Трактирщик состроил серьёзную мину, видно, раздумывал, что ответить и получится ли на этом заработать. Витан щёлкнул пальцем, и свечка на столе зажглась. Трактирщик понял, что перед ним маг, и погрустнел, врать волшебникам — себе дороже!

Через неполный оборот сытый адепт вышел из трактира и целенаправленно проследовал в торговые ряды к указанному трактирщиком загону. Затаив дыхание, Витан наблюдал за тонконогими золотисто-рыжими жеребцами около оборота, когда к нему подошёл заводчик.

— Интересуетесь? — с наигранной небрежностью спросил он у адепта.

— Интересуюсь! Хочу купить себе верховую лошадь.

Заводчик самоуверенно ухмыльнулся и заложил руки за пояс. — Этим четыре года, покупать самое время! К седлу приучены, выносливые. Хоть у меня заводик и небольшой, но лошадки получаются справные! Столичные лэрды не брезгают…

— И за сколько вы их продаёте?

— Вон за того хочу пятьсот золотых. А те двое с брачком — короткий затылок, отдам за три сотни.

Витан нахмурился. Самое большое, что он мог предложить, двести восемьдесят золотых.

Заводчик растолковал молчание покупателя верно. — Вон того, со звездой на лбу, отдам за двести.

— Что так? — Витан и сам приглядывался к рослому красавцу с белым пятном на точёной голове и угрюмыми тёмно-карими очами. Жеребец держался в отдалении от других лошадей, точнее, другие скакуны старались обходить его стороной.

— А характер паршивый! — честно признался заводчик. — Злой, как тарнийский мастифф… Двухлеткой не поладил с берейтером.

— Можно, я погляжу на него поближе? — попросил адепт.

Заводчик махнул рукой, и два здоровых мужика тотчас же бросились в загон и подвели к Витану коня. Несколько малых оборотов адепт и жеребец настороженно изучали друг друга. Наконец, Витан решился и протянул коню заранее заготовленную морковку. Конь мгновенно выбросил вперёд голову и, едва не оттяпав пальцы будущему хозяину, захрустел сладким лакомством.

— Вы поосторожнее, господин хороший! — испугался заводчик. — Откусит вам пальцы, а мне в начале ярмарки дурная слава ни к чему! Заводик мой маленький, только и держится на том, что торгую честно…

Витан сосредоточился. Тонкая нить от магического источника адепта протянулась к разуму скакуна. Витан отчётливо почувствовал неприязнь молодого жеребца к людям, вызванную жестоким с ним обращением. Адепт, как мог, постарался внушить коню, что не будет его обижать и станет его другом и защитником. Конь фыркнул, потянулся к Витану и неторопливо обнюхал его протянутую руку. Парень улыбнулся и ласково почесал широкий лоб скакуна.

— Я покупаю его! — уверенно произнёс Витан, с грубоватой нежностью поглаживая сильную, гибкую шею жеребца.

— Эко вы быстро его укротили! — удивился заводчик.

Адепт пожал плечами и вывел коня из загона. — Я назову тебя Огоньком! — сообщил он скакуну.

Устроив приобретение в конюшне при трактире, где остановился, Витан вернулся на рынок и после тщательного осмотра и долгого торга приобрёл седло и сбрую. Вечером адепт оседлал скакуна и прокатился по окрестностям. Несмотря на слова заводчика о скверном характере жеребца Огонёк вёл себя образцово, ни разу не попытался сбросить нового хозяина и чутко откликался на его требования.

После прогулки счастливый Витан тщательно вычистил скакуна и насыпал ему отборного зерна, а потом просидел подле него в конюшне до темноты, рассказывая о себе, своих трудностях, мечтах и надеждах, даже упомянул вероломную Чарушу, бессовестно пользующуюся собственной привлекательностью, чтобы устроиться в жизни получше. Казалось, конь его понимает, выражая одобрительным фырканьем доброе отношение к хозяину и новому другу.

На следующий день Витан после обеда прогуливался по рынку, он намеревался купить гостинцы для родни Потана. Не с пустыми же руками ехать в гости!

— Эй, господин маг, у нас к вам дело! — оторвал адепта от разглядывания шёлковых платков грубый голос.

