Услыхав такую весть, мореходы стали совещаться, как бы им поскорей бежать с ужасного острова, но тут люди им сказали, что это будет напрасная попытка, что великан все равно их увидит и не выпустит.

— А где же великан? — спросили мореходы.

— Пошел вон туда, за дровами.

Оглянулись мореходы и увидали великана ростом с гору. Он вырвал два огромных дуба с ветвями и листьями и швырнул их так, что они разлетелись на мелкие куски.

Взяв три обрубка, он принес их к костру, и стал крошить, как хлебный мякиш, глядя на мореходов своим единственным страшным глазом, так как другой у него давно вытек.

— Добро пожаловать! — проговорило чудовище голосом, подобным громовому раскату.

Командир, к которому он обращался, затрясся от страха и едва устоял на ногах.

— Ха-ха-ха! — захохотал великан, и все кругом зашаталось под напором сильного вихря. Затем великан ткнул командира пальцем, и тот, как сноп, повалился на землю.

Великан уселся и принялся за обед. В три глотка сожрал он свое ужасное жаркое, потом приказал своим людям, чтобы они загнали мореходов в пещеру, а сам схватил скалу, которую не сдвинуть было бы ста человекам, и швырнул ее вместо затвора у входа в пещеру.

Совершив все это, великан отправился на корабль, переносил все оставшиеся там запасы на берег и, схватив суда огромными ручищами, словно игрушечные лодочки, швырнул о скалы и разбил вдребезги.

На следующее утро он выбрал самого упитанного из своих пленников, убил его и велел зажарить. И так шло изо дня в день. Дошла очередь до мореходов. Выбрав одного из них, великан велел его зажарить, а сам пошел за горы, в другие владения, откуда он приносил харчи для своих пленников.

Случилось однажды, что, выводя из пещеры морехода, избранного на жаркое, великан неплотно придвинул камень, закрывавший пещеру. В оставшуюся щель человек кое-как мог пролезть. Не заметив своей оплошности, исполин пообедал и улегся у костра отдохнуть.

Мореходы, сговорившись между собою, вышли поодиночке в щель, взяли железный вертел, на котором только что жарился их товарищ, и воткнули его в самое пламя. Они действовали осторожно, чтобы не разбудить великана, но этого опасаться было нечего. Чудовище крепко спало и так храпело, что от дыхания его мореходы еле стояли на ногах.

Когда вертел накалился докрасна, мореходы подняли его и вонзили исполину в единственный глаз. От страшной боли великан так рявкнул, что у пятерых ближайших к нему людей лопнула барабанная перепонка, и они совсем оглохли. Пошевелил он руками и ногами — и четверых раздавил так, что и знака от них не осталось. Но когда он ударил рука об руку, огромный каменный утес расселся надвое; одна половина зашаталась и, оторвавшись, низверглась в море, по пути задавив великана и увлекши его в морскую пучину.

Мореходы, не помня себя от радости, побежали к своим кораблям. Какова же была их горесть, когда от кораблей своих они увидали только обломки! Они вообразили, что и с ними великан поступит так же, как с кораблями, и позабыв от страха, что он уже мертв, пустились что есть духу бежать от берега внутрь острова.

Две недели плутали они по лесам и болотам. Наконец увидали поле и на нем пахарей, которые были ростом не выше полутора аршина. Волы, на которых они пахали, были с баранов, а цветом совсем черные.

— Эй, мореходы, куда идете? — спросили маленькие люди. Они уже знали, что мореходы пленники великана.

— Мы бежим, — отвечали мореходы.

— Вот как! А великан?

— Не существует более: мы убили его.

— Да вы не рехнулись ли? Бог с вами, как это вы осмеливаетесь произносить такие страшные слова, будто вы его убили, — говорили встревоженные карлики.

— И опять повторяем: убили его, убили! — восклицали торжествующие мореходы.

Мало-помалу набежало карликов множество. Узнав новость, они ахали, не хотели верить, а сами дрожали, опасаясь, как бы великан не узнал про такие смелые речи и не отомстил за них. Статочное ли дело, чтобы горсточка таких людей, как мореходы, могла одолеть великана, когда целый их народ в течение девяти лет боролся с ним и не мог справиться!

