Оставшееся расстояние они преодолели, как ей показалось, мгновенно.

Рэлико поневоле повернулась к Ланежу — и увидела, как он нахмурился.

Впрочем, взгляд Грома — высокого, мощно сложенного, на три головы возвышавшегося над ней — ей тоже совершенно не понравился. Он грубо протянул было руку к ней, но Рэлико отпрянула, а Ланеж закрыл ее плечом.

— Не советую, — сквозь зубы сообщил снежный бог. Белые глаза метали молнии, и Гром, помедлив, опустил руку.

— Наглец, — потрясенно выдохнул он. — Ты пошел на нарушение всех законов бытия… Что ты сотворил со своей наликаэ?!

— Я с ней не сделал ровным счетом ничего — кроме того, что принял ее служение, предложенное от чистого сердца. Но я хотел бы знать, откуда верховному богу известно, что она моя наликаэ? Не припомню, чтобы представлял ее в Золотых Чертогах.

— Когда один бог пренебрегает своими обязанностями, их берет на себя другой, — самодовольно сообщил Гром.

Ланеж метнул грозный взгляд на Анихи, но тот не ответил ему взаимностью, продолжая сверлить Рэлико взглядом.

Девушка поежилась, но пока смолчала. Цвет его глаз стал совсем неприятным, как гнилая листва, утратив даже намек на былую зелень.

— Да. Слишком поздно, — вместо приветствия мрачно произнес божок весны. — Самое страшное уже случилось.

— И что, по-твоему? — вздернул бровь Ланеж.

Бог весны пожал плечами, а Рэлико отчего-то страшно захотелось отвесить ему оплеуху, как когда-то давно в его чертогах. Вроде и не сделал пока ничего — а поди ж ты!

— Мы все ощутили сильнейший всплеск здесь… Теперь я понял, что его вызвало, — голос Анихи наполнился весьма своеобразным, каким-то злорадным торжеством. — Не сдержал силу, о снежный бог? Теперь она умрет. Хотел сделать ее своей? Ты же ее заморозил!

Ильос и Гром одновременно шагнули вперед, но тихий язвительный смех их остановил — потому что такое поведение было прежде совершенно не характерно для Ланежа.

— Ты, видно, окончательно утратил здравый смысл, — холодно бросил снежный бог. — И, судя по запаху, человеческий хмель сыграл в этом свою роль.

— А кто в этом виноват?! — внезапно окрысился Анихи.

— Тихо! — повысил голос Ильос.

У Рэлико мурашки побежали по спине. Взгляд верховного бога, которому она некогда так охотно молилась, нервировал, и дело было не в том, что из зрачков били лучи ярче солнечных, а в выражении красивых глаз. Он изучал ее, как… как диковинную букашку!

— Она не умирает, — тихо произнес бог солнца и света, не до конца веря своим глазам. — Она больше не человек…

Анихи тоже повнимательней пригляделся к девушке.

— Он ее изменил! — севшим от потрясения голосом резюмировал он. — Другие глаза — и больше нет ауры умирания… Она стала духом?! Не знаю, как такое возможно, но…

— Но теперь я вижу, что мы торопились не зря, хоть и безнадежно опоздали, — выпрямился в полный рост Ильос. — Пожалуй, ты был прав, весенний бог. Поведение снежного бога недопустимо. Это серьезнейшее вмешательство в течение жизни смертного.

— Да еще совершенное ради собственной выгоды! — радостно подхватил Гром. — Видно же, что он желал ей обладать, да еще вышел с нею к нам навстречу, словно желая похвастать своей новой прислужницей!

— Я не прислужница! — наконец возмутилась Рэлико. — А Ланеж ни во что не вмешивался!

— Вот только никчемного духа спросить забыли, — надменно обронил Анихи — и в следующий миг захрипел, когда его тело от лодыжек до шеи стянули колкие ледяные нити.

— С-с-с ней так нельзя, — прошипела-просвистела тут же взревевшая вокруг него пурга.

— Назад! — хлестко приказал Ланеж, и в тот же миг вьюга выпустила жалко дрожащего, надрывно кашляющего весеннего бога из своих ледяных объятий. Духи снова столпились вокруг своего бога, готовые защищать и его, и их общую наликаэ.

Ильос нахмурился еще больше.

— Это и вовсе недопустимо! Как бог ты не выполняешь своих обязанностей, духов надлежит держать в строгости. Такое их своевольство и непокорность заслуживает кары!

