— Черт возьми, Лара. Этот больной ублюдок будет сидеть и наслаждаться каждой секундой зрелища.

— Он может нас видеть? — кричу я, лихорадочно оглядываясь вокруг.

Боже, он действительно наблюдает за нами? Как? Я ничего не понимаю. Мое сердце колотится, когда я оглядываю деревья, небо, черт, даже птиц. Сердце готово выпрыгнуть из груди, пока я разглядываю все вокруг. Как кто-то мог устроить что-то подобное? Зачем ему вообще это нужно? Сколько времени потребовалось бы ему, чтобы создать этот ад?

Нет. Нет.

— Если он планировал это так долго, как говорит, и так уверен, что мы не можем убежать, тогда да, ты охренительно права. Он может видеть нас.

— Как?

Ноа изучает деревья.

— Пока не понял, но собираюсь выяснить, потому что не хочу умирать. А теперь вставай.

Я киваю и поднимаюсь на ноги, стаскивая с себя туфли, потому что он прав: я не могу сидеть на одном месте и просто ничего не делать. Чем я могу ему помочь в том состоянии, в котором нахожусь, я не знаю, но если есть шанс, что мы сможем выбраться, я им воспользуюсь.

Ноа грубо берет меня за руку и тянет за собой. Он сердится на меня. Это ничему не поможет, но спорить с ним сейчас будет только хуже, и в данный момент он нужен мне здесь, рядом.

Пока он со мной, все будет хорошо.

Пожалуйста, не бросай меня.

Он делает все именно так, как я хотел.

Он так на нее сердится. А она вся такая хрупкая, сломленная. Как я и рассчитывал.

Но он будет защищать ее. В его характере хотя бы попытаться. Вот так я его и сломаю.

Вот так моя игра и станет совершенством.

Я истерически смеюсь. Моя игра. Наконец-то она началась.

Не думал, что доживу до этого дня. Я так долго и упорно работал. И эти двое — идеальная пара, как будто их просто дали мне, как будто они родились в нужном месте в нужное время специально для меня.

Говорят, что все происходит не просто так, слышали такое? Конечно, не просто так — а по моему плану. Слишком плохая причина? Представьте себе: мир не так прекрасен, как вы воображали!

Иначе их двоих здесь бы не было. О, они прямо как потерявшиеся щенки.

О, да, моя игра будет невероятной.

И самое главное, я могу менять правила, когда захочу.

Ребяткам не повезло.

Мы все идем и идем — и, кажется, прошли уже много километров — и все никуда не приходим. Клянусь, эти деревья я уже видела несколько раз. Я выплакала все слезы. Страх сидит в груди, отказываясь уходить, радостно скрестив ножки и напевая свою раздражающую песенку, которая мучает меня с каждой секундой все сильнее.

В это все еще невозможно поверить.

Говорят, что когда случается что-то особенно абсурдное, нереальное, человеческий мозг просто не способен в это поверить сразу. Наш разум выстраивает тысячи возможных разных сценариев, потому что не в силах принять холодную реальность. Вот примерно это я и чувствую. Да, прошли часы, и никто не явился к нам и не сказал, что это шутка. Да, мы идем и идем, уставшие и разбитые. Да, день уже заканчивается и вот-вот наступит ночь.

Это не может быть реальностью.

Как будто может быть какое-то другое логическое объяснение.

Я много читаю. Я читала о серийных убийцах, читала хорошие триллеры и саспенс, но это все… выдумка. Это создано кем-то для развлечения и для того, чтобы заставить читателя напрячь мозги. Это всего лишь воплощенная на бумаге фантазия автора. Такие вещи не происходят в реальности. Я знаю, мир иногда жесток и все такое, но… нет.

— Не отставай, Лара, — рявкает Ноа, отвлекая меня от моих мыслей.

— Я делаю все, что могу, — устало говорю я. — Мы шли почти весь день.

Он поворачивается ко мне лицом, скрестив руки на груди.

— Ты бы предпочла сидеть и ждать, пока нас убьют?

Моя нижняя губа дрожит.

— Не надо, Ноа. Мне тоже страшно.

— Из этой ситуации есть только один выход — найти его самим. Этот человек умен, но идеальных планов не бывает.