Мореходы рассказали карликам в подробности все как было и предложили пойти удостовериться самим.

Карлики стали совещаться и порешили послать двоих на морской берег, чтобы проверить слова мореходов.

Избранные послы отправились, и не прошло двух часов, как они уже вернулись веселые-превеселые и сообщили, что все рассказанное мореходами — правда, что они сами видели мертвого великана, который плавает у берега, словно большущий корабль.

Все карлики запрыгали от радости и принялись наперебой прославлять мореходов за то, что они убили великана и их, карликов, избавили от большой напасти.

— Ведь мы были бы его вечными данниками, — сказали они. — Чем же нам наградить вас?

— Ничего нам не надо, лишь бы только возвратиться домой, — отвечали мореходы.

Карлики объявили, что они со всею радостью исполнят их желание, когда справят легкие тележки, по силам волам, которые, как они сами видят, не больше баранов.

Наконец тележки были готовы, и шествие двинулось. Волы с барана едва тащили по одному мореходу, а карлики бежали пешком. С трудом добрались до морского берега.

Тут карлики сказали мореходам, чтобы они зажмурились и ни в коем случае не открывали глаз, пока им не будет дано на это разрешение. Если же они ослушаются и проглянут, то тотчас же ослепнут!

Едва мореходы закрыли глаза, как услышали шум, гром, треск и ощутили сверканье. Они чувствовали, что сидят на тех же тележках и летят, окруженные страшною бурею. Карлики то и дело громкими криками понукали волов.

У одного из мореходов вихрь сорвал шапку. Не открывая глаз, мореход прокричал во все горло:

— Эй, миленькие! Шапка свалилась, шапка!

— Молчи! — шепнул ему кто-то на ухо.— Твоя шапка уже за сорок верст отсюда.

Мореход умолк и больше не проговорил ни слова. Мало-помалу шум стал стихать и наконец совсем стих. Карлики крикнули:

— Оа...хао!

И волы стали.

— Приехали, открывайте глаза, — объявили карлики.

Мореходы открыли глаза и увидали, что сидят на тележках, запряженных волами, на том самом морском берегу, откуда в начале своего путешествия двинулись в путь.

Вне себя от радости, мореходы принялись благодарить карликов и расспрашивать, каким образом они ухитрились перенести их через все море.

На это карлики отвечали, что они, мореходы, верно, сами чувствовали, как летели по воздуху. Но это сущие пустяки. Они, карлики, еще не то могут сделать. Только великана они не могли одолеть, почему и считают себя в вечном долгу у мореходов, которые избавили их от чудовища.

— Дорогие приятели, — говорили мореходы. — Ведь вы оказали нам неоценимую услугу. Кабы не вы, нам никогда бы не выбраться с проклятого острова. Скажите нам, как называется ваша родина, чтобы мы знали, как поминать вас.

— У нашей родины страшное название. Но. если вам так хочется, мы вам скажем. Наша родина называется Чумное царство. Мы подданные чумного царя и его слуги, но не так злы, как вы, люди. Когда наша мать, чума, посылает нас к людям, мы идем в бедную хижину, где люди от лености живут в грязи, и никогда не заглядываем в опрятное жилище. Еще идем мы к худым (плохим) людям, грабителям, притеснителям вдов и сирот и ко всем тем, которые забыли Бога и потеряли совесть.

— Выходит, что вы почтенный и справедливый народ, — заметили мореходы.

— А вы, люди, нас боитесь, потому мы и невидимы для вас. Но за вашу великую услугу вы всегда можете пользоваться нами. Если случится кому из вас быть в затруднении, крикни только:"Чумное царство!" — и один из нас явится перед вами.

В ту же минуту не стало ни карликов, ни волов с тележками, и мореходы мирно возвратились в свой город.

Рок

Два брата после смерти отца не захотели делиться и стали жить вместе. Один из них был трудолюбив и без устали работал, а другой пил, ел и лежал на печи. Бог благословил хозяйство братьев. Все у них процветало: и пашни, и луга, и домашний скот.