Бенни надеялся, что эти заметки помогут Джо найти записи серии D, но вместо этого они раздавили его собственный оптимизм. Он с трудом отдал рейнджеру последний обрывок.

— Еще я нашел вот это, — неохотно сказал он. — Думаю, это принадлежало доктору Макреди.

Джо прочитал записку:

— Что это значит? — спросил Бенни.

Рейнджер бросил не него безрадостный взгляд.

— Это значит, что у нас больше вопросов, чем ответов, — Джо щелкнул языком Гримму, и тот поднялся. — Послушай, парень, я хочу пойти показать это полковнику Рейд. Возможно, она сможет что-то с этим сделать.

— Кому?

— Командиру базы. Она мой босс.

— Как это я никогда с ней не встречался? Вы никогда ничего не говорили о…

— Ты многого не знаешь, парень, и многое я не имею права тебе рассказать. Сейчас не время добывать информацию. Найди свою подружку и Лайлу. Послушай их историю.

— Почему? Что случилось? Никс в порядке?

— Она не ранена, — уклончиво сказал Джо. — Поговори с ней, с Лайлой, и, может, попозже мы все вместе обсудим. Я иду в лабораторию. Ты должен пообещать мне — поклянись мне, — что не покинешь Убежище снова. Не без меня.

— Конечно, — сказал Бенни, хотя был уверен, что это неправда.

— Головы вверх, глаза смотрят вперед, — крикнул страж на башне, — подъезжает торговый фургон.

Трое охранников посмотрели вверх на него и потом проследили за направлением его руки.

— Торговый фургон? — подумал Талли, старший из охранников. — В это время дня?

Его партнер по смене, Хупер, поднял бинокль, висящий на шее, и посмотрел через забор. Солнце почти село, и косые лучи окрасили большое поле и далекую линию деревьев в оттенки кроваво-красного, алого и хеллоуинского оранжевого.

— Торговый фургон, вижу, — сказал он. — На полдня опоздал и… подождите… Кажется, что-то не так.

Самый юный из троих, ученик охранников забора, поднял свой бинокль. Тот был старым, но дорогим, и раньше принадлежал его отцу, который теперь был мертв. Мужчина стал жертвой несчастного случая на стройке, пока помогал возводить зерновую силосную башню. Юноша настроил фокус.

— Возница ранен, — сказал он.

— Откуда ты знаешь? — спросил Хупер.

— Он истекает кровью, — сказал молодой человек.

Старшие уставились на него, а потом проворчали.

— У тебя хорошие глаза, Морги.

Морги Митчелл никак не отреагировал на комплимент. Его зрение сделало его хорошим стражем башни, но он хотел работать внизу. Через год они позволят ему присоединиться к охранникам башни в качестве кадета. А после этого… ну, когда Морги смотрел в будущее, он видел себя сидящим с ружьем на высокой лошади, с настоящей стальной катаной, перекинутой через плечо, чтобы быстро доставать ее, как делал Том. В будущем на Морги будет пояс Всадников Свободы, и он будет работать на дорогах от Нью-Эдена до Хейвена и всех городов между ними.

А сейчас он был учеником охраны забора. Работа, которая не слишком помогала выделиться и длилась долгие часы.

Морги не был против.

Он жил настоящим, а до будущего он еще доберется.

Чем длиннее будет смена, тем меньше времени ему нужно проводить одному. И он не считал, что заслужил какого-то особого отношения. Еще нет. Ему не нужна была слава, взятая взаймы из-за того, что он учился у Тома Имуры. Это была слава Тома.

А Том был мертв. Похоронен в «Руинах» рядом с обгоревшими костями ужасного места, разрушенного Томом. Геймленда.

Морги жалел, что его там не было. Он должен был быть там.

Даже если бы он там погиб. Даже ничем не отмеченная могила на том поле что-то значила бы.

В тот день Том изменил мир. Все это знали.

