Король пошатнулся, но не упал. Улыбнулся, ощущая на своих губах металлический привкус крови. Девушка, будто поняв, что произошло, испуганно вскрикнула и хотела отскочить в сторону, но рыжий поймал её за плечо, причинив боль прикосновением к соулметке.

— Не уходи, — прохрипел он и упал на колени, когда ноги вдруг предали, перестав удерживать тело. Сули опустилась на землю подле; свергнутый король продолжал улыбаться. Протянув руку к лицу темноволосой, он коснулся её щеки, оставив на коже кровавый след. — Ты всегда была слишком упряма, принцесса. Не плачь. Это был мой выбор… я не смог бы снова потерять семью.

— Ралис, — шепчет она, удерживая слабеющее тело. Глаза мужчины закрылись, но улыбка ещё горела на губах.

— Ты знаешь, что сегодня за день? — спросил рыжий.

— Нет.

Медленно Сули покачала головой, но Ралис не увидел этого.

— Твой День Рождения, если я правильно смог высчитать дни, — мужчина хмыкнул, чуть приоткрыв глаза. Девушка плакала навзрыд, накрепко вцепившись в его плечи. — Ты была такой крохой, когда я увидел тебя впервые на руках у Бодиль. А помнишь, как мы праздновали тогда в Ривенделле? Ха, — глаза его наполнились небывалой прежде печалью и болью. — Эльфийские пирушки — слишком скучно и много вина.

Сули нашла в себе силы и улыбнулась в ответ; поддалась вперед коснувшись лбом его лба. Она закрыла глаза.

Её ладони покрыты чужой горячей кровью.

На сухую землю упало безжизненное тело.

***

Последний бой войска Света с войском Тьмы.

Врата Мордора. Окружившие солдат орки, гоблины и тролли. Отчаяние. Боль. Смерть.

Вой пронёсся над полем брани.

— Оборотни!

Первым непомерно огромную стаю увидел Леголас. Он углядел и ведущего её белого, израненного волка, бегущего перед своими собратьями. Именно его вой разнесся над землей.

— Это Сули? — спросил у эльфа Гэндальф, но лихолесец лишь неопределенно пожал плечами. Было слишком далеко, чтобы он мог разобрать.

Орки радостно кричали, приветствуя оборотней. Они не выстраивали авангард, чтобы защититься от бегущего на них войска, не выпускали в небо сотни стрел. Это стало их главной ошибкой: стая прорезала ряды войска Тьмы как острый нож режет масло. Не ожидая предательства от союзников, орки оказались смяты и рассредоточены, в то время как многие оборотни пробились к окруженным людям.

Леголас углядел в толпе того самого белого волка, бежавшего впереди. Тот, завыл, подскочив на задние лапы и возвысившись над всеми вокруг. Вой, громкий и протяжный, огласил округу. Другие волки вторят ему, своему предводителю. Королю. Нет, не королю — Королеве. Сулмендис.

Теперь пришла пора людям кричать и ликовать. Воины с радостью кричали хвалы оборотням:

— Победа!

— Волки с нами!

— Оборотни пришли! На нашей стороне оборотни!

Сердце Сули ликовало от этих слов: её народ спас людей — она привела их на помощь так же, как когда-то это сделала Бодиль. Принесла спасение людям. Но только здесь, среди окружённых солдат, она поняла, что оборотни уже и без неё были здесь: вся стая Хелтая собралась вновь, сражаясь на стороне людей Гондора и Рохана.

Бой был в разгаре: её волки разили орков без разбора, тяжелыми ударами перешибая позвоночники, отрывая конечности. Армия Саурона терпела поражение. Но вдруг что-то изменилось.

Волчица почувствовала это. Странное. Пугающее. В голове нестерпимо зашумело.

Зверь!

Это он. Рвется наружу! Царапает и скребётся, вгрызается клыками в клетку в которой заперт. Но нынче клетка будто бы и не из стали вовсе — из дерева — и потому легко поддается клыкам, скрипит. Ломается.

Сули зарычала от страха. Зверь!

— Нет!

Она слышала, как к её рыку присоединялись другие. Оборотни выли, рычали, бились, раня сами себя. Волчица поняла — все они потеряли контроль. Зверь каждого из них рвётся наружу. Её солдаты борются, заведомо зная, что победить в этой битве почти невозможно.

Но появилось ещё что-то — кто-то — Сули почувствовала (поняла) к кому так стремится зверь. Саурон. Он был здесь, совсем рядом.

— Сули, — знакомый голос. Нет, не голос, голоса! — Сули!

