— Нет.

Я чувствовала себя так, словно меня только что связали бельевой верёвкой.

— Что? Она сказала, что если я соглашусь служить, она отпустит его!

— Это не совсем то, что она сказала. У всего есть последствия, и то, что он ворвался в кабинет Судьи и прервал слушание, оставило свой след. Она не относится к таким вещам легкомысленно. — Он сжал мою руку. — Она лишила его звания и приговорила к другому сроку службы.

Моё лицо сморщилось от горя, а на глаза навернулись слёзы. Всё, о чём я могла думать, это та ночь в Сторожевой башне, выражение чистой тоски на лице Малачи, когда он смотрел на городскую стену.

— О, нет, — я поперхнулась. — Это моя вина.

Рафаэль сочувственно улыбнулся.

— Ну вот, опять ты за своё. Послушай, Малачи сделал свой выбор. Он осознавал вероятные последствия в ту секунду, когда вошёл в кабинет. Он не удивился её решению.

Я закрыла лицо руками и заплакала. Это было уже слишком. Я отняла у него всё: шанс на свободу, шанс отдохнуть от вечного заключения и шанс быть свободным. Его шанс быть счастливым. Он зря бросил всё это. Рафаэль нежно похлопал меня по спине, но промолчал. Но это не имело значения. Ничто из того, что он говорил, не могло изменить ситуацию к лучшему.

— С ним всё в порядке? — тихо спросила я.

— Малачи знает свою работу. Он выполняет свой долг.

Я стиснула зубы, желая сдержать крик разочарования.

— Я задала совершенно другой вопрос.

— Он в порядке, Лила, и он всё ещё Малачи. Он согласился на очень опасное задание, как только ты ушла.

Я отчаянно замахала рукой, прерывая его. Я прижала руку ко рту, сдерживая рыдания. Я не хотела знать больше. Я и так чувствовала себя беспредельно виноватой перед ним. Я открыла дверь машины.

— Я буду ждать, пока ты не свяжешься со мной, — выдавила я из себя, села в машину, захлопнула дверь и уехала.

Я проснулась от яркого солнечного света, проникавшего в моё окно, и мой сон о Наде был свеж в памяти. Я была в её голове, видела то, что видела она, чувствовала то, что чувствовала она. Она сидела у моря, глядя на кристально-голубые волны. На какое-то безумное мгновение мне показалось, что она собирается утопиться, но потом я заметила, что её мысли были совершенно спокойны. Кто-то сидел рядом с ней. Она сидела так, что я не могла увидеть, кто это был, но человек держал её за руку. Она была счастлива. Её любили, и она это знала. Она не хотела быть другой, чем уже была. Она не хотела ничего большего, чем то, что у неё было.

— Спасибо, — прошептала я, потирая пальцами татуировку.

Что бы ни случилось покажется пустяком, теперь, когда я знаю, что она в Элизиуме.

Я протёрла глаза. Солнце. Успев привыкнуть к темноте, оно казалось мне чуждым. В дверь постучали.

— Да, — простонала я.

Я проспала меньше часа.

Диана просунула голову в дверной проём, широко улыбаясь. Тут же напомнив мне лицо Судьи перед тем, как она отослала меня обратно. Я вздрогнула.

— Детка, уже больше восьми. Ты опоздаешь в школу, если не вытащишь свою задницу из кровати. Ты же знаешь правила этого дома.

Я села. Она поморщилась.

— Ты в порядке?

— Да, — соврала я. — Всё хорошо.

— Ладно, у тебя сегодня в два часа приём у врача. Я заберу тебя из школы.

Это означало, что она не доверяла мне пойти туда самой.

Я кивнула. Я буду взаимодействовать с ней… до определённого момента. Она разозлится, когда я воспользуюсь своим правом отказаться от медосмотра, но я была не в настроении объяснять откуда у меня новые блестящие шрамы. Надеюсь, мне удастся убедить доктора, что я в своём уме, не раздеваясь.

Я собралась и поехала в школу, гремя музыкой, стараясь не думать о Малачи, о его лице, когда я предлагала себя за его свободу, которую он так и не получил. Я старалась не думать о том, что может происходить с ним в этот самый момент. Я отчасти пыталась придумать какой-нибудь способ вернуться в город, но я знала, что мне никогда не позволят быть с ним, если я сделаю что-нибудь, чтобы навредить себе. В тот момент я уже знала, что это не сработает.