— Я — их бог и в состоянии сам решить, как именно с ними нужно обращаться, а также когда и за что карать, — холодно бросил Ланеж. — Без вечного контроля духи действуют гораздо эффективнее и слаженнее. Анихи следовало быть осторожнее — Рэлико им очень дорога. И, поправьте если я ошибаюсь, о верховный — о непокорности речи не идет. Они мгновенно исполнили мой приказ.

— Наглец! — снова заскрежетал зубами Гром, но его никто не услышал. Белые и золотые глаза скрестились в северной ночи, и ни Ланеж, ни Ильос не отвели взгляда.

— Я созываю суд богов, — тяжело обронил бог солнца. — Лично. Для досконального разбирательства в этом вопросе — и ряде иных. Явишься добровольно или нам прибегнуть к иным мерам?

Что это за меры, Ланеж прекрасно помнил и, глядя в глаза бога солнца, понял, что к ним обратятся вновь без малейших колебаний. Помнится, Сньора тогда уволокли с Севера, спеленатым солнечными лучами с головы до ног, оплетенного Молниями, которые его обездвижили, и черными струнами смерти… Танатоса здесь, правда, нет, однако…

Он бросил взгляд на Рэлико. Та по-прежнему цеплялась за него, в глазах застыл страх. Духи, ощутив его, снежно-ледяной стеной снова выдвинулись вперед, и Ланеж быстро принял решение.

Он больше не потерпит вмешательства в свои дела, больше не станет молчать. И пожалуй, стоит донести это сразу до всех богов, раз ему так любезно создали для этого все условия.

— Вы все останетесь здесь, — коротко велел он духам. — Помогите Молниям, они рискуют застыть здесь окончательно, а мне до сих пор не простили смерти той, которую убил Сньор.

Провокация чистой воды, и Ланеж это прекрасно понимал. Надоело следовать невесть кем писаным правилам, ни одно из которых не соблюдалось по отношению к нему самому. Противостояние зрело давно, и пора положить ему конец. Жаль лишь, что Рэлико оказалась втянутой во все это.

Гром опасно забулькал, но смолчал — видно, отчаянным усилием воли.

— Разумеется, я явлюсь на разбирательство, — продолжил он, переведя тяжелый взгляд на Ильоса. — Надеюсь лишь, что оно будет справедливым.

— Ты на что намекаешь?! — не выдержал побагровевший бог молний, но Лучезарный скупым жестом прервал его.

— Суд богов всегда справедлив, — коротко отозвался Ильос. — Однако девушке будет лучше побыть пока у Ани…

Рэлико прильнула к своему богу, умоляюще покачав головой.

— Она останется со мной, — с угрозой сообщил Ланеж.

Повисла пауза. Из прищуренных глаз Ильоса сильнее плеснул свет. В иное время, пожалуй, обжег бы теплом, но не теперь — броня ледяной ярости не пропустила его. Несколько растерявшись и не зная, чего еще теперь можно ожидать от Ланежа, Лучезарный предпочел не обострять ситуацию.

— Пусть пока будет так.

От Ланежа не ускользнуло это «пока», и гнев вспыхнул в нем с новой силой.

— Так будет всегда, — ледяным тоном сообщил он.

— Там посмотрим, — снова ушел от прямого ответа Ильос. — Разбирательство состоится немедленно, все уже созваны. Прошу, — и он указал снежному богу и его наликаэ на прилегшую на землю тучу.

— Хозяин, — тихо-тихо прошептал на ухо Эно, не материализуясь. Рэлико вздрогнула, но Ланеж и виду не подал. — Они искали ее. Посылали сюда своих духов, пытаясь ее найти. Мы не успели сказать…

Сопоставив этот интересный факт с «все уже созваны», Ланеж понял, что на справедливость и беспристрастность можно не рассчитывать. В душе вспыхнула горечь и острая неприязнь по отношению к незваным гостям. Но кто предупрежден, тот вооружен.

Все равно нужно узнать, чего боги хотят от него и от Рэлико.

А уж ее он защитит — любой ценой.

Ланеж решительно взял девушку за руку.

— Пойдем. Я обещал показать тебе Север, но, видимо, кое-какие формальности помешают мне сразу сдержать слово, — бросил он. — Зато посмотришь на Золотые Чертоги. Все равно я взял бы тебя туда летом.

Он знал, что Рэлико прекрасно понимает: он далеко не так спокоен, как пытается показать — но рука в его ладони не дрожала. Она боялась за него — и верила в него. Сознание этого наполняло Ланежа новой силой — непривычной, тихой, теплой. С ее помощью он сможет и Золотые Чертоги разнести, если понадобится.