Хищница открыла жёлтые волчьи глаза, но едва ли могла узнать лица перед собой. Их было двое: гном и лучник, что пытался коснуться её.

— Сули! — звал он и от голоса этого бежали мурашки по телу.

Хищница зарычала и клацнула зубами, едва ли не отхватив протянутую к ней руку; гном кричал что-то лучнику, но тот упрямо отмахивался, повторяя чье-то имя. Такое знакомое. Волчица, кажется, слышала его где-то прежде. Странное имя.

Она усмехнулась про себя, тряхнув головой, и завыла; волки вторили своей правительнице — они её и власть белой волчицы над ними безгранична. Без её приказа они не начнут бой, не двинутся с места; королева молчала, а войско бездействовало.

Голос зазвучал в голове. Чужой. Не знакомый. Манящий.

Саурон где-то рядом. Это его обещания сулили невиданное могущество, безмерную власть, силу, которой нет равных. Всё, что хищница пожелает, будет её, а взамен только…

Вой королевы вновь пронесся над головами сражавшихся. Оборотни атаковали, но не орков как прежде, а людей.

— Сули, услышь меня, — королева-волчица обратила свой взор на лучника рядом с ней. Почему не убегает? Другие испуганно бегут. Чего этот стоит? Она зарычала, склонившись к самому его лицу. Ну же, беги.

Его ладонь легла на морду волчицы и прошлась куда-то вверх, коснувшись обрубленного уха.

— Это я, Сули. Я с тобой.

Рука незнакомца запуталась в мехе на загривке, а после ушла куда-то правее и приятная дрожь разлилась по телу.

— Я люблю тебя.

Волчица стряхнула руку со спины, ощутив как внутри неё кто-то скребётся. Кто-то маленький и едва ли значимый — крохотный человек. Темноволосая девушка. Своими маленькими ручками она пытается сломать стальные прутья клетки, в которой оказалась. Не более чем мелкая неприятность — волчица тряхнула головой — такая и внимания не стоит.

Обойдя эльфа, королева-волчица пошла дальше, едва ли обращая внимание на битву бушующую вокруг. Её волки сражались не жалея сил, а она упивалась этой властью. Достаточно было одного лишь взгляда, чтобы отдать приказ, который никто обсуждать не станет. Власть безгранична, как и сила текучая по её венам вместе с кровью. Лишь жалкий отголосок стука по стальным прутьям, где-то глубоко в душе, портил момент. Волчица зарычала, злясь на маленького человечка внутри.

Ничтожество.

Стук упрямо повторился опять.

Плевать. Пусть стучит.

Она увидела старика и ребёнка: ребёнок крепко держал в крохотных ручках нож — едва ли это можно назвать мечом — грозя им чёрному волку перед собой, а старик, в некогда белых, но теперь запачканных одеждах отбивался посохом от бурого собрата королевы-волчицы.

Хищница зарычала, и оба волка отступили. Ей вдруг стало интересно, что в пылу битвы забыли старик и ребёнок. Она подошла к ним вплотную, вглядываясь в едва знакомые лица. Седовласый обеими руками держал в руках посох, готовый в любой миг пустить его в ход.

— Сули, — произнёс ребёнок, и металлический звон в ушах стал сильнее и назойливее. — Это я Пиппин. Помнишь меня? Сули, останови их. Пожалуйста, я прошу.

— Пин! — ещё один мальчишка подбежал к ним и волчица заинтересовано уставилась теперь уже на него. Волки не нападали ни на старика, ни на детей — королева приказала не делать этого, а значит никто не ослушается.

— Сули, — ребёнок назвавшийся Пиппином. Но второй назвал его Пином! И что из этого правильно, а что нет? — С ней что-то не так. И оборотни напали, хотя должны были защищать. Мерри.

— Успокойся, — сказал другой мальчишка — Мерри — и повернулся к королеве. — Сули, если ты слышишь меня, — волчица мотнула головой, не понимая, почему все вокруг зовут её этим странным именем. — Ай, ну их эти слова, — махнул рукой ребёнок и потянулся за чем-то в карман. Волчица заинтересованно выглядывала, что он хочет достать. Она была так самоуверенна; не допускала мысли о том, что мальчишка может причинить ей вред. — Вот! — в крохотной ладошке лежал свёрток. Старый, пожелтевший пергамент. — Ты дала мне его, помнишь? В последнюю нашу встречу. На удачу. Смотри, — развернув, поспешно, лист он показал волчице странного вида рисунок.