Волнение ли? Может, просто устал с дороги?

Но отчего-то казалось, что она угадала верно.

И чего она тревожилась о том, как ему в глаза смотреть?..

Она не знала, слышал ли снежный бог то, что она говорила всегда первому снегу… но, неожиданно для самой себя поприветствовав его именно так, отчего-то ощутила непривычную и даже немного неуютную, но приятную близость к нему.

Он спешил сюда, как мог. Летел по годовой параллели, не жалея ледяной мощи Севера, которую так же поспешно, бестолково впитал, едва вернувшись к своим чертогам — по возвращению благоразумие все-таки восторжествовало, и прежде чем пускаться в сложный, изматывающий путь, Ланеж потратил около получаса на восстановление. Если бы не Сулу — у него даже на это не хватило бы силы. Эта мысль вызвала новую волну благодарности — и тревоги. Услышанное от бога судеб подгоняло, заставляя мчаться, как никогда раньше.

Северный Ветер остался не восторге от новой хозяйской причуды. Он был могущественным духом, которого крайне тяжело утомить, но на сей раз его скакун действительно выдохся. Ланеж развоплотил его, едва спешившись, чтобы тот тоже напитался силой чистого, ледяного воздуха в вышине и горних ветров.

Он знал, что по первому же зову его верный скакун вернется.

На стук никто не открыл, даже не отозвался, и дурное предчувствие вспыхнуло в сердце, принеся с собой стылый холод — и пробудив первый гнев в адрес Анихи и себя самого. Предупреждение о стихийных богах снова застучало в висках.

Сердце, обычно бьющееся гораздо медленнее, чем у других богов, ускорило ритм.

Сознавая, что черты его застыли и вот-вот вновь под властью гнева и тревоги утратят подобие человечности, Ланеж заставил себя помедлить, глубоко вдохнуть и выдохнуть.

И только тогда с легкостью перемахнул через ворота.

Но на стук в дверь тоже никто не открыл. И если Анихи мог благополучно проспать поднятый им шум (что неоднократно и делал), то Рэлико непременно бы отозвалась — если бы могла.

На место тревоги пришел страх. Вдруг Сулу и впрямь предупреждал насчет весеннего божка? Вдруг что-то…

Дверь подалась, и он поспешно удержал руку, занесенную для нового удара.

Облегчение и радость нахлынули одновременно, лишая обычного равновесия, заставляя забыть даже о тяжелой усталости после бешеной скачки.

Рэлико. Непривычно растрепанная, откровенно заспанная и как-то по-новому смотрящая на него.

Его огненная девушка.

Миг растерянности сменился жарким теплом, вспыхивавшим в груди каждый раз, когда он смотрел на эти рыжие волосы, на россыпь бледных веснушек и в чистые, ясные глаза.

Так было и раньше — но, пожалуй, никогда с такой отчетливостью.

Раскраснелась — непонятно с чего, но этот румянец ей шел.

Он сам не знал, что услышит в ответ на свое приветствие…

— Здравствуй… Ланеж.

…но этих слов почему-то не ожидал. Именно их его огненная девушка говорила каждый раз первому снегу… Сколько раз уже она его так приветствовала?

Тихий голос, но взволнованный, а в глазах — непривычная ему радость…

Она рада ему.

Может, это иллюзия? Самообман?

Но Рэлико смущенно улыбнулась, не сводя с него сияющих глаз, и он понял: чистая правда.

Сердце забилось еще быстрее, разгоняя по телу жар, разгоравшийся все сильнее с каждым мигом. Непонятное волнение обжигало, почти до боли.

— Обещал через три дня… но я так надеялась, что успеешь быстрее! — горячо прибавила его огненная девушка.

И вдруг — новый виток тревоги. Почему она надеялась, что он успеет раньше? Неужели Анихи…

— Что-то случилось? Он тебя чем-то обидел? — встревожился Ланеж.

Рэлико честно помотала головой.

Скорее уж, она его вчера обидела, хоть и не поняла, чем именно.

— Просто… — и, смутившись окончательно, она произнесла: — Я ждала тебя.

Ланеж даже сам не сознавал того, что улыбается все шире и шире. Он пришел не домой — но чувство было именно таким.

— Я спешил, как мог, Рэлико… К счастью, мои духи помогли.

