— Не нужно было оставлять тебя одного тогда, — шептала оборотень. — Но иначе было бы нельзя. Ты ведь знаешь. Уйди бы мы оба, Хелтай сделал бы все возможное лишь бы мы никогда не узнали где Кайи. Отец упрям.

— А вот дочь не в него, — а когда девушка снова всхлипнула, взял обе её руки в свои, израненные и горячие, и прижал их к своей груди. — И это в ней мне всегда нравилось. А теперь расскажи мне о Кайи. Я хочу знать всё.

***

Сули открыла глаза и вперилась взглядом в высокий потолок и деревянные своды.

Королевские лекари были уверены, что девушка пролежит так не меньше недели, но вот, минул второй час, и оборотень пришла в себя. Боль в левой руке пульсировала неумолимым пламенем; темноволосая вздохнула. А ведь все могло закончится хуже… Победив меня он мог броситься на… Леголас!

Сули подскочила, сев на кровати и стараясь не обращать на жгучую боль от раны в животе и руке, схватила лежащее на кровати платье. Попытки надеть его выглядели жалко и беспомощно.

— Стой!

В покои вошла светловолосая девушка в коричневом платье с белой вышивкой; она принесла кубок, наполненный пахучим отваром.

— Что же ты делаешь? — воскликнула роханка, подскочив, и бесцеремонно выхватила платье из рук оборотня в ответ на что получила разозленный рык. — И не зачем скалиться. Ты ещё слишком слаба чтобы бежать куда-то. Укладывайся обратно и быстро.

Тон, почти приказной и не терпящий споров, заставил Сули лечь обратно на мягкую кровать. Одеяло оборотень упрямо откинула в сторону — уж слишком жарко; на ней была только длинная белая рубаха — через неё виднелась повязка, наложенная поперёк живота темноволосой. Левая рука была накрепко привязана к двум прямым деревяшкам, чтобы сломанная рука срасталась правильно.

— Так-то лучше, — кивнула роханка. — Тебе нужен покой и время на то чтобы восстановиться. К сожалению второго почти не осталось, ведь скоро все покинут город.

— Ты меня не боишься? — спросила оборотень. Памятуя о том, что они с Ралисом устроили в Золотом чертоге на глазах у роханцев, Сули была удивлена отсутствию страха незнакомки. Вряд ли эта девушка (если её вдруг не оказалось среди свидетелей драки двух волков) не слышала рассказов, наверняка кочующих теперь из уст в уста.

— Я никогда прежде не видела того, что увидела сегодня в Золотом чертоге. То, что было там… ты оборотень? Одна из тех созданий из старых легенд? — в глазах роханки горел неподдельный интерес. Она аккуратно присела на противоположный от Сули край кровати, поубавив свой пыл.

Воспитанница эльфов усмехнулась и скривилась от боли, не понимая, что болит сильнее — рана в животе или рука.

— Где Ралис?

Тонкие губы девушки вмиг поджались, превратившись в едва различимую линию.

— Волка заперли.

— Кому пришло такое в голову! — воскликнула Сули, но снова вставать не стала. — Его должны отпустить. Он не виноват в случившемся.

— Он чуть не убил тебя на глазах у всех.

— Не убил! Ралис не опасен. Отпустите его.

— Успокойся, дева-волчица. Я передам твои слова королю. Вот, — она протянула Сули принесённый кубок. — Ралис попросил приготовить это для тебя. Это отвар из трав. Он сказал, что тебе это нужно будет выпить, как только проснёшься.

Темноволосой был знаком этот отвар. Ралис и в былые годы готовил его, когда оборотень оказывалась ранена. Девушка приподнялась на локте правой руки и, с легким кивком, приняла питье у роханки. Та коротко улыбнулась.

— Спасибо, — Сули вернула опустевший кубок и с тихим стоном опустилась обратно на подушки. Её рука нещадно болела. Даже регенерация оборотня не могла восстановить тело так быстро. — А Леголас? Эльф?

— Он в порядке, — пожала плечами девушка. — Вместе с Арагорном у короля. Его позвать?

— Не нужно, — лениво покачала головой из стороны в сторону темноволосая. — Дева-волчица, — она усмехнулась. — Меня так в жизни никто не назвал. Зови меня Сули.

— Рада познакомиться, — кивнула роханка, — а меня зовут Эовин. Я племянница Теодена.

