девушка из застенья одевалась очень, очень быстро. Фогель только успел допить вино, когда она вышла в длинном закрытом платье без рукавов, которое абсолютно не подчеркивало фигуру. Она была очень красивой, но совершенно не выглядела сексуальной. Не старалась быть соблазнительной, женственной, в отличие от девушек, которые пытались привлечь его внимание. Фогель никогда бы не заподозрил, что эта девушка вообще занимается сексом.

– Скажите мне, как вас зовут? – спросил Ларс, рассматривая косточки на ее запястьях.

– Андреа, – она улыбнулась, – Андреа Шрайер.

Через месяц Ларс Фогель на практике сумел применить все свои теоретические познания относительно ритма и темпа и получил в свое распоряжение самый невозможный инструмент, какой он только мог представить в своих мечтах. Спортивный порше больше не парковался у подъезда.

Время было невосполнимым ресурсом. Так гласила вывеска над дверями часовой лавки на Феркауфцайтштрассе. И люди верили в это. Все, кроме тех, кто покупал часы у Эрика Таксы. Своим покупателям Эрик улыбался. И улыбался он так, что те, кто после этого могли еще вспомнить свое собственное имя, сразу начинали подозревать неладное.

Время, которое отсчитывали часы Таксы, не было невосполнимым ресурсом.

Эрик Такса был человеком без возраста. Когда он шагал по улице, то выглядел на сорок пять. Когда стоял за прилавком магазина – на пятьдесят. А когда улыбался, отдавая покупателю часы, то становился похож на двадцатилетнего юношу. Правда лежала где-то в стороне, потому что Эрику давно перевалило за полсотни. Подумаешь, какие-то полсотни с хвостиком, да в хвостике полтораста лет. Совсем не возраст для мужчины.

И с самого того часа, как он научился заводить часы, он продавал время.

Дверь в лавку бесшумно открылась и плавно захлопнулась за покупателем. Эрик по старой привычке считал всех входящих покупателями, не желая привыкать к словечку «клиент». Он поднял голову и уголок рта, уже привычно поехавший в сторону, застыл, лукавая улыбка не получилась.

Перед дверью стояла и озиралась по сторонам юная брюнетка в алом платье в белый горошек. Совсем молоденькая, подумал Эрик. Старомодное винтажное платье с пышной юбкой делало ее нереальной, несвоевременной в настоящем мире, словно девушка сама прошла сквозь время из послевоенной эпохи, или сошла со снимка в старом журнале. Возможно, она собралась на тематическую вечеринку в «Дайте два», или может быть, на фотосессию у Мессершмидта, или подружки невесты договорились одеться в одинаковые платья в горошек?

Короткая стрижка открывала линию шеи, и он видел светлые в полумраке ключицы, край щеки, линию скул. Она подняла руку и повернула голову, откидывая с лица волнистую прядь. Эрик увидел личико сердечком, темные брови и удивительно прозрачные глаза. Часов на запястье не было.

Он встал из-за прилавка и покрутил рукоятку, увеличивая освещение в магазине. Она улыбнулась ему. Эрик не привык, чтобы ему улыбались. Обычно улыбался он, и уже успел сжиться с тем эффектом, который он производил на людей. Но эта девушка не собиралась ни насторожиться, ни испугаться. Как будто не он, а она была хозяйкой в этой истории. Она накручивала на палец прядь около скулы и улыбалась ему сама. Не такая уж молоденькая, как ему показалось сначала.