Гимли не уставая возмущался тому, что воспитанница эльфов оставила их — его, Арагорна и Леголаса — и отправилась спасать хоббитов в одиночку.

— Разве так поступают друзья? У! — и прибавил ещё пару строк на кхуздуле. Трубка в его руках пускала тоненькую ниточку дыма к потолку, но гному, казалось, не было дела до тлеющего табака.

Ралис, прежде хранивший молчание, что-то ответил рыжебородому на гномьем, и Гимли несказанно обрадовался, заслышав родную речь. Теперь пришла пора Сули молчать, когда оборотень и гном завели оживленную беседу на незнакомом ей языке.

— Прости за мой выговор, друг гном, я так давно не говорил на кхуздуле, — сказал вдруг рыжий на всеобщем.

— Как ты давно не говорил на кхуздуле? — удивилась Сули. — Ты столько лет живешь рядом с гномами.

— Гномы с Синих гор не очень то спешили говорить с чужаком, если и говорили, то придерживались общего языка.

— Стало быть Синие горы, хм, — проговорил Гимли на всеобщем прежде чем снова вернуться к своему родному языку.

Сули возмущенно цыкнула и стукнула Ралиса по руке.

— Ау! — наигранно скривился мужчина, поглаживая место куда пришёлся удар. — Ладно уж, друг мой, будет говорить на всеобщем, а на кхуздуле лишь когда этой нервной принцессы не будет рядом.

Гимли раскатисто засмеялся.

— И давно ты такой? — гном беззастенчиво обвел рукой рыжего; Сули не стала скрывать от друзей-хранителей, что Ралис, как и она сама, оборотень, но попросила их не говорить об этом роханцам.

— Всю жизнь, — легко развел руками Ралис, вольготно расположившись за столом напротив гнома. Одну руку он закинул на спинку кресла, а ногу уж собирался положить на стол, как Сули вовремя его столкнула. — А если быть более точным, то почти пять тысяч лет, — девушка фыркнула и закатила глаза. — Что такое, принцесса? — он переложил руку на спинку кресла темноволосой и наклонился к самому лицу, зная, как её это бесит. Девушка толкнула друга в грудь, и Ралис рассмеялся, громко и раскатисто, как весенний гром, огласив своим смехом весь чертог. — Я несравненный волк-одиночка!

— А эта штука на твоей шее? — гном указал на полумесяц мундштуком трубки, а Ралис задумчиво поскрёб тот пальцами.

— Моя соулметка, — сказал он с грустной улыбкой и отпил эль из кружки, стоящей на столе перед ним.

— Слышал, слышал, — кивнул Гимли, припоминая рассказы подруги. — И кто же эта счастливица? Знаешь? Что не наша Сули, это я уж понял, у неё другой рисунок и он на плече, а не на шее.

Ралис усмехнулся и вновь поглядел на девушку рядом.

— К сожалению, на этой светлой шейке нет ни единого пятна. Разве что кроме этой вот родинки, — рыжий оборотень ткнул пальцем в названную, а Сули зарычала. — Ладно, не начинай становиться зверем прямо здесь. Подожди до вечера.

— Значит, не встретил ещё свою суженую.

— Встретил, — кивнул рыжий. — Умерла она.

— Соболезную, — кивнул гном, а Ралис вдруг усмехнулся.

— Гимли. Хм. Подходящее имя для какого-нибудь эльфа.

Рыжебородый буквально задохнулся от возмущения.

— Да как…!

В чертог вошли Арагорн и Леголас. Оборотень поднялась, чтобы поприветствовать их, Ралис следом, оставляя восклицающего гнома сидеть за столом.

— Сули, — улыбнулся девушке Арагорн. Леголас кивнул.

— Ралис, — темноволосая обернулась к другу, ставшему рядом с ней, — твое имя я уже назвала во всеуслышание, а теперь осталось представить тебе всех кто это имя услышал. Это мой старый друг Арагорн сын Араторна, странник из дунэдайнов, — представила девушка мужчину. Её рыжий спутник широко (привычно) улыбнулся.

— Не раз слышал о тебе, странник с Севера. Как-то раз мы с тобой даже встречались, — Арагорн потемнел лицом, услышав эти слова, но промолчал.

— О чем это ты? — задала Сули вопрос, поглядывая то на человека, то на оборотня. Оба молчали.

— Лендин однажды, уже когда озверела и была изгнана, забрела на земли стаи и напала на странника, ищущего что-то у Амон Сул. Благо я был рядом, помог.

— И я благодарен тебе за это, — ответил Арагорн. — Без твоей помощь я, быть может, погиб бы там.