— Рада знакомству, — Сули вздохнула, глянув на раненную руку. — Давно я здесь лежу?

— Не больше пары часов, и гляди, почти все царапины уже затянулись, — и то верно. Во время драки Сули не раз поранилась: о когти Ралиса или же о мечи стражников, но теперь ни одной царапины на её теле не осталось, лишь старые шрамы от глубоких ран. — Даже на животе, я уверена, рана почти затянулась. Осталась лишь рука.

Не мудрено. Ралис перекусил кость, на сращивание уйд ёт много времени. Много для оборотня, разумеется.

***

Рыжий оборотень сидел на деревянной лавке, тяжело опустив голову. Он отказался от лекаря, которого прислал Арагорн, и ни с кем не говорил, лишь с Эовин, когда роханка заглядывала чтобы передать как дела у Сули. В такие моменты мужчина поднимал свои усталые голубые глаза, внимательно выслушивал всё до последнего слова, коротко кивал и опускал голову вновь. Иногда он говорил племяннице короля несколько слов: просил приготовить отвар для раненой подруги и отказывался от еды, которую девушка приносила.

Но вскоре и Эовин перестала появляться — она была занята, как и все в городе, подготовкой к дороге. Путь к Хельмовой пади долог.

Оборотень сидел в тишине и одиночестве.

— Ралис, — прозвучало вдруг.

Это был Арагорн. На поясе человека висел тот самый меч о котором уже успела рассказать Сули. Меч, поднявшему который, суждено сесть на трон Гондора и избавить мир от Тьмы. Рыжий усмехнулся; трех стражников, приставленных к оборотню Теоденом рядом не было.

— Чего тебе, человек? — без особого интереса спросил Ралис.

— Я пришёл поговорить.

— Тишина мне милее.

— Нам предстоит долгий путь, все кто сейчас есть в городе отправляются в Хельмову падь, чтобы там принять бой с врагом, — оборотень хмыкнул.

— История интересна, только зачем её рассказывать мне?

— Хочешь остаться здесь, когда все остальные уйдут? — удивился дунэдайн. Ладонь его ненароком скользнула по рукояти меча. Даже здесь в холодной темнице он казался тёплым, согревая уставшие руки.

— Мне плевать.

— Но Сули не плевать, — Ралис поднялся на ноги и повернулся спиной к человеку. — Эовин сказала, что она постоянно спрашивает о тебе, просит, чтобы тебя освободили. Стоит ли мне передать Сулмендис, что тебя устраивает заточение? — оборотень тяжело вздохнул и облокотился о стену плечом. Камень приятно холодил висок.

Подземелье Золотого чертога. Когда-то — много-много лет назад — Ралис уже бывал здесь. Ему не понравилось.

— Считаешь, что наказав себя таким способом ты искупишь свою вину перед Сули? — Арагорн сделал шаг, остановившись вплотную к решетке. В тусклом свете факела, висевшего на стене, он видел тёмные пятна от крови на светлой куртке оборотня и дыры, оставленные на ней стрелами.

— Как это в стиле людей — рассуждать о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия, — протянул нараспев рыжий.

— Имеешь ввиду то, что случилось в Лихолесье между оборотнями и Трандуилом?

Ралис зарычал, обернувшись к Арагорну. В глазах его загорелся дикий огонь, окрасив спокойный и весёлый голубой в необузданный алый. Дунэдайн не отступил ни на шаг, упрямо смотря в глаза волка.

— Я знаю, о чем говорю, — продолжал человек. — Меня вырастили эльфы.

— Воспитанник Трандуила?

— Нет. Я вырос доме Элронда, как и Сули.

— Думаешь, для меня это имеет значение? Я не в восторге от того где выросла Йорун. Возможно, я даже рад тому, что наш сын не повторил её судьбу и не провёл столько лет у остроухих.

— Но ты был частым гостем в Ривенделле.

Ралис был удивлен сказанным словам и даже улыбнулся, забыв о разговоре. Одобрительно хмыкнул.

— А ты внимательный. Либо я уже слишком стар чтобы скрыться от единственного человека в городе эльфов. Не упомяни бы ты все это, я бы тебя и не узнал. Ты теперь больше походишь на оборванца у Амон Сул, не мудрено, что я ни тогда, ни сейчас не признал в тебе мелкого парнишку разодетого на эльфийский лад, — Ралис окинул взглядом Арагорна и одобрительно хмыкнул. — Вырос.