По очереди они описали проблему с их точки зрения и потом выдавали идеи того, как города могут ответить. И через какое-то время стало ясно, что у Никс были лучшие предложения насчет тактики военных действий — ловушек, уловок, физической защиты и оружия. Но Бенни удивил их всех своим стратегическим мышлением. Он видел вещи с расстояния. После того как Никс — и в большей степени Лайла — предоставили долгий и суровый список военных тактик, которые можно использовать очень быстро, Бенни сказал им как, по его мнению, они смогут выиграть настоящую войну.

Чонг, логик в их группе, играл роль адвоката дьявола, находил дыры в каждом предложении. И в первый раз он не мог разорвать в клочья план Бенни.

— Вау, — сказал Чонг, когда они закончили. — Ты меня прямо-таки впечатлил.

— Укуси меня, — сказал Бенни.

— Что напомнило мне, — заметил Чонг, — что время пришло для моих таблеток.

Бенни вышел наружу, чтобы стоять на страже первым, и Никс некоторое время была рядом с ним. Они сидели близко, но не касались друг друга.

Через какое-то время она сказала:

— Ты теперь меня ненавидишь?

Он помолчал и подумал о том, что сказать, прежде чем открыл рот.

— Мне больно, и я зол. Зол не на тебя, а на нас. Мы держались за руки, закрыли глаза и шагнули с обрыва. — Когда она не ответила, он добавил: — Я не могу злиться на тебя за правду.

Никс встала и поежилась от холода ночной пустыни.

— Но я скажу тебе одно, — заметил Бенни, глядя на нее.

— Что?

— Я действительно тебя люблю. Любил уже долгое время, и я думаю, всегда буду. Когда все это кончится, если мы оба останемся живы, и если мир не сгорит, я найду тебя. Если ситуация и момент будут правильными, я приглашу тебя на свидание.

— Свидание?

— У нас так его и не было. Мы перешли от друзей к паре. Больше всего был похож на свидание тот момент, когда за нами гнался Чарли Кровавый Глаз, и я уверен, что это не считается.

Он увидел ее улыбку в звездном свете.

— Так что… я приглашу тебя, и мы посмотрим, что будет.

Никс повернулась и пошла в трейлер.

Бенни сидел на камне и наблюдал, как звезды кружатся в своем медленном бесконечном танце над избитым маленьким голубым миром.

Они залили топливо и снова были на дороге до того, как забрезжил свет.

Бентон был ужасным местом. На перекрестке, где они свернули с шоссе 6 на калифорнийское шоссе 120, увидели ржавые останки большой аварии из двух школьных автобусов и нескольких машин. Повсюду были зомы, и, вполне возможно, они стояли здесь пятнадцать лет, пока не услышали шум квадроциклов. Вся их масса — взрослые и дети — пошаркали к машинам. Бенни свернул с главной улицы и поехал позади домов через дворы, чтобы избежать зомов. На это уходило время и топливо, но они смогли сбежать без битвы.

Бенни понял, что одним большим недостатком его плана был шум квадроциклов. Зомы могли услышать его за километры, и их привлекал этот звук, поэтому они окажутся на пути пяти машин.

Но какой был выбор у Бенни и его друзей? Калифорния была намного гуще населена, чем Невада, и чем дальше они заезжали в зеленые места, тем больше была вероятность того, что они встретят там зомов. И даже так весь ландшафт казался скорее коричневым, чем зеленым. Это была ранняя и необычайно жаркая весна, и было ясно, что дождя почти не было. Все казалось острым и сухим. Здесь не было роскоши весны, и это повергало Бенни в печаль. Из-за этого он задумывался, не готовился ли целый мир умереть. Или сгореть. От огней ненависти, зажженных жнецами, казалось, нельзя было сбежать.

Потом они увидели первый билборд, рекламирующий Национальный Парк Йосемити.

Они остановились перед ним. Поблекшая картинка изображала зеленый лес и высокие, укрытые снегом горы. После голой пустыни казалось, что такой пейзаж принадлежал другой планете, но даже парк на фотографии казался высохшим.

