Мать целовала ему ноги. Он ей позволял. Ждите, сказал он, и так улыбнулся девочке… что Альфия застыла на месте. Она дождалась пока наступит ночь и обхватила шею немощного создания рядом ногами и душила его пока по губам не повалила пенистая кровь.

На утро Альфия простёрлась на земле. Эльф вернулся и махнул рукой. Принесли корыто, полное овса. Девочка зарылась в него и долго жевала.

…

“Эльфийские дворяне обязаны признавать своих отпрысков, но права… их можно лишить прав если они убили свою кровь. Потом в меня вселили это… существо. Паразита. У меня была дворянская кровь, они говорила я могла быть сосудом”. Альфия закрыв лежала на одеяле. В мучительном кошмаре ночью она увидела своё прошлое. Боль телесная напоминала ей душевные страдания. Альфия не сдержалась и стала рассказывать всё, что было у неё на душе. Выливать грязь. Она говорила и говорила, и слушали её молча, должно быть очень жалея.

Наконец она стала дожидаться слов сочувствия.

“Хр…” Справа загремел храп. Альфия открыла глаза и недовольно прищурилась на Дюна, который спал на стуле. Потом она повернулась — служанка стояла у стола и покачивала сковородку.

Кислое утреннее солнце расплывалось в стене шатра.

Короля людей рядом не было.

Словно чувствую на себе взгляд, служанка развернула профиль и коротко ответила: “Я не слушала”.

Повернулась назад.

Глубоко и очень недовольно, но и немножко горько нахмурившись, Альфия уставилась в потолок. Она хмыкнула, подёргала носом — пахло курицей. Служанка выложила еду на тарелку, из неё поднимались клубы пара. Рот Альфии наполнила слюна. Эльфийка было приподнялась… как вдруг Арка сама присела за стол и взяла вилку.

Альфия: “…”

Она медленно улеглась назад и отвернулась. Альфия представляла себе, как пустеет тарелка, а потом уже она не выдержала и откровенно пялилась на безмолвную трапезу горничной. Закончив, Арка убрала за собой, отошла и когда вернулась поставил на стол небольшую тарелочку. В ней был овёс.

Альфия горько усмехнулась и уже было встала… как вдруг из ниоткуда взялся цыплёнок. Он забрался на гору крупы и принялся клевать под собой.

Его чёрные глазки и глаза Альфии сошлись.

Цыплёнок сразу отвернулся и теперь клевал с двойным рвением, набивая щёки.

Альфия: “……”

…

…

…

Альфия с мрачным лицом вышла на ясный холм. Пригнувшись, она стала выискивать съестную траву. Альфии было необъяснимо одиноко. Ей казалось, что она незначительной персонаж истории, которого рассказчик, чтобы не тратить время слушателей, просто выписал.

Альфия принимала свою судьбу.

И всё-таки обидно…

В таких мыслях и рыская по земле, Альфия неловко ударилась о что-то головой. Перед ней выросла прямая красная спина.

Артур повернулся, посмотрел на неё сверху-вниз, на травинку у неё в губах, и сказал, дёргая глазом: “Разбуди его, он тебя накормит”. Затем король вернулся к лицезрению пейзажа.

Альфия помялась и сказала:

“Зачем я ему? Я…”

“Ему всё равно. Он не идиот, но, когда не хочет, не видит сквозь людей”.

Альфия удивилась и вытянула травинку из зубов.

“Ты действительно жалкое создание. Почему ты этим не пользуешься? Ври ему, используй его, жмись к нему как змея. Змея… Ты похожа на змею, только беззубую. Притворись глупым ребёнком”.

Артур грубо поморщился.

“И не приближайся ко мне. Меня от тебя воротит”.

Альфия кусала губы. Она шагнула назад, потом ещё раз и побежала в шатёр.

Артур вдохнул ветер. Внизу оживали войска. Ровные тени чередовались с белыми шатрами, и весь лагерь потому напоминал шахматную доску.

Странное чувство беспокоило Артура, как будто где-то внутри него запнулась маленькая шестерёнка. Он что-то упустил, проглядел какую-то возможность, безмерную глупость. Но где?

“Собирать войска, выше Величество?” Спросил рядом голос. За спиной Артура стоял Дюн, возле него — Альфия в голубом платье. Она с испугом глядела на короля и смущённо держалась поближе к ноге рыцаря. Мужчина незаметно улыбался.