— Что очень странно, учитывая, как ты с ними обращаешься, — хрипловато и сонно, но с явным недовольством, вызванным ранним подъемом, сообщил подошедший к двери Анихи.

Выглядел он на редкость растрепанным и помятым, да еще морщился, как от головной боли. Глаза, и без того не слишком яркие, потускнели и цветом напоминали стоячее болотце.

И все, магия момента окончательно развеялась.

Словно солнце зашло за тучи — лицо снежного бога мгновенно похолодело, глаза снова заледенели, даже намека на улыбку не осталось на узких бледных губах.

— Зато они чаще проявляют инициативу, — холодно произнес Ланеж. — И работают от души.

Рэлико огорченно вздохнула, досадуя на весеннего божка. После слов Ланежа и этой неожиданно теплой улыбки она почти набралась смелости спросить, правда ли она его наликаэ… и по-прежнему ли цела та чудесная снежинка у нее на лбу. И сказать, что очень рада снова видеть его! И вот, поди ж ты, все испортил!

— По какому поводу сыр-бор? — недовольно сморщился Анихи, не собираясь сейчас спорить о методах воспитания духов.

И Ланеж бесстрастно сообщил:

— Я ее забираю.

Только теперь, когда напряжение и страх за Рэлико улеглись, он почувствовал, как после путешествия через Хаос и вселенскую пустоту у него отчаянно ноет все тело. После бешеной скачки на Северном Ветре отчаянно хотелось кашлять, и ноги, казалось, могли подкоситься в любой момент — даже божественная плоть не всегда выдерживала нагрузки, которым ее подвергали… Но Ланеж упрямо держался. Сначала — забрать Рэлико. Потом можно будет немного передохнуть.

Увлекшись своими мыслями, он не заметил странного выражения на лице Анихи — одновременно удивленного, желчного и расстроенного.

…Хотя следовало ожидать. Для чего еще он бы так поспешно примчался?

— Необходимость в защите и убежище уже отпала? — ядовито поинтересовался весенний божок. — Ты вроде собирался три дня отсутствовать?

— Зима избавила меня от части обязанностей, — невозмутимо сообщил Ланеж. — И я поспешил, в свою очередь, избавить тебя от бремени, которое возложил на твои плечи.

— И куда ты ее потащишь, если в ее землях неспокойно?

Спокойный взгляд белых глаз и невозмутимая ложь, которую благодаря ледяной внешности бога никто, кроме разве что Судии, не отличил бы от правды:

— Я решил познакомить ее с крайним севером.

От таких новостей опешил не только Анихи, но и сама Рэлико. Только недавно ведь говорил, что для нее там опасно!

Анихи скептически изогнул бровь.

— Разве ты не привел ее сюда именно потому, что боялся, что там она замерзнет, а здесь ей как уроженке срединных земель будет комфортнее?

— Я найду для нее подходящее убежище. Пусть посмотрит своими глазами на чудеса севера.

— Мы обычно не таскаем наликаэ по собственным чертогам, — с чуть заметной ноткой предупреждения напомнил Анихи.

— В свои чертоги я ее и не поведу.

Услышав это, Рэлико внезапно обиделась, почти до слез. Не доверяет, что ли?!

Ланеж покосился на нее, и что-то в его бесстрастных чертах изменилось, словно рябь по стылому озеру пробежала.

— Там слишком морозно. — Голос тоже чуть смягчился — совсем немного, но Рэлико заметила. — Даже для нее. На самый крайний север люди не забираются, Рэлико. Там, под сенью моих чертогов, им попросту не выжить.

Обида неохотно разжала цепкие пальчики и, пожав плечами, растворилась в приятном ощущении, что снежный бог таким образом заботится о ней, Рэлико!

Анихи наконец пожал плечами, исчерпав возражения. По какой-то только одному Ланежу ведомой причине снежный бог хотел забрать ее отсюда, и удерживать у себя силой чужую наликаэ будет, мягко говоря, некрасиво и неправильно. Придется уступить… хотя ему как раз почему-то хотелось, чтобы эта милая рыжая девочка погостила здесь подольше.

— Как скажешь.

— Я благодарен тебе за то, что приютил ее, — серьезно произнес Ланеж.