— Что ты задумал?

— Мы можем получить фору в несколько часов, пока он будет возиться с ними.

— Большой вопрос в том, как мы вообще собираемся выбраться? Нас двое против одного. Наверняка мы смогли бы с ним справиться.

Он кивает.

— Возможно, но сегодня он был так близок к провалу. В следующий раз он не будет таким беспечным. Он не позволит нам подобраться близко. Я думаю, что он будет с нами играть.

Я сглатываю.

— Не раздумывай, Лара. Если подойдешь к нему достаточно близко, убей его. Я знаю, что эта мысль пугает тебя, но ты должна рискнуть.

Я напрягаюсь. Я пыталась вывести ублюдка из строя, чтобы мы могли уйти. Раньше я никогда не пыталась кого-то убить.

— Ладно, — шепчу я. — Если выхода нет.

Ноа смотрит на меня, прежде чем продолжить:

— Я хочу попытаться отследить его. Не знаю как, но если мы найдем его логово, то сможем покончить с ним.

— С этими камерами мы никогда не сможем его отследить.

— Вот почему это мой следующий шаг. Их нужно как-то отключить. Нужно выяснить, как они работают, и избавиться от них.

Нет.

Нет.

Паника охватывает меня, пока я изучаю камеры, наблюдая, как они вынимают трекеры. Нет. Они разрушают мой план. Они меняют правила.

Я вытираю кровь со лба. Этот говнюк добрался до меня. Он почти добрался до меня. Он почти закончил мою игру, прежде чем я успел начать.

Забраться в ручей было умно. Они умные.

Но не умнее меня. У меня все еще есть мои камеры, я найду их, я заставлю их пожалеть о дне, когда они решили бросить мне вызов.

Если они думают, что могут убить меня, то ошибаются. Я причиню им такую боль, что они пожалеют, что родились на свет. И мы посмотрим, кто возьмет верх.

Пришло время начать настоящую игру. Больше никаких глупостей.

Когда я закончу, они пожалеют, что встретились со мной.

О, подождите, нет, они не пожалеют, потому что будут мертвы.

Я быстро засыпаю. Ноа обнимает меня всю ночь, и мне приятно чувствовать себя в безопасности хотя бы на несколько часов. Нас будит солнце, пробивающееся сквозь ветви деревьев. В лесу мертвая тишина, как будто звуки просто отключили. Или, может быть, это потому, что мы просто не слышим низкий гул мотоцикла. Он не смог нас найти?

Остается только надеяться.

— Доброе утро, — шепчет Ноа мне на ухо.

— Привет, — шепчу я в ответ. — Его нет.

— Остается только надеяться, что это хороший знак.

— Мы спускаемся?

Он убирает руки с моей талии и качает головой.

— Это было бы здорово, но здесь мы в большей безопасности, пока не придумаем что-нибудь. Я собираюсь спуститься и проверить одну из этих камер. Жди здесь.

Мне только это и остается, так что я позволяю Ноа спуститься. Как вор в ночи, он бесшумно движется между деревьями, пока я не перестаю его видеть. Чувствуя себя немного успокоенной тем, что без трекеров, похоже, нас все-таки не найти, я прислоняюсь спиной к стволу и делаю несколько глубоких вдохов.

Проходят минуты. Минуты превращаются в часы.

Ноа все не возвращается.

Я не могу позвать его. Даже не знаю, должна ли попытаться найти его, но что-то внутри, что-то прямо в моем сердце говорит мне, что надо пойти и посмотреть. Я встаю и оставляю свои вещи на дереве, стараясь запомнить окружающую обстановку, чтобы найти дорогу назад. Затем бесшумно двигаюсь по ветвям, спускаясь, пока не вижу землю.

Я ничего не вижу и не слышу.

Осматриваю землю, затем возвращаюсь на дерево и двигаюсь дальше, снова опускаясь вниз. Я делаю это три раза, пока, наконец, не слышу какой-то звук. Это голоса. Голос Ноа и этого ублюдка. Я двигаюсь стремительнее, скользя между ветками так быстро, как только могу, чтобы оказаться ближе к источнику звука. Я спускаюсь ниже и вижу двух мужчин. Ноа стоит, прислонившись спиной к дереву, с камерой в руке. Псих стоит перед ним, направив пистолет ему в грудь.

Нет.