— Маунтинсайд на другой стороне парка, — сказал Бенни Бунтарке, пока они вливали остатки топлива в баки. — Если будем ехать по карте, то сначала проедем Хейвен, а потом сможем свернуть на север к нашему городу.

Бунтарка кивнула, но ничего не сказала. Она вернула крышку на место и забралась обратно на сиденье.

Секунды спустя они уже ехали дальше по дороге.

Они все ехали.

Сто тридцать километров спустя они остановились у другого билборда.

Бенни посмотрел на своих друзей. Лайла, Никс и Чонг кивнули, понимая без слов, что он хотел сделать. Бенни повернулся и поехал вдоль обочины дороги, пока не добрался до руин отеля. От него остались лишь сожженные обломки. Единственное все еще стоящее строение — здание вспомогательных служб. Бенни выключил двигатель и сел, глядя на здание. Остальные подъехали к нему и тоже выключили двигатели.

С наружной части здания на стене, смотрящей на дорогу, виднелись слова, которые Бенни написал миллион лет назад:

Бенни слез со своего квадроцикла и подошел к зданию, открыв рот в удивлении. Когда он написал эти слова после смерти Тома, он добавил и свое имя, как сделали и Никс, Лайла, Чонг и остальные выжившие охотники за головами. Соломон Джонс, Салли Два ножа, Пушок МакТиг, Джей-Дог и доктор Скилз. Всего две дюжины имен.

Но теперь здесь были и другие имена.

Сотни имен.

Не скопированные, а настоящие подписи. Каждая была уникальна.

Имена людей, которых он не знал. Имена людей, которых знал. Людей, которые, по мнению Бенни, никогда бы не вышли за пределы линии забора. Капитан Странк. Мэр Кирш. Лирой Вильямс. Многие другие.

И одно имя, мелко написанное внизу, в углу, ударило Бенни в сердце.

Никс тоже увидела это имя, и звук, который она издала, был полусмехом, полувсхлипом.

— Морги, — сказал Чонг. — Черт.

Вокруг здания повсюду были букеты цветов, вручную сделанные кукурузные куклы черноволосого мужчины с игрушечным мечом, записки, прибитые к земле острыми палками. Столб был вбит в землю, и на нем был прикреплен портрет Тома. Бенни не знал художника, но схожесть была потрясающей. Том, с легкой улыбкой на лице и выражением далекой грусти в глазах. Красная лента висела на столбе. Бенни поднял ткань, чтобы прочитать вышитые слова: «Всадники Свободы».

Он понятия не имел, что это.

Бенни почувствовал, что слезы наворачиваются на глаза, но он улыбался.

Он прижал ладонь к стене и стоял так целую минуту. Остальные сделали то же самое. Даже Бунтарка.

Потом они забрались обратно на свои квадроциклы.

Они больше не останавливались, пока не добрались до холма, с которого открывался вид на Хейвен, самый южный из девяти городов. Они заглушили двигатели, слезли с машин и встали там, скрытые деревьями.

Внизу было море движения и цвета.

Многие тысячи жнецов и зомов B3 наполняли улицы Хейвена в то время, как вокруг них город горел.

Чонг сделал долгий усталый вздох поражения и сел на голую землю.

— Я не могу с этим справиться, — сказал он. — Вот что они сделают с Маунтинсайдом. Вот что они сделают с моей семьей.

Он спрятал лицо в руках. Лайла села на корточки рядом с ним и прижалась щекой к его голове. Было ясно, что она понятия не имела, что нужно сказать, и раздражение от этого было видно в каждой напряженной линии ее тела.

Бунтарка закрыла глаза и не шевелилась. Оранжевые тени мерцали на ее лице.

Лишь Бенни и Никс стояли, наблюдая за бойней.

— Может, если бы мы добрались сюда раньше, — тихо сказала Никс. Она вытащила свой журнал из рюкзака. — У меня здесь столько информации. Мы могли что-то сделать.