Эльф перевёл взгляд дальше, на россыпь длинных рыжих волос в паре метров за стариком, и на белые, белее даже шёлка, нежные плечи.

“Вашего прежнего правителя убил его собственный народ. И теперь вы видите в его отпрыске надежду? Интересно. Какие вы жалкие, лицемерные существа. Этой ведь всё твой план?”

Девушка молчала. Её лицо было прижато к земле. Волосы рассыпаны по белому сарафану.

Эльф продолжил:

“Ты умна, я признаю, ты попыталась сделать из своего брата своеобразную легенду, образ спасителя. Но чем выше ты вознесёшь его, тем сильнее будет разочарование, когда я его уничтожу”.

“Ми… Милорд, вы не правы, принцесса не причём…” Меж тем старик нашёл в себе силы поднять голос. В порыве храбрости он даже приподнял лицо, но старуха немедля снова придавила его к земле, и губернатор нечеловечески крякнул. Его глаза помутнели.

Вдруг зазвенел новый голос, спокойный и ясный:

“Вы ошибаетесь”. Сказала девушка.

“Да? И в чём же?” С интересом спросил эльф на троне.

“Я не пыталась возвеличить моего брата. Я правда в него верю”. Сказала она”.

“Все мы верим”.

“Вот как? И по-твоему он сможет отвоевать город, прогнать меня?”

“Да”.

“Хм”. Эльф взялся думать.

“В таком случае мне интересно будет посмотреть на ваши лица, когда вы узнаете, что ваш король не дошёл даже до стен города. Впрочем, твоя работа была мне дальше полезна. Чем скорее я сокрушу все ваши надежды, чем скорее вы перестанете сопротивляться. Неприятно, когда брыкаются у тебя под ботинком. Щекотно”. Эльф на троне усмехнулся.

Усмехнулись и остальные. Он продолжил смеяться, и его стража увидела в этом позволение и уже открыто заливалась хохотом. Он звенел как золото. Громче, грубее всех гоготала старуха. Она закинула голову и закатила глаза. Её смех казался нарочито громким, визгливым, как крики сороки. Прочим эльфам сделалось неловко, запал иссяк, но пока старуха не замолчит, они тоже боялись молчать.

Эльф на троне уже давно молчал и просто смотрел, и улыбался.

Рыжеволосая девушка в белом лежала на коленях, лицом в шёлк. Локоны скрывали её профиль.

“Убить их, мастер?” Вдруг прервала смех — эльфы с облегчением вздохнули — и спросила старуха. Её глаза холодно смотрели на девушку.

“Не стоит, они меня развеселили. Не думал, что они настолько глупы”.

“Оторвать руки?” Не унималась старуха.

Эльф покачал головой.

“Пальцы!”

“Оставь, это грубо. Пусть идут”.

“…Слушаюсь, мастер”.

Старуха растопырила ноздри и гордым шагом направилась в ноги своему господину. Она не удостоила старого губернатора взглядом. Он сперва вздрогнул всей спиной, а затем встал, выпрямился и с глубоким вздохом развернулся.

Как вдруг…

“Стой”. Снова заговорил эльф.

“Не хочешь убрать за своими друзьями? Они запачкали мне ковёр”.

Старик замер. К его ногам прикатилось ведро. Мужчина упал на колени, закрыл глаза и взялся на ощупь собирать рваные лица. При этом он старался совсем не думать. Процесс был долгим, старик ползал руками по земле, обшаривал, но под другому было нельзя. Он слишком боялся снова увидеть эти лица, и каждое случайное прикосновение к знакомой бородавке или шершавым усам обжигало ему сердце.

Когда всё закончилось, он казался мертвецом. Ноги повели его на выход.

Но старика снова остановили:

“Ещё не всё”. Сказал эльф. Губернатор повернулся.

“Лижи”.

Эльф указал на кровавую лужу. Это был ярко-красный омут, в нём плавали розовые волокна, волоски. Старик свалился на колени и закрыл лицо руками.

Силы оставили его.

Прошла, казалось, целая минута. Рядом зазвучали тихие шашки

Губернатор приоткрыл глаза.

Рыжие волосы висели над лужей крови, то и дело в неё окунаясь, намокая. Они скрывали лицо девушки, и было только слышно, как она звонко лакала кровь. Белые, открытые лопатки на спине принцессы выпирали как обрубленные крылья.