Витан обернулся и увидел троих статных вооружённых мужчин, местных стражников. — Что такое? — растерянно спросил Витан.

— Поймали конокрада. Поговаривают, будто вы с ним приятели, — бойко выдал бородатый крепыш.

— Какого конокрада? — с недоумением уточнил адепт. — Какого приятеля? Я приехал на ярмарку один! Спросите у главного в обозе, что нанял меня в охрану.

— Выходит, ошибочка вышла?! — Крепыш недоверчиво прищурился. — А если мы вас с товарищами расспросим по-свойски? — в словах стражника отчётливо слышалась угроза.

— Не знаю никакого конокрада! — возмутился Витан. — В глазах адепта сверкнули яркие зелёные огни. — Могу дать показание с применением артефакта правды! Если вы не отстанете от меня с нелепыми претензиями, я немедленно подам жалобу в управление магии и пошлю вестник в академию…

То ли поимела действие угроза, то ли стражников отпугнули вспышки зелёного пламени в глазах молодого мага, они, вполголоса посовещавшись, ушли.

ПОВОДЫРЬ ЛОШАДЕЙ

Конокрада мордовали до темноты. На рассвете парнишка-пастушок, бродивший в поиске пропавшей овцы, обнаружил в низине пяток лошадей и охраняющего их незнакомого чернявого парня. Пастушок побежал в село и рассказал об увиденном мужикам.

Конокрада схватили. Вскоре отыскал владелец лошадей. Подоспевшие стражники, выведав от парня имя сообщника, умыли руки, отдав конокрада на расправу мужикам. В Раздольном кража лошадей считалась чуть ли не самым тяжким преступлением. Сообщник парня, которым оказался приезжий купец, пропал бесследно.

Поздно вечером следующего дня к адепту заявились стражники и предложили ему взглянуть на конокрада. Витан заметил довольные ухмылки на сытых бородатых лицах. Видно, господа стражники решили поквитаться со столичным гордецом на собственный лад!

Адепт без возражений последовал за представителями правопорядка. На окраине села свернули в переулок и подошли к старому амбару с покосившейся крышей. Витан переступил порог, и в нос ударила тяжёлая смесь крови, человеческих испражнений и едва уловимый, сладковатый запах мертвечины. На жаре мёртвая плоть разлагается быстро.

При тусклом свете единственной свечи Витан разглядел лежащее на широкой лавке обезображенное тело. Восково-жёлтая кожа мертвеца, в котором адепт с трудом узнал неунывающего попутчика, запомнившегося Витану дивной игрой на свирели, приобрела зеленоватый оттенок. Лицо трупа с перекошенным ртом и вывалившимся наружу распухшим языком представляло собой жуткую личину, смутно напоминающую человеческую. В пятки бедолаги местные умельцы пыточных дел вбили толстые гвозди.

— Узнаёте, господин маг? — елейным голосом глумливо осведомился коренастый крепыш, что был у стражников за главного.

— Узнаю! — громко ответил Витан. Адепт сглотнул подкатившийся к горлу давящий, тяжёлый ком. Показать в данный момент слабость — значит, сдаться на милость вконец обнаглевших от бесконтрольной власти стражников! Для них ничто не имеет значения, кроме интересов коннозаводчиков. Хмурое лицо Витана ни на миг не изменилось. Стражники обменялись пытливыми взглядами. Адепт сдержал подступившую тошноту и усилием воли подавил жгучее желание немедленно выскочить наружу и вдохнуть свежего воздуха. Сердце его сжималось от щемящей жалости к бесшабашному попутчику, а разум отказывался верить в вину наивного пастуха.

Реакция Витана на представленное ему зрелище стражников обескуражила. Они ждали от молодого парня всплеска эмоций, страха или растерянности. Однако перед ними стоял невозмутимый молодой маг и со сдержанным вниманием ждал новых вопросов.

— Кхе-кхе, — откашлялся крепыш, собираясь с мыслями.

— Мы, ваше магичество, ищем сообщника этого конокрада, поэтому решили с вами побеседовать, — выручил офицера говорливый весельчак, выглянувший из-за широкой спины главного. По дороге в пыточную говорун время от времени ласково поглаживал рукоять плети за кожаным поясом и нашёптывал крепышу советы.

— И чем я могу быть полезен следствию? — холодно осведомился Витан.