Колдун сделал поднял посох и зычно выкрикнул заклинание. Со всех сторон из-за деревьев полезли упыри. Глаза нежити горели алчным голодным огнём, из разинутых ртов капала слюна. Толкаясь, мертвецы двинулись к замку. Первые упыри шустро полезли на стены, и жрец активировал защитный артефакт. Незримый купол откинул мертвецов назад. Те из них, кто прикоснулись к стенам, загорелись и обуглились на глазах. Не добравшиеся до стен замка упыри тревожно завыли. Но, повинуясь приказу хозяина, творения стригана упрямо поползли вперёд.

Чёрный маг поднял руки и гортанно запел заклинание на древнем языке. Алый камень артефакта постепенно потускнел и спустя четверть оборота потух. Мертвецы кинулись к стенам с удвоенной скоростью. Засвистели стрелы, защёлкали арбалеты. Со стен замка на упырей полилась горячая смола. Стриган завис в воздухе вблизи ворот. Оскалив в подобии улыбки острые зубы с выпирающими изо рта клыками, колдун с торжеством посмотрел на лэрда.

Лэрд Лайн метнул в стригана заговорённое жрецом Нура копьё. Покрытый серебром наконечник ударил чёрного мага в грудь, но не причинил ему особого вреда. Колдун дёрнулся и остался невредимым. В ответ в лэрда полетел чёрный пульсар. Какой-то стражник закрыл господина щитом и собственным телом. В следующее мгновение воин рассыпался пеплом. Упыри прорвались на западную стену. Стриган опять запел заклинание.

— Пора! — прошептал Врон.

Дарен закрыл его Щитом. Колдун, почуяв чужую магию, вздрогнул и прервал пение. Он яростно, словно дикий зверь зарычал и метнул пульсар в жреца Нура. Видимо, на старике был какой-то амулет. Пульсар погас, приблизившись к жрецу. Старик выставил вперёд посох. Стриган откинул капюшон и нахмурился. Венчающий посох камень вспыхнул алым светом, таким же, как истощившийся охранный артефакт. Чёрный маг выкрикнул очередное заклинание и взмахнул руками.

Упыри яростно рвали зубами и когтями защитников замка на западной и восточной стене. Лэрд бился спиной к спине с единственным оставшимся в живых стражником башни. Рядом упырь в панцире с гербом лэрда жадно пил кровь умирающего лучника. Постепенно мертвецы пробрались на северную и южную стены. Алый камень на верхушке посоха жреца потух, и старик упал замертво.

Действия жреца дали Врону возможность завершить плетение Сети Тьмы. Чёрный маг почуял другой источник магии противника. Стриган нанёс Молотом Отступника мощный удар по Щиту Дарена. В то же мгновение Врон широко раскинул руки, и Сеть Тьмы накрыла изумлённого колдуна. Щит Дарена разрушился, но адепт устоял на ногах.

Сеть Тьмы моментально окутала стригана и всех упырей под восточной и южной стеной, превратив их в прах за пару малых оборотов. Врон тяжело дышал и улыбался. Парень чувствовал, что его внутренний источник опустошён на две трети, однако у адепта остались ещё силы и магия. Дарен издал победный клич и вытащил меч из ножен.

После гибели стригана оставшиеся упыри сделались вялыми и медлительными. Капитан с несколькими стражниками оставили северную башню и кинулись рубить мертвецов на западной стене. Врон и Дарен поспешили на помощь лэрду. Вскоре с упырями было покончено.

В Ковене магов прочитали письмо лэрда Лайна, доставленное адептами-второкурсниками, и после долгих расспросов Дарена и Врона с трудом поверили написанному. Двое магов отправились в поместье с инспекцией. Оценив наличие остаточной магии в замке и окрестностях, они уничтожили то, что осталось от старого кладбища и повторно наложили заклинание Вечного Покоя на многострадальную землю.

Охота на оленей так и не состоялась. Слишком много бед принёс восставший из мёртвых чёрный маг. Люди оплакивали родных и близких, ремонтировали дома. Лэрд Лайн отблагодарил адептов за помощь, написал обстоятельное послание в академию, сделал щедрое пожертвование в храм Нура и взялся за восстановление пострадавших от упырей деревень. В храме Нура появился новый молодой жрец.