Эльф на троне сперва смотрел на девушку с удивлением, потом с отвращением, и наконец внутри него появился странный холодок.

Ему стало неуютно. Вдруг захотелось всё это закончить и прогнать людей, но он боялся проявить слабость. Постепенно страх породил злость.

Когда на ковре осталось только красное пятно, принцесса молча направилась к дверям. За нею пошёл губернатор, с каждым шагом он срывался на бег.

Эльф их молча отпустил.

“Посмотрим, что ты сделаешь, когда я покажу тебе голову твоего брата. Хм”. Прошептал он, а затем обратился к старухе:

“Сделай чтобы люди знали, что король идёт их спасать. Что он поклялся спасти их”.

Эльф жестоко улыбнулся.

“Пусть они надеются”.

“Да, мастер”. Старуха низко поклонилась, и тем самым стала даже немного выше. На её спине выпирал горб.

Она тоже улыбалась. Королю людей оставалось жить не больше пары дней. Уже скоро должны были принести голову этого мальчишки.

Ведь на то была воля её мастера.

…

Меж тем в коридоре.

Ветер затих, что случалось в этих землях редко, и белые шторы как-то особенно тяжело повисли. Они утянули взгляд губернатора.

“Простите, ваше Высочество…” Начал он робко.

“Не волнуйся, Генри. У всех свои слабости, нельзя всегда быть сильным…” Ответила девушка.

Генри помолчал, а затем осторожно спросил:

“Принцесса… это правда? Принц… Король Артур спасёт нас? Это он подавил восстание, или кто-то просто его использует? Я не понимаю”.

“Не знаю”. Просто сказала девушка.

Генри наконец решился посмотреть на неё. Принцесса улыбалась, но кровь всё ещё пачкала ей лицо. Старик скривился, но сдержался, посмотрел в её глубокие, пустые как небо глаза и задал ещё один вопрос, самый важный:

“У нас есть надежда?”

Принцесса опустила голову и прищурилась.

“Очень грустно, когда её нет”.

Пока губернатор размышлял над её ответом, принцесса встала у перил и всмотрелась в белизну штор.

“Интересно, Артуру ещё идёт ошейник?..” Подумала она вслух, с интересом рассматривая белые складки.

Вот уже несколько часов тянулся тёмный туннель. Солнечный свет за спиной давно померк, он сиял теперь спереди, маленькой звездой. Рыцари ехали медленно, то и дело прикармливая и успокаивая лошадей. Они постоянно стопорились, испугавшись врезаться в темноту, строй ломался и приходилось долго и муторно собираться и набирать прежний темп.

Окна кареты его Величества были закрыты, и только огонёк переливался в прорези ставней. Артур сидел с закрытыми глазами; Аркадия щурилась и водила деревянной ложкой по шипящей сковородке, мешая картошку и кусочки куриного мяса. Кучка цыплят прыгала по коленям девушки. Один забрался на голову и уселся как взрослая курица.

Когда в окно постучали, он чуть встрепенулся, но с места не сдвинулся. Ставни открылись, о окне шаталось тёмное лицо усатого мужчины.

“Скоро прибудем, ваше Величество”. Сказал он.

Артур кивнул.

Дюну почему чрезвычайно захотелось поговорить том, сколько времени сэкономил им туннель, прорытый сквозь гору, рассказать, может быть, историю этого места, вспомнить старые мифы, про Воином Самоцветов. В сказках, которыми Дюн усыплял своих детей, милых двойняшек, именно эти легендарные воители пробили путь через гору… Но мужчина молча отстранился и закрыл ставни.

Артур одобрительно кивнул. Юноша не любил, когда говорят без его разрешения.

…

…

…

Наконец туннель закончился; звезда в конце поглотила воинов и развеялась. Они выехали на открытый простор. Перед ними протянулся зелёный луг. Всадникам стало так свободно, что даже дурно.

В горах они ехали по тонким, извилистым тропинкам. Теперь им открылся холмистый ландшафт; он навевал мысли о гигантских свёрнутых коврах, лежавших один за другим. Холмы были столь велики, что сложно было понять, есть ли у земли ещё ровная линия, и не стояли ли воины сейчас на изгибе.

И всё же зелёная краса пленяла. Всадники погнали лошадей и резво, ловко спустились с каменной подошвы горы в сочную зелень. Облака висели кольцом по краям горизонта, некоторые, рваные, неслись над головой, и целиком небо напоминало дырявую шапку.