Сули усмехнулась и взяла Леголаса под руку. Вместе они прошлись вдоль неширокого ручья, через который был перекинут мост. Недалеко, чуть отставая, шёл светловолосый эльф (это был тот самый Симрад).

— Пойми моё любопытство правильно, Сулмендис, раньше я только читал об оборотнях, но и мечтать не смел, что когда-нибудь встречу представителя твоего народа в живую.

Он не лгал. Впервые об оборотнях принц услышал ещё в глубоком детстве, от своих друзей, когда они рассказывали друг другу истории (чаще всего всякие сказки и легенды, переиначенные на новый лад). Леголас прекрасно помнил, как впервые услышал об этих странных и завораживающих созданиях. Они захватили все его мысли, и маленький эльф часами сиживал в отцовской библиотеке, изучая книги и свитки, разыскивая хоть что-нибудь, что прольёт свет на то, где сейчас обитает этот народ, да и был ли он вообще. Но всю информацию об оборотнях будто специально — назло ему — убрали из книг, а то что удавалось найти, было скудным или вовсе неправдоподобным. Как-то Леголас даже начал упрашивать отца отпустить его в Ривенделл, чтобы он мог изучать книги там, но Трандуил не одобрил эту идею.

Лишь в одном старом, пыльном и рассыпающемся в руках фолианте царевич нашёл более подробное упоминание об этих существах. Их создал Моргот после восхода на небо Солнце и Луны — так гласили витиеватые руны. Существа эти были ужасны и кровожадны. Слуги Тьмы. Приспешники Чёрного Властелина. Принц помнил, как напугал его тогда рисунок, выведенный рядом уверенной рукой художника. Чёрный волк со вздыбленной на загривке шерстью и горящими пламенем глазами. Он помнил ярко алую кровь, капающую с клыков и лежащего воина, на груди которого стояла огромная лапа с длинными когтями. Те впивались в тело поверженного, без особого труда пробивая кованый доспех.

Воспоминание всплыло в голове, когда Леголас впервые увидел белую волчицу в Ривенделле. Оборотень! — будто молнией прошибла мысль. — Они всё же существуют. Но Сули не была похожа на того волка с картинки. И дело было даже не в цвете шерсти или глаз, она совсем иная. Такую не назовешь слугой Тьмы. По крайней мере, Леголас хотел верить, что под её улыбкой не кроется волчий оскал.

Оборотень и эльф завели более-менее нейтральную беседу, в которую изредка и с осторожностью принц вплетал вопросы о собратьях девушки, уж больно было любопытно. Сули отвечала на них, но сухо и по существу, не вдаваясь в подробности, но в остальном была даже приветлива: пару раз улыбнулась лихолесцу и даже пошутила. Темноволосая перестала пытаться разбудить в себе ненависть к знакомцу (попусту не получалось), а все попытки нагрубить царевичу обрывала на корню — эльфийское воспитание удерживало.

— Мне ведь не избежать вопросов об оборотнях? — улыбнулась девушка. — Так задавай их, мой принц, напрямую.

Леголас немного смутился, оказавшись пойманным на такой маленькой хитрости, но вопрос всё-таки задал. Главный вопрос:

— Тот город в Лихолесье принадлежал оборотням? — лишь догадка, пришедшая в его голову парой дней ранее.

На секунду ему показалась, что даже птицы на ветках притихли, ровно как и сверчки в траве. Сули молчала, а глазах её забегали жёлтые блики, так похожие на пламя в глазах того нарисованного оборотня из книги. Долгожданная ярость зажглась в ней. Она утробно зарычала. Рука эльфа (скорее рефлекторно, чем осознанно) дернулась туда, где обычно он носил свой кинжал, сегодня благополучно оставленный в покоях. Оборотень оторопела.

— Ты хотел…?!

— Нет, — Леголас осекся, подняв руки ладонями вверх. — Про… — хотел он извиниться или оправдаться Сули не знала.

Удар пришёлся по скуле, и эльф пошатнулся от его силы, столкнувшись спиной с деревом. Симрад, увидев случившееся, поспешил на помощь принцу, за что сразу же был сброшен разъяренным оборотнем в ручей. Темноволосая, с пылающими жёлтыми глазами подошла к Леголасу, приблизилась к самому лицу принца. Она ещё никогда не была так близка к тому, чтобы пролить эльфийскую кровь. Металлический запах ударил по носу девушки — видимо всё же пролила.

