Ланеж бросил взгляд на кинжал, который ехидно подмигнул синим. И даже адский жар от огненного духа не растопил ледяное оружие…

А такие свойства есть только у синего льда. Выходит, средоточие его силы здесь, при нем, прямо сейчас.

Его не слушают. Духов не слушают…

— Живо прочь пошли, пока можете! — возмутился Анихи, но Нила упрямо заслонила Рэлико от брошенной Громом Молнии — и, обмякнув, сползла по боку Эно, слегка дымясь.

— Дурно поступаете, хозяин! — всхлипнула она и лишилась сознания.

— Да они же вообще обнаглели, ничего не слушают! — обрел наконец дар речи Иркас. — До чего дошло — все как один на его сторону стали! А я говорил еще тогда, нечего богов из бывших духов набирать!

— Атакуйте их, — коротко приказал Гром. — Даже если они развеются, не выдержав — Мир так устроен, что новые духи все равно появятся там, где в них будет потребность.

Но новую волну защитники тоже смогли остановить, хоть и высокой ценой

Ланеж лихорадочно искал выход.

…Он мог бы попытаться сковать всех несогласных, но цена будет слишком высокой. Во что тогда превратится мир? Сньор пошел на это однажды, поскольку жаждал славы и абсолютной власти, ему же не нужно ни то, ни другое. Ему нужны лишь справедливость и честность, о которых боги, похоже, подзабыли.

Ардора Судии ведь среди них больше нет.

Он снова посмотрел на кинжал, грозно сияющий синим, и его осенило.

Откровение — ничем иным это не назвать. Откуда-то из самой глубины его морозной души пришло знание, как и что надлежит сделать. Он нашел тот единственный путь, который ни ему, ни другим богам не сулил ни победы, ни поражения. Единственный способ навести порядок в этом божественном хаосе.

Ланеж по-волчьи ощерился и стиснул правую руку в кулак, сжимая лезвие кинжала. Боль была короткой — а затем сила синего льда потекла по самым его венам, наполняя грозной морозной мощью, равной которой — нет.

Он поднял руку над головой и разжал пальцы, концентрируя всю эту бешеную силу в одной точке.

На ладони вспыхнула черная звезда, средоточие зимней тьмы, в которой грозными синими всполохами переливался синий лёд.

Стихия приняла жертву своего бога.

От звезды разошлась волна морозной стужи, щитом прикрывшая духов от ярости обезумевших богов.

А потом во все стороны колючими, звенящими осколками оконных стекол полетел лед. Всерьез, вспарывая с одинаковой легкостью и кожу своих жертв, и золотые стены. Последний рубеж — истинная сила бога, которого довели до грани. Сила, которая не жалеет уже никого и ничего, посвященная лишь одному стремлению.

Крики боли и ужаса. Звенящие, пугающие.

В остановившихся белых глазах зрачки резко расширяются, переливающейся тьмой вытесняя радужку, а из-под вздернутой губы показываются длинные клыки.

Божественное и духовное начало наконец окончательно слились в нем в едином порыве — желании защитить, уберечь. Любой ценой.

Потрепанные противники запоздало перегруппировались, но Ланеж только отмахнулся от них.

На потолке в мгновение ока выросли сосульки — и начали падать на упрямцев. Из чёрной звезды вырвался стылый, вьюжный ветер, расшвыривая тех немногих, кто под прикрытием тяжелых каменных щитов попытался подобраться к Ланежу. Не нужны были ни приказы, ни жесты — хватало одной мысли бога.

Сам он, по-прежнему не опуская ладони с синим льдом, заключенным в оболочку тьмы, второй рукой потянул к себе Рэлико.

Он не позволит поймать себя в ловушку, как Ардора. Не допустит, чтобы его покарали, как Сньора. И не даст им взять третьего нового, слабого снежного бога. Потому что это его духи, его стихия, его наликаэ, его сердце и его любовь. Потому что на нем нет никакой вины, он не пытался подчинить себе мир, не пытался нарушить равновесие.

До сих пор.

Безумное решение, но да простит его Мир, у него не осталось иного выбора. Пусть рассудит тот, кто не ошибается. И его приговор Ланеж примет со всем смирением.

Но эти…

Ни йоты его силы они не получат! И плевать, на какой срок он окажется в плену собственной стихии — день, год, век!