— Ну, где бы ни были, мы можем с уверенностью сказать, что вокруг никого нет.

— Не думаю, — говорит Ноа, отодвигая толстую ветку в сторону и пропуская меня. — Этот человек должен быть достаточно близко, чтобы иметь возможность охотиться, вести свою извращенную игру, а это значит, что должен быть вход и выход.

Я усмехаюсь.

— Разве не это мы искали все это время? Выход?

Ноа смотрит на меня, а я смотрю на свои ноги — я иду теперь без обуви, потому что никто не может идти через лес на каблуках.

Он наклоняется ближе.

— Послушай, Лара, я, может, и не прочел тысячу чертовых книг, но и не дурак.

— Я этого и не говорила, — тихо отвечаю я.

Он отступает, разворачивается и снова идет вперед.

— Я подумаю, как нам быть, но, если учесть, что мы уже потратили впустую день, время тоже играет роль.

— Если мы выдохнемся, то просто не сможем играть в его игру, — осторожно говорю я.

Ноа останавливается, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.

— Я знаю, но он не глуп. Я видел несколько кокосовых пальм и ручей, а это значит, что он позаботился о том, чтобы мы смогли найти еду и воду. Он не хочет, чтобы мы были слабыми — это не пойдет на пользу его игре. Этот человек умен, он знает, что в конце концов мы остановимся и поедим, отдохнем и перевяжем раны, потому что мы тоже не глупы. Он на это рассчитывает.

Ноа наверняка прав, абсолютно прав, даже если я не хочу признавать эту правоту. Тот ублюдок хочет, чтобы мы были сильными; он хочет, чтобы мы были вызовом для него. Вот почему он выбрал нас. Он думает, что раскусил нас, он думает, что знает нас. Может, так и есть. Я не знаю. Я больше ничего не знаю.

В горле поднимается желчь, и я останавливаюсь, прижимая руку к коре толстого старого дерева.

Дыши. Вдохни и выдохни.

— Он все упростил, — продолжает Ноа, не обращая на меня внимания. — Но не до совершенной простоты. Воды в ручье хоть отбавляй, но большую часть дня мы идем на своих двоих, так что нам нужно придумать, как взять ее с собой, учитывая, что ручей нам попался только один. Тут полно пальм, но они высокие и забраться будет трудно. Нам ничего не дали просто так.

Я киваю, обхватив рукой живот, стараясь сохранять спокойствие, пока горькая реальность настигает меня.

— Я знаю, это нелегко, Лара, но ты должна взять себя в руки.

Меня охватывает ярость, и я вскидываю голову.

— Взять себя в руки? — ору я, шокируя даже себя. — Мы в лесу с психом, который следит за нами, с психом, который хочет убить нас, и ты говоришь мне взять себя в руки?

— Да, — говорит он холодным и спокойным тоном. — Именно это я и говорю.

— Я не хочу так умирать, Ноа!

Он вздрагивает, потом оказывается рядом со мной, хватает за плечи и притягивает к себе.

— Мы не умрем. Ты слышишь?

— Думаешь, он не продумал входы и выходы? Или все возможные сценарии? Ты думаешь, он посадил бы нас сюда, если бы не был на сто процентов уверен, что мы не сможем выбраться? Что он сможет найти нас и выследить? Господи, Ноа. Кто бы он ни был, он сделал это не спонтанно.

— Так, — рычит Ноа, слегка встряхивая меня. — Может, ты и права, но ты ведь не собираешься сидеть здесь, ты ведь будешь бороться? Возможно, шансов нет, но я все еще уверен, что кем бы ни был этот ублюдок, я найду способ справиться с ним.

— У него наверняка есть оружие, с этим даже ты не справишься.

— Еще раз, — рычит Ноа, — хватит думать о плохом. Если нам суждено умереть, мы сделаем это, сражаясь за жизнь. Ты понимаешь?

Я киваю, но не могу сдержать слез.

— Лара, ты расстроена и напугана, и поэтому сомневаешься во всем. Он на это рассчитывает. Я не знаю, как и где, но тебе нужно найти в себе силы. Они есть у тебя, я знаю, и ты должна собраться и бороться за жизнь вместе со мной. Если ты этого не сделаешь, мы обречены еще до того, как начнем эту борьбу.