— Все говорят, что Хранителей должно быть девять. Ещё раз начнёшь этот разговор, и, видит Эру, это станет правдой.

***

Сули сидела одна в своей комнате. После случившегося сегодня у ручья оборотень заперлась тут — сама не выходила и не впускала никого. За окном уже во всю властвовала ночь, а она никак не могла забыть случившееся. Ярость прошла, стало стыдно.

В дверь балкона что-то стукнуло.

Ветер, — решила девушка и пошла новый круг по комнате. Она вновь запнулась за сумку, разозлилась и пнула её куда-то за кровать. Не до этого сейчас.

Сын Трандуила. Всего два слова слетевшие с уст Арагорна и Сули похолодела. Он. Его. Сын!

Не редко рассказы оборотней в стае затрагивали эльфийского короля и каждый такой рассказ был наполнен глубочайшей ненавистью, животной яростью. Смотря на собратьев, девушка понимала, что должна испытывать то же, и со временем ей это удалось. Она возненавидела эльфа, которого прежде никогда не встречала; скалилась, едва заслышав его имя. И вот теперь здесь его сын. Как относиться к нему, оборотень вовсе не знала — о Леголасе в стае никогда разговора не было.

Поддавшись минутной слабости и желанию насолить эльфу, девушка рассказала, что знает о городе в лесу. Сама виновата в том, что он пристал. Ещё и показала, что оборотень. Дурья моя голова.

И вновь стук по двери балкона. Темноволосая зарычала. Даже этот звук приводил сейчас в ярость; он тут же повторился вновь. Сули бросилась к двери, а за ней, как ни странно, обнаружился Боромир.

Мужчина улыбнулся, как ни в чем не бывало, и протянул подруге небольшой букетик горноцвета — эти маленькие цветочки пару дней назад начали расцветать небольшими кустиками то тут, то там по всему Ривенделлу.

— Через дверь мог зайти, — воспитанница Элронда невольно улыбнулась, растеряв всю свою злость.

— Мог. Но по своему опыту знаю, что лучше заходить через балкон, — мужчина по-дружески аккуратно щёлкнул девушку по носу и прошёл вглубь комнаты. Сули оставалась у двери балкона, разглядывая букет. Такие маленький голубые цветочки. Придя в себя и согнав с лица глупую улыбку, она закрыла дверь и повернулась к человеку.

— Я не ждала гостей, — девушка усилием воли придала своему голосу суровый тон, старательно изображая, что рассержена (или хотя бы не так сильно довольна) его появлением.

Боромир махнул рукой и указал взглядом на кровать, как бы спрашивая можно ли присесть. Сули кивнула. На кресле неподалёку лежала целая куча платьев хозяйки комнаты и туда гондорец, даже при всем желании, так просто бы не сел.

— Так всё-таки, почему у тебя эльфийское имя? — вернулся к старой теме мужчина. Кровать ему показалась через чур мягкой. Он нахмурился, пытаясь усесться поудобнее.

— Меня так Келебриан назвала, жена Элронда, — помолчав, ответила темноволосая и села рядом. Снова спрашивать про это внезапное появления она не стала, просто приняв и порадовавшись, что теперь не одна. — Я была ребенком, когда меня сюда подбросили, — пожала плечами. — Келебриан решила оставить меня, а Элронд не стал спорить. Их дети к тому времени были уже совсем взрослыми. Даже Арвен и той тогда уже было больше двух тысяч лет.

— А настоящие родители? Ты искала их после? — девушка нехотя кивнула. Боромир сложил руки на груди.

— Нашла. Только отца. Моя мать умерла, я ещё младенцем была. Кое-что очень плохое случилось с моей, — стаей, чуть не сказала она, — семьёй. Бодиль погибла, как и мои братья: один, сын матери, а остальные двое — отца.

Мужчина был удивлен, узнав, что у братьев девушки были разные предки. Сули усмехнулась.

— Так уж сложилось. Я единственный общий ребенок моих родителей — Бодиль и Хелтая. Но ещё у меня есть старший брат Те̒йран— родной по отцу, — воспитанница эльфов отчего-то снова пожала плечами.

Человек видимо решил оставить вопросы о братьях подруги на потом и спросил о другом.