“Собирай… У меня плохое предчувствие, готовься к битве”.

Хмурясь ответил Артур.

Дюн молча и задумчиво кивнул и пошёл вниз. Альфия с наигранным смущением побежала вслед.

Меж тем из шатра давно уже вышла Аркадия. Она и Артур проводила пару взглядами.

“Он педофил”. Кратно заключил Артур.

Арка безжалостно кивнула.

“По крайне мере умеет держать себя в руках”.

Арка было собиралась ответить, вернее кивнуть, как вдруг резко повернулась. Её бирюзовые зрачки сузились и потемнели.

Артур посмотрел в сторону города. Над ним поднимались клубы чёрного дыма.

В основании холма зазвучали крики.

Тросточка в руках мага затрещала.

Лагерь охватила суматоха. Дым был сигналом. Но к чему? Никто не знал. Но все готовились. Сперва следовало надеть латы, вопросы после. Рыцари выстроились напротив врат. Семь из восьми отрядов, отравленных караулить периметр стен, вернулись и влились в главные войска.

Дюн кричал приказы со своего коня, высота укрепляла авторитет мужчины.

Однако в нём, как и во всех остальных была скрытая тревога, и лишь когда показался Артура генерал расслабил плечи.

“Ваше Величество…” Начал он, но Артур поднял руку и посмотрел на ворота. Он думал.

“Таран ещё не закончен”. Прошептал Дюн.

Артур кивнул и раскрыл губы, но вдруг прищурился и ничего не сказал. Загремели скрытые цепи. Ворота пришли в движение.

Рыцари подняли копья. Артур сжал свою трость.

Ворота отворились.

За ними стояла сгорбленная старуха. Она тянула вперёд руки, костлявые и с кожей дряблой как у варёной курице. Золотистый ларец лежал в них. Голова старухи держалась прямо и презрительно бегала глазами по сторонам — казалось, её тоже положили на плоский поднос.

Ковыляя в припрыжку, старуха пошла вперёд.

Рыцари следили за каждым её шагом. Когда Артур вышел её встретить, они напряглись.

Он холодно обвёл старуху взглядом и остановился на ларце. Старуха сладко улыбнулась и открыла крышечку, пялясь на юношу с предвкушением.

Внутри среди бархатной обивки лежала две серёжки из красного золота с огромными белыми жемчужинами на конце. На жемчужинах были нарисованы голубые кружочки. В них больше не было былой глубины и пустоты.

Это были глаза.

В городе раздался оглушительный взрыв.

*********

Мария в своём лёгком белом сарафане сидела на балконе и наслаждалась видом белых улиц. Душистый ветер овевал её лицо, наполнял её пышные волнистые волосы и щурил голубые глаза. Девушка не улыбалась, на первый взгляд, но действительно в душе у неё была тихая улыбка. Город казался ей… закипающей кастрюлей. Скоро закончатся томительные минуты ожидания, люди выйдут и начнётся праздник.

Вскоре внимание девушки перешло к небу, по большей части голубому, но ещё синеватому на краю. Его дымка покрывала далёкие дома.

“Словно они сделаны из небесного кирпича… Кирпич выплавили из небосвода?”

Мария задумалась, взяла перо и записала несколько строчек в книжке, что лежала у неё на коленях. Служанки у девушки за спиною громко зевали. Их утомляла не только сонливость, но и безделье — её Высочество поручала им сопровождать её по утру. Потому что, как она говорила, одной невыносимо бороться против сна.

Мария же увлечённо писала, не заботясь ни о чём вокруг. Образ так спешил показаться на бумаге, что в один момент споткнулся и упал. Перо застыло. Нужно было мелодично закруглить фразу. Неловкая пауза.

Вокруг белого пера разрослась клякса. Мария снова посмотрела на город, сжимавшийся кольцом, и вдруг заговорила:

“Город — точка, мир вокруг…”

“Город точка, мир…”

Фраза ускользнула, дразня и виляя хвостом. Мария оставалась неподвижна, пока по сторонам от её неё не покатились два шарика. Она опустила взгляд. Это были головы её служанок.

Затем что-то плюхнулось рядом с ней на кресло, что-то с раскрытым ртом, с вывалившимся языком. Это был губернатор, Генри.