— Потому что там и без нас много народа.

       — Там всегда много народа…

       И это правда.

       — Люба, пригласили только тебя. Пожалуйста… Мы с папой тебя завтра заберем.

       Боже, я уже все решила за Лию. Степанова, не подведи! Но набрала я все же Вербову, когда мы с Любой наконец вышли на улицу. Нам идти-то три двора!

       — Ты можешь меня дождаться? Пятнадцать минут! — сказал Гриша, когда я сообщила, что иду к Лии.

       — Мне идти десять минут. Я сейчас пришлю тебе адрес. Будешь ждать меня у подъезда.

       — Ты меня стесняешься? — почти перебил мои слова Вербов. Зло. Очень зло.

       — Гриша, я ей даже не позвонила еще… Я позвонила тебе первому…

       — И не звони! — снова перебил меня Вербов. — Поедем ко мне. Елки у меня нет, но есть шишки и веточки. Зачем нам Степанова, ну вот серьезно… Лиза, я действительно серьезно сейчас!

       Только не кричи. Пожалуйста, не кричи! Мои уши уже скрутились в трубочку от Каменцева. Не надо плющить их молотом!

       — Гриша, это праздник… — голос дрогнул. Мне хотелось быть с ним, очень хотелось. Но я уже пообещала Любе, что она идет к Кате. — Ты не понимаешь…

       — Не понимаю, — говорил он по-прежнему нервно, но уже значительно тише. — Поехали на дачу. Если мы свалимся Ленке на голову, она от счастья по потолку ходить будет. Там и елка, там и домашний Оливье…

       — Пожалуйста, Гриша… — я чувствовала, как у меня защипало глаза.

       — Понял, жду адрес, — отрезал он абсолютно нейтральным голосом. Таким, к которому я привыкла на планерках. Тем, что так вымораживал Степанову. — Я уже близко.

       Я тоже была близко и хотела списать сбившееся от разговора дыхание на быструю ходьбу. Ребенок уж точно бежал.

       — Лия, твое приглашение еще в силе? — Господи, что я буду делать, если нет… — Я буду у тебя через три минуты. Только с Любой.

       — Что случилось? — только и спросила подруга, потому что была действительно настоящей подругой.

       — Случился Кирилл. Я все тебе объясню. Потом.

       — Я тебя жду.

       А больше мне ничего и не надо. Целый два человека меня ждут. Это такое счастье…

       У подъезда я оглянулась, хотя и понимала, что Вербов не доедет так быстро. И позвонила в домофон. Люба поспешила ответить, что это мы, как еще недавно проделывала с Гришей. Мы поднялись наверх.

       — Лия, мы без подарков, — сказала я вместо «С наступающим!», отодвигая от лица шуршащий дождик.

       — Каменцева, у тебя с башкой все в порядке?

       Нет, давно нет… И волосы под шапкой выбились из хвоста.

       — Не называй меня так. Я не хочу слышать эту фамилию, — прорычала я шепотом, чтобы меня услышала только хозяйка гостеприимного дома, но не Люба. Малышке хватит на сегодня взрослых разборок. Ей вообще всего хватит: пять лет пыталась создать ей спокойную жизнь и смела ее одним несчастным корпоративом. Господи боже ж ты мой… Ну почему Вербов избрал экспресс-метод для знакомства? Почему у меня все не как у людей…

       — Лиза, ты плачешь?

       Лия моргала. Или моргала все-таки я? Подняла пальцы к глазам — мокрые. Лия присела подле Любы и почти сорвала с нее куртку, отправляя поиграть к детям. Потом снова уставилась на меня, расстегнувшую только молнию на пуховике.

       — Что он тебе сказал?

       — Не важно! — отмахнулась я соленой рукой. — Главное, что он приперся к новогоднему столу, чтобы сказать, какая я сучка. Я все бросила и сбежала…

       — Ну что ты не раздеваешься? Я тебе сейчас за старый год коньяка плесну… Голова сразу болеть перестанет!

       Она улыбалась: ее улыбка — это восточная пряная смесь из сочувствия, поддержки и ободрения.

       — Не надо, — я просто стянула полы пуховика, не в силах отыскать начало молнии. — Я только Любу привела.

       — Не вздумай возвращаться к нему! — Лия с такой силой схватила меня за плечи, точно решила поднять в воздух и встряхнуть. Сделай она это, я бы по винтикам и шурупчикам рассыпалась прямо у ее ног.

       — Я не к нему… — ответила я с горькой улыбкой. Горькой, потому что на губах остались дурацкие непрошенные слезы.

       Лия отступила на шаг — на короткий, как у лилипута. Только для того, чтобы вернуть мне возможность дышать.

       — Меня ждут внизу. Я знаю, что это свинство спихивать тебе ребенка… Я не хотела… Мы действительно собирались встретить НГ дома… Вчетвером… Кирилл как чувствовал… А, может, отец ему что-то сказал…

       Я опустила глаза, не вынеся испытующего взгляда подруги.

       — А мне ты хоть что-то скажешь? Ты что, у меня за спиной крутишь романы и я не в курсе… Давно? Кто он? Говорить не хочешь?

       Вопросы вылетели автоматной очередью, расстреляли меня в грудь — стало трудно дышать, а говорить — вообще нереально.

       — Я не знаю, как сказать…

       И когда — хлопнула дверь и в коридор вихрем выскочили обе подружки. Катька повисла на маме с криком, что у Любы теперь есть папа… Рот бы им всем зашить! Мелким бабам!

       — Лиза…

       Глаза Лии, и так большие, сделались, как плошки. Ну как я скажу про Вербова? А он и не дал мне ничего сказать, позвонив сообщить, что ждет меня у подъезда.

       — Я спущусь через пять минут.

       — Да хоть через десять.

       В его голос вернулось веселье, в мой — совсем немного. Я спрятала телефон в карман пуховика. Как сейчас уйти?

       — Лиза, у вас уже новые планы? Если нет, ты можешь пригласить его к нам. Без проблем.

       Я жевала губу, ища правильные слова.

       — Лия, ты не хочешь видеть его еще и за своим столом. Он тебе в офисе до чертиков надоел.

       Да, я это сказала! Только Степанова не поняла:

       — Кто?

       Да, этот пазл в нормальной голове сложиться не может. Я на секунду зажмурилась, набрала побольше воздуха в грудь и выдала:

       — Григорий Антонович… — и после паузы, за которую глаза Лии выросли еще вдвое, добавила: — Вербов. Не спрашивай, почему… Я сама не знаю…