— Это все, что у тебя есть?

Я машинально бью его по яйцам коленом. Отец научил меня этому, когда я была маленькой девочкой, но я еще никогда этого не делала. Ублюдок со смехом сгибается пополам, и я использую шанс развернуться и убежать. Я добираюсь до его мотоцикла и останавливаюсь, сердце колотится в груди. У меня больше нет оружия. Я потеряла камень при падении.

Я смотрю на стрелу в ноге.

Не думай.

Просто наклоняюсь, берусь за конец стрелы, торчащий из икры, и вытягиваю ее. Мне так больно, что я даже не могу закричать. Его голос эхом отдается у меня за спиной, и я делаю единственное, что могу. Я вонзаю стрелу в его шины снова и снова, так сильно и так быстро, как только могу. Теплая кровь течет по ноге, но я не останавливаюсь. Затем, собрав последние силы, я опрокидываю мотоцикл. Я слышу, как псих бежит ко мне. У меня есть несколько секунд, если повезет.

Мне хватит.

Я открываю бак и вижу, как из него начинает течь топливо. Я не жду, нет, я разворачиваюсь и бегу прочь, так быстро, как только могу. Я не знаю, сколько еще продержусь в сознании. Боль слишком сильна. Она слишком интенсивна.

Смех наполняет пространство позади меня.

— Отлично, Лара, ты смелее, чем я думал. Ты сделала мою игру чуть сложнее. Ты заплатишь за это.

Я падаю на колени и ползу в густой подлесок, ахая от боли во время движения. Мне нужно забраться глубже, глубже, чтобы он не достал меня.

Деревья преграждают мне путь, ветки врезаются в мое тело, и наконец я падаю возле какой-то коряги, лицом в холодный мох. Я слышу вдали шум его мотоцикла, а потом все погружается во тьму.

— Твою мать, Лара, очнись. Очнись.

Ноа?

Я не могу пошевелиться.

— Лара, давай. Открой же глаза, ради меня.

Я пытаюсь. Не могу.

— Лара?

Ноа.

— Пожалуйста, детка.

Я слышу тебя. Я пытаюсь.

Я не могу пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы открыть глаза. Голос Ноа затихает, и мне так отчаянно хочется позвать его, дотронуться до него, но ничего не получается. Я начинаю паниковать. Я умерла? Поэтому я не могу двигаться? Или я смертельно ранена? Я умираю?

Я начинаю задыхаться.

— Лара? Эй. Открой глаза. Все хорошо.

Да?

— Давай, соберись.

Собраться.

Я успокаиваю дыхание и делаю, как говорит Ноа. Я решаю начать с пальцев. Простая задача, верно? Я вдыхаю и выдыхаю, затем сжимаю пальцы. Ноа что-то отчаянно бормочет, но я слишком сосредоточена на движении, которое медленно ко мне возвращается. Я чувствую свои пальцы! Еще несколько болезненных вдохов, и я могу открыть глаза. Несколько секунд я ничего не вижу, но в конце концов в поле зрения появляется лицо Ноа.

Он выглядит испуганным.

— Слава Богу. Все хорошо.

Я бы не была так самоуверенна.

Боль в ноге дает о себе знать все сильнее с каждой секундой, пока мое тело возвращается к реальности. Я издаю стон и пытаюсь дотронуться до ноги, но, кажется, мое тело еще не готово к такому напряжению. Так что я пытаюсь поднять ногу, чтобы увидеть и понять, что вызывает боль.

— Успокойся, ты ранена. Просто дыши и приходи в себя.

Я сосредотачиваюсь на Ноа. У него на голове кровь. Она засохла, немного есть и на лице. Солнце светит сквозь деревья и мне на ноги, согревая. Мы на тропинке. Я потеряла сознание здесь?

— Что случилось? — хрипло спрашиваю я. Горло пересохло и першит. — Ты ранен.

— Зацепил голову, когда слезал, — отвечает он.

— Что произошло? — спрашиваю я, потирая лицо.

— Ты не помнишь?

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь, пытаясь заставить свой разум работать. И вспоминаю.

— Он... О, Боже.

Я быстро, слишком быстро приподнимаюсь на локтях. Голова тут же начинает кружиться, и я падаю обратно. Ноа подхватывает меня прежде, чем я падаю на землю.