Я заехала на студенческую стоянку и несколько минут просидела в машине. Тиган припарковала свой серебристый "БМВ" в нескольких парковочных местах от меня. Она выскользнула из машины, вся в острых, стильных ракурсах и тщательно подобранных аксессуарах, и подошла к двум другим друзьям Нади, принимая их объятия и грустные улыбки.

Затем она обернулась, как будто забыла что-то в своей машине. Мы встретились взглядами, и она поманила меня к себе. Видимо, как новая королева красоты, она решила проявить щедрость и взяться за благотворительность Нади.

Это вдруг показалось мне слишком. С улыбкой, которая, как я надеялась, была дружелюбной, я помахала Тиган, схватила свой рюкзак и направилась в задний двор школы.

Я может и бросила курить год назад, но сейчас мне и правда не помешала бы сигаретка.

У задней ограды было полно ребятишек, пробирающихся в дыму от сигарет. Я бросила угрожающий взгляд на "Грязного Джинсона". Он ухмыльнулся и отвернулся, тихо бормоча что-то своим друзьям. Было очень заманчиво затеять с ним драку, просто чтобы немного развеять свою печаль и гнев. Я внимательно наблюдала за ним, пока зажигала сигарету у девушки рядом со мной, оценивая его слабые места.

— Кто-нибудь может помочь мне найти библиотеку? — спросил голос с резким, чётким акцентом.

Я резко обернулась.

В солнечном свете он выглядел иначе.

Всё в нём обострилось. Очертания его лица, блеск чёрных волос, глубина глаз. Но это был он. Это. Был. Он.

Я сделала два бегущих шага и прыгнула на него, заставив его врезаться спиной в сетчатый забор. Я обвила руками его шею, а ногами талию, крепко прижимаясь к нему, в ужасе от того, что он мог быть плодом моего воображения, и мог исчезнуть в любой момент. Он раскинул руки и схватился за забор, чтобы мы оба не упали на землю.

— Прости, — сказал он сдавленным голосом. — Я не знаком с этим американским приветствием.

Я отстранилась и посмотрела на него. Это был не совсем тот ответ, которого я ожидала. Его брови были приподняты в замешательстве. И мои тоже.

— Малачи?

— Да, я Малачи. Студент по обмену? — Он выглядел совершенно сбитым с толку.

Вся кровь ушла в ноги.

— Ты не знаешь меня? — прошептала я.

Это была самая жестокая из космических шуток.

Он сохранил своё невозмутимое выражение ещё на мгновение, а затем его лицо преобразилось, и его убийственная улыбка отправила мою кровь обратно во все нужные места.

— Сюрприз!

Я хлопнула его по руке.

— Ты придурок, — прорычала я сквозь жалкие девчачьи слёзы.

Но я обняла его крепче, прижалась ещё ближе.

Он обнял меня и запустил одну руку в мои волосы.

— Ты ещё красивее на солнце, Лила.

Его поцелуй был сладким и страстным одновременно. Это вызвало бурю саркастических аплодисментов со стороны курильщиков, собравшихся вдоль забора. Но мне было всё равно. На вкус он был таким же, как и раньше, только лучше.

Кто-то прошёл мимо и грубо толкнул меня в плечо.

— Чувак, я предлагаю тебе связать эту суку, прежде чем ты тр…

Малачи резко выкинул руку вперёд и схватил "Грязного Джинсона" за горло. Он оторвался от моего рта, но крепко прижал меня к себе.

— Прости меня, — спокойно сказал Малачи, наблюдая, как "Грязный Джинсон" пытается дышать. — Английский — не мой родной язык, так что я, наверное, неправильно понял то, что ты только что сказал. — Через несколько секунд он разжал пальцы и дружелюбно улыбнулся улыбкой: "я-могу-убить-тебя-одной-рукой". — Не хочешь повторить?

"Грязный Джинсон" попятился назад, потирая шею и оглядываясь в поисках своих друзей, которые прижались к забору и были заняты наблюдением за пустым, безоблачным небом. Он оглядел Малачи с головы до ног, а затем бросил взгляд на меня. Я широко улыбнулась ему, всё ещё обвиваясь вокруг моего прекрасного парня, как осьминог. "Грязный Джинсон" покачал головой и ушёл.