ЧУЖОЙ

Витан достал из кошеля пару мелких монет и расплатился со знакомым хуторянином, который по доброй памяти подвёз сына краснодеревщика от торгового села Крутой Брег до родной деревни. Пересчитав монетки, мужик степенно кивнул адепту, сочно цокнул языком, и крепкая косматая лошадка, резво перебирая копытами, потащила восвояси набитый битком воз с купленным на ярмарке добром.

Утомительная дорога осталась позади. Витан прикрыл глаза и вдохнул полную грудь тёплого летнего воздуха, пропитанного знакомыми запахами свежего сена и липового цвета. Вот он и дома! На пригорке тягуче шумит густой еловый лес, на пшеничном поле шелестят на ветру налитые тяжестью спеющих зёрен колосья. Радуют глаз вольготно расположившиеся по обе стороны длинной улицы белёные дома с красными черепичными крышами, огородами и палисадниками. Днём в летнюю страду в Малых Дворищах безлюдно. Рачительные односельчане, не покладая рук, трудятся на сенокосе. Витан собрал торбы с подарками, перекинул через плечо увесистую сумку и быстрыми шагами направился к дому, где его любят и ждут.

У ворот приветливо покачала раскидистой кроной старая груша. Привычно скрипнула выкрашенная в весёлый жёлтый цвет калитка. Бурый, расслабленно дремавший в тени под крыльцом, вскочил и разразился басистым лаем, но, узнав молодого хозяина, пёс радостно завилял мохнатым хвостом.

Витан поставил сумку и торбы с подарками на крыльцо, подошёл к счастливо поскуливавшему Бурому и почесал сторожевого пса за ухом. Дверь в сени отворилась. На пороге появилась пышная румяная женщина средних лет. Витан широко улыбнулся и обнял мачеху. На растерянном лице женщины появилась несмелая улыбка. Отца и младших братьев дома не было, отправились к заготовщику древесины. Мачеха ждала их к ужину.

За время отсутствия Витана в доме почти ничего не изменилось.

В прихожей также громко тикали дедовы настенные часы с деревянной фигуркой гнома на циферблате. Под потолком возле печи по-прежнему висели связки душистых трав, сухих грибов и плетёнки лука, на окнах красовались туго накрахмаленные вышитые занавески. Витан протянул мачехе сделанные Яреком ажурные серебряные серьги. Взглянув на украшение, женщина смутилась и бережно положила серьги на подоконник.

Витан принялся выкладывать из торб столичные подарки, а мачеха начала поспешно накрывать на стол. Неожиданно из спальни Витана раздался обиженный плач младенца. Парень удивлённо обернулся. Женщина всплеснула руками и бросилась в комнату. Немного погодя мачеха вернулась с розовым толстощёким ребёнком на руках. Узрев незнакомца, младенец засопел курносым носом и принялся с интересом изучать незнакомца ясными серыми глазами.

— Младшенький наш, назвали Миловзором, — виновато проговорила мачеха.

Витан осторожно погладил ребёнка по головке со смокшимися от пота редкими русыми волосиками. Обстоятельство, что родные не сообщили о рождении брата, вызвало у адепта досаду. Неужели, поступив в академию магии, он перестал быть членом семьи?

К вечеру возвратились домой отец и братья. Витан ещё с улицы услышал весёлые знакомые голоса и скрип доверху нагруженной телеги. Парень выскочил за калитку, торопясь обняться с отцом и пожать руки младшим братьям. При появлении Витана довольные улыбки сползли с родных лиц. От обиды у парня перехватило дыхание.

— Вот и я, — неловко переминаясь с ноги на ногу, проговорил Витан. Приехал на побывку…

Его, конечно, тут же обняли и одобрительно, по-родственному похлопали по спине. Но Витан вдруг почувствовал себя чужим в дружной отцовской семье.

За ужином больше молчали. Из вежливости отец спросил Витана об академии. Получив, короткий ответ, что учат там хорошо и нормально кормят, краснодеревщик кивнул и с нарочитым аппетитом принялся за мясной пирог. Братья посматривали на будущего мага с робкой почтительностью. За год они заметно подросли и раздались в плечах.

Из уважения к Витану кроватку младенца и свою постель родители перенесли на ночь в горницу, освободив старшему сыну его бывшую комнату. Сразу после ужина братья сбежали на гулянье и вернулись за полночь. Витан не смог заснуть до рассвета. Было душно, за стеной плакал младенец, над ухом навязчиво звенели комары.