— Хватит. Тебе нужно успокоиться.

— Он использовал Рейчел, чтобы добраться до нас! — кричу я. — О, Боже, как мы могли быть так слепы? Он был так близко.

— Я уверен, это не единственное, что он сделал, чтобы добраться до нас, Лара. Наверняка. А теперь перестань дергаться.

— Моя нога, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Насколько плохо?

— В ране ничего не осталось, ты вытащила стрелу. Рана глубокая, но стрела задела только мышцы. Я очистил ее и перевязал.

— Но чем? — спрашиваю я, чувствуя, как внутри все переворачивается.

Он показывает на свою наполовину разорванную рубашку. Теперь она кажется чем-то вроде женского топа. Ничего не могу с собой поделать и смеюсь.

Наверное, это истерика, но ничего не могу с собой поделать — при виде Ноа в такой одежде я хохочу.

— Тебе смешно? — озадаченно спрашивает он.

— Нет, — говорю я, и смех затихает. — Я просто... прости. Кажется, я схожу с ума.

Он качает головой и осторожно помогает мне усесться.

— Очень больно?

— Ужасно, — признаюсь я, стараясь не обращать внимания на сильную пульсацию в икре.

— Да уж, задачу это нам не облегчает. Ты идти сможешь?

Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею. Он... — Я оглядываюсь. — Он вернулся?

— Нет. Ты порезала ему шины и опустошила половину бензобака.

Правда? А еще я разозлила его. Наверное, это была плохая идея.

— Не знаю, как я сумела. Я и не думала, что смогу сделать что-то такое, но я так боялась.

Ноа убирает прядь волос с моего лица.

— Это от испуга. Я горжусь тобой. Черт, когда ты упала с дерева, я был уверен, что это конец, но ты просто умница.

— Я просто сделала то, что должна. Ты прав, страх пробуждает боевой дух. Я не хочу умирать, Ноа, — говорю я тихо, и голос срывается при одной мысли, что я подошла к краю так близко.

— Тогда посмотрим, сможем ли мы справиться. Ты умрешь, если не сможешь двигаться.

Мое сердце сжимается, но я загоняю тревогу поглубже и киваю.

— Давай.

Ноа встает первым и тянется ко мне. Он обнимает меня за плечи и медленно помогает мне подняться. Я наступаю на ногу, и хотя это больно, сильнее болеть как будто не стало.

— Кажется, нормально.

— Попробуй пройтись.

Я отпускаю его и ковыляю вперед. Каждый раз, когда наступаю на ногу, боль пронзает икру — но опять же, это не намного хуже, чем боль, которая уже есть. Наверняка через какое-то время станет хуже, но сейчас терпимо.

— Мне больно, но это не так уж ужасно.

Ноа скептически разглядывает меня, но потом кивает и говорит:

— Надо привязать палку, чтобы не нагружать ногу, хотя бы пока...

— Пока он снова не погонится за нами, — заканчиваю я.

Он встречается со мной взглядом.

Он понимает.

— Как думаешь, когда он вернется?

— Понятия не имею, и мне это не нравится. Нам нужно найти место для отдыха, но я не знаю, даст ли он нам возможность отдохнуть.

— Сколько времени занимает замена шины?

Ноа пожимает плечами.

— Ну, может быть, часа два.

— Сколько времени прошло?

— Ты была без сознания минут сорок.

— Значит, у нас есть час.

Он кивает.

— Возможно, даже больше, учитывая, что ему еще пришлось возвращаться. Рассчитываем на час в любом случае.

— И что нам делать?

Ноа напряженно смотрит в небо.

— Готовиться.

Посмотрите-ка, как он пытается ей помочь.

Я прикладываю пакет со льдом к яйцам.

У нее больше мужества, чем я думал. Я ухмыляюсь от этой мысли. Я хотел, чтобы она была слабой, но сегодня, преследуя ее, сражаясь с ней... Боже, это было невероятно.

Круче, чем я думал.

А когда он не мог ее защитить, то просто сходил с ума.

Ей придется ответить за то, что испортила мой байк. Да, с ней наверняка будет весело. Нет, обязательно будет.

Я заставлю ее пожалеть, что она родилась на свет, и сделаю это медленно.

Так что расслабься, Ноа. Неважно, что ты будешь делать.

Лара будет моей главной наградой.