Осталось только…

Ланеж повернулся к Рэлико.

— Со мной во льдах или свободной на их условиях? — коротко спросил он, кивнув в сторону изрядно потрепанных Анихи и Ильоса, стоя в эпицентре разыгравшейся вьюги. Даже огонь в чашах угас, скованный силой снежного бога.

— С тобой — где угодно! — ни на миг не задумавшись, отозвалась Рэлико сквозь жадный вой зимнего ветра.

— На всю вечность?

— И дольше.

— В ледяных оковах?

— Твой лед — не оковы для меня, а объятия.

Ни тени сомнения, ни следа страха, ни мига промедления.

Ланеж вдруг улыбнулся ей — и какая это была улыбка! Жертва бога питает дух. Жертва духа питает бога. А вместе…

Вместе они всесильны.

Свободной рукой Ланеж притянул Рэлико к себе, обнял за талию, а затем с силой швырнул зимнюю звезду на мраморный пол.

С хрустальным звоном она треснула пополам. Вырвалось синеватое сияние.

— Считаете, если бог третьего круга вам не угодил, можно его сместить и найти другого, и так до бесконечности? — холодно заговорил Ланеж, и гневный голос его грозно прозвенел по всему залу, легко перекрывая шум новой атаки. — Заблуждаетесь! Вы не получите ни крупицы моей силы. Я не отдам вам ни своих духов, ни свою наликаэ. Я мог бы сковать вас всех, но, увы, вы нужны Миру. А потому… Если мне придется пробудить Мир, чтобы вы наконец одумались и поняли, что не всевластны, — белые глаза зловеще блеснули, — клянусь, я это сделаю!

И в звезду вонзился кинжал синего льда. Она жалко хрупнула — и распалась на мелкие части, брызнувшие в стороны осколками тьмы, которые не задели духов, но на несколько мгновений ослепили и без того пострадавших богов. А затем рукоять кинжала тихонько треснула, как проклюнувшееся семечко — и из неё начал расти ледяной кристалл, быстро оплетая бога Севера и его избранницу. Но Рэлико вместо испуга ощутила восторг — грани синего льда, льнущие к ногам, оказались приятно-гладкими, чуть прохладными, касались нежно, почти ласково. Стена, которая, как она сразу поняла, вот-вот заточит их в своих недрах (возможно, навсегда!), быстро вздымалась, окружая их непроницаемым куполом.

И даже сейчас ей не было страшно.

Он будет рядом. Он всегда будет рядом. Как и обещал. Никому не отдаст ее, никогда не покинет.

Ланеж склонился к ее губам за миг до того, как синий лед сковал их обоих. Поцелуй как последнее причастие, навеки разделенная близость, которую не разбить. Никому и никогда. Кроме разве что…

Купол сомкнулся над их головами гладкой, будто отполированной вершиной синеватого льдистого кристалла.

В тот же миг вьюга улеглась, словно ее и не было.

Боги, окровавленные, потрепанные, жалкие и растерянные, потрясенно столпились вокруг ледяного кристалла, в недрах которого снежный бог нежно прижимал к себе свою наликаэ, слившись с ней в вечном поцелуе.

Впрочем, на них уставились все — и духи, и боги. Лед был настолько прозрачным, что сквозь его толщу можно было с легкостью разглядеть капли светлой крови на щеке Ланежа, непривычную нежность на всегда бесстрастном лице — и мягкую, ласковую улыбку Рэлико.

Щит стужи вокруг потрясенных духов понемногу истаял, но хозяевам было пока не до них. В свое время, несомненно, всем воздастся… но духи ни о чем не жалели, не жалели ни капли.

Зимние потрясенно, благоговейно уставились на ледяной кристалл. Эно сначала выпучил глаза от изумления, а затем вдруг улыбнулся. Хозяин, похоже, счастлив, несмотря ни на что. Утер нос богам, назло им остался со своей нареченной, да еще где кристалл воздвиг! На каждом собрании они будут скрипеть зубами при этом напоминании о том, как снежный бог обвел их вокруг пальца… Поделом!

Что до них… их никто из чужих богов не посмеет тронуть за верную службу своему богу. Нилу вот жалко только, бедная… и какая смелая!

Эно бережно передал ее Адашу, и от того тут же побежали живительные зеленые искорки.