Ралис кивнул.

— Я и не знала об этом, — протянула Сули, хмыкнула и быстро глянула на Леголаса.

Поймав взгляд голубых эльфийских глаз, она спешно отвернулась и сглотнула. Что же Ралис сделает, когда узнает, чей он сын? Сули не знала что случится, быть может, потому и отсрочивала до последнего момент знакомства старого друга с царевичем из Лихолесья.

— А это кто у нас? — широко улыбаясь, спросил рыжий оборотень, смотря ни на кого иного как на эльфа перед ним. — Небось, кто-то из лориэнцев. За столько лет я не видел таких светловолосых в Ривенделле.

— Это Леголас, — боязливо девушка произнесла имя принца всем сердцем надеясь, что Ралису оно не знакомо, — из… — Сули замешкалась, — сын… Имя его на эльфийском языке звучит как Лайквалассэ, то есть зеленый лист. Не правда ли милое имя? Ралис?

Улыбка Ралиса исчезла с его лица, как будто и не было никогда, а воспитанница эльфов вздрогнула, почувствовав враждебность и злость, волнами исходящие от собрата. Мужчина сжал кулаки, а темноволосая принялась без умолку говорить — в основном бессвязные глупости, приходившие ей на ум в тот момент:

— Ралис, а вот ты помнишь тот случай в Гондоре, когда, — она обошла оборотня и встала аккурат между ним и Леголасом, миролюбиво положив ладонь на плечо собрата и чуть заметно подтолкнув того к выходу из чертога. — Когда мы с тобой чуть не увели чужого коня. Зачем нам, спрашивается, тогда вообще нужен был конь никак в толк не возьму. Почему нельзя было по старинке обернуться волками и бежать куда глаза глядят? Помнишь? — Сули говорила и говорила, но рыжий оборотень не слушал; Ралису уже не было дела до её слов.

Девушка вцепилась побелевшими от страха пальцами в предплечье друга, шагнувшего навстречу эльфийскому царевичу. Леголасу хватило ума отступить назад.

— Леголас, стало быть, — прозвучал тихий и устрашающий голос. — Не тот ли Леголас отец которого счастливо и беззаботно правит Тихим лесом? Лихолесьем по-вашему.

Суля дышала тяжело и через раз — нервно — и уже в открытую повисла на руке друга, силясь удержать того на месте. Арагорн, почувствовав неладное, предупредительно положил ладонь на эфес меча.

— Ралис, — сладкозвучно позвала девушка, ощущая под ладонью напряженные мышцы. — Может, пойдём? Пройдёмся?

— Мой отец Трандуил король Лихолесья, — сознался царевич и темноволосая чуть не хныча стала звать Ралиса, вновь начала свои бессвязные и бесконечные истории.

— Сын Трандуила, — Ралис и рад бы, но он не услышал и единого слова сорвавшегося с уст Сули. Темноволосая прикусила губу, цепляясь побледневшими пальцами за плечи собрата, в руке которого возник магический кинжал — почти такой же как у Сули, но только чуть длиннее и не эльфийской работы, а нуменорской.

— Ралис! — девушка обхватила лицо друга руками, насильно повернув к себе. — Успокойся!

— Успокоится? — вскипел мужчина, сделав шаг к лихолесцу. Удержать его для Сули не представлялось возможным. — Так же как был спокоен его отец?

— Ралис!

— О чем он? — не понимал произнесенных слов принц, отступая назад. Никто ему не ответил.

Сули упрямо закрывала собой безоружного эльфа, как вдруг рыжий оборотень схватил её за плечи и оттолкнул в сторону, едва ли почувствовав сопротивление.

— Посмотрим, каковы вы коронованные эльфы в бою, если не прячетесь за спинами своих солдат!

Перед Леголасом возник волк, возвышающийся над стоящим царевичем почти на голову. Он распахнул пасть, блеснув клыками, и упал, сваленный с ног белой волчицей. Некогда большая Сули сейчас казалась маленьким волчонком рядом с Ралисом. Тот поднялся на лапы, ощетинившись и зарычав. Волчица ответила тем же и нанесла первый удар — лапой с острыми чёрными когтями по рычащей морде. Волк пошатнулся, но устоял — ещё бы, такая туша. Пришла пора Ралиса наступать.

Волки не обращали внимание на людей вокруг. Стражники похватали оружие: кто мечи, кто луки — Арагорн пытался не допустить, чтобы те вмешались, но перепуганные невиданным зрелищем люди, мало слушали человека. Несколько стрел сорвались с тетивы, вонзившись в пол, рядом со сцепившимися в схватке волками.