Я уже готова спрыгнуть с дерева, когда Ноа снова говорит, останавливая меня на полпути.

— Ты хочешь настоящего боя? Хочешь настоящую охоту? Тогда не устраивай ловушки. Ты утверждаешь, что ты настоящий охотник, настоящий убийца, но это не так. Ты ничто без этих камер и трекеров. Хочешь играть в игру — будь честным игроком.

— Я могу разорвать тебя на куски прямо сейчас, — рычит псих. — И ты никогда больше не увидишь дневного света.

— Мы оба знаем, что ты не сделаешь этого, потому что хочешь поиграть. Тебе нужна эта игра. Это смысл твоей жизни. Ты хочешь заставить меня страдать, заставить ее страдать.

Тело ублюдка странно вздрагивает, и он тихо смеется.

— Я знаю. Я хочу поохотиться на вас, как на пару гребаных кроликов, а потом содрать с вас шкуру живьем.

— Тогда сделай это, но как настоящий охотник. Ты хочешь, чтобы игра, — Ноа наклоняется ближе, его тело сильное и мощное, — была честной, потому что сейчас ты не охотник, не убийца. Ты просто фокусник. Моя мать могла бы обставить все получше.

Псих стоит там, пистолет направлен на грудь Ноа. Затем он протягивает руку и снимает маску. Я закрываю рот рукой и вздыхаю, когда узнаю его. Ноа рявкает:

— Ты!

Я не могу отвести взгляд. Мужчина из «Старбакса». Тот, который говорил со мной в то утро. Боже мой. Он говорил со мной. Он вел себя совершенно нормально. Он выглядит как обычный американский парень, живущий по соседству. Можно было пройти мимо него по улице, даже не взглянув на него, разве что для того, чтобы оценить внешность.

Он даже назвал мне свое имя. Как же его звали? Все верно, Брайс.

Но когда я его узнаю, то понимаю, что это не единственный раз, когда я его видела.

В моей голове проносятся вспышки воспоминаний о той ночи, когда умерла Ба и... О... О, Боже. Это был он. Это он позвонил в 911. Он был там в момент, когда я потеряла ту Лару, которой была. Он был там. Все это время он был там. Наблюдал. Ожидал. Видел, как я менялась. Мои колени дрожат, и мне приходится вцепиться в дерево, чтобы не упасть. Рейчел, моя Ба, «Старбакс»... он был там, прямо рядом со мной все это время.

Я не могу в это поверить.

— Что, сказать нечего? — Ноа продолжает насмехаться над ним. — Слишком слаб, чтобы играть по-настоящему?

Брайсу это не нравится. Совсем. Я задерживаю дыхание, боясь, что он убьет Ноа за насмешку, но через мгновение он достает из кармана устройство, похожее на маленький мобильный телефон. Он показывает его Ноа, и я не знаю, что это, но ублюдок поднимает его и бросает на землю. Затем поднимает пистолет и стреляет. Я подавляю крик, зажав рот рукой. Сердце бешено колотится. Я как натянутая струна. Крошечное устройство буквально взрывается.

— Теперь я вас не вижу. Я вас не слышу. Я не смогу вас найти. Это устройство было пультом управления камерами. Без него они не работают. — Брайс улыбается, и это ужасно. — Я дам вам полдня. Если начну охотиться, вы умрете. Если думаешь, что я не смогу найти вас без всех этих камер, ты ошибаешься. Я найду вас. И когда сделаю это, я буду резать вас по кусочкам, и вы будете ползти за мной, умоляя меня оставить вас в живых. Только тогда я покончу с вами.

— Этого никогда не случится, — рычит Ноа.

Брайс смеется.

— О, еще как случится.

Он отступает на несколько шагов, целится и нажимает на курок.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что ублюдок выстрелил Ноа в ногу. Рык боли срывается с его губ, когда он пятится. Я едва успеваю прикрыть рот рукой, сдерживая крик. Он не знает, что я здесь. Сиди. Тихо.

Меня трясет, когда Брайс наклоняется к Ноа и говорит:

— Первая кровь. Посмотрим, как далеко ты уйдешь теперь. Я вернусь совсем скоро, и на этот раз все будет серьезно.

Брайс отступает назад и смотрит на деревья. Я не двигаюсь. Просто прячусь за веткой, молясь, чтобы он меня не увидел.