Пока Морги не достигнет нужного возраста, не получит силу и возможность изменить хоть часть мира, он будет работать где сможет.

Юноша продолжал изучать сцену, развернувшуюся перед забором.

Поле между Маунтинсайдом и лесом было больше полукилометра в ширину. Его густо покрывали сорняки, кроме нескольких отдельных троп, которые постоянно очищали работники в тяжелых защитных плащах и футбольных шлемах. Торговые дороги должны были оставаться в хорошем состоянии, иначе поток припасов в город иссякнет.

Поле, однако, не было пустым. По нему бродили зомы. Всегда. Иногда лишь несколько дюжин, бродивших вдоль этой части забора, иногда сотни две. Некоторые из них остались здесь с основания города. Это были те, чьи родственники жили за забором. Родственники, которые не могли заставить себя нанять охотника за головами, чтобы упокоить своих любимых. Остальные были бродячими зомами, которые пришли сюда, преследуя добычу. Часто они шагали медленным неровным строем за торговым фургоном или охотником за головами, вернувшимся из великих «Гнили и руин».

Сегодня был один из промежуточных дней. Морги насчитал около семидесяти зомов.

Дорога, ведущая из леса к воротам, была прямой как стрела, но фургон то и дело съезжал с нее. По крайней мере, дюжина зомов, вытянув руки, следовала за ним. Фургон держался впереди них только потому, что зомы не могли выбрать цель или придумать план перехвата. Они всегда шли прямо к цели, останавливаясь лишь, когда цель уходила прочь.

— Что делает возница? — выдохнул Хупер, когда фургон скатился с колеи в густые сорняки.

Все уставились на приближающийся фургон. Лошади были хорошо защищены легкими покрывалами, обтянутыми сеткой стальных шайб, соединенных металлической проволокой. Их ноги были обернуты подбитым ватой брезентом, а хвосты подвязаны. Если только лошадь не остановится, зом никогда не сможет укусить ее. Скакуны продолжали двигаться вперед по знакомой дороге, несмотря на невнятные команды извозчика.

Талли прижал ладони ко рту.

— У ворот! — проорал он, и команда повернулась к нему. — Подъезжает фургон. Возница ранен. Приготовьте карантинный загон и вызовите полевых медиков. Давайте, быстрее за дело!

Команда у ворот вытащила ружья, и полдюжины учеников сняли металлические горшки и ложки с забора. Они пробежали пятьдесят метров вдоль ограждения и начали стучать и бренчать. Большинство зомов повернулись к новому, более громкому звуку.

— Давайте приведем его, — сказал Талли.

Хупер опустил свой бинокль на грудь, и отстегнул помповое ружье и прицелился.

Фургон был теперь в четверти километра, и лошади набирали скорость, решительно настроившись попасть за безопасную линию забора.

Талли похлопал Хупера по руке:

— Пошли.

Втроем они подбежали к воротам, и, как только толпа зомов снаружи поредела, Талли кивнул, и большие ворота открылись. Они направились наружу, когда Талли внезапно поставил напряженную руку перед грудью Морги.

— Подожди! Не ты, сынок.

— Но я…

— Ты ученик, Морган Митчелл, — сказал Талли. — И у тебя только деревянный меч. Останься здесь и позволь профессионалам разобраться.

— Но…

— Будь внимательнее и учись, — сказал Хупер с улыбкой.

Они выбежали за ворота сначала легкой трусцой. Потом, когда путь стал безопасным, мужчины на полной скорости бросились к фургону.

Морги настроил фокус бинокля. Когда фургон подъехал ближе, он заметил кровавые брызги на груди и руках мужчины. Он видел бледное лицо и темные глаза. Поводья были обернуты вокруг запястьев, но эти руки дергались и мотались без видимой причины.

Хупер первым добрался до фургона. Он держал ружье в одной руке и махнул в сторону возницы, призывая его замедлиться, чтобы он смог забраться к нему.

Возница повернулся к нему, и поводья выскользнули из его рук.

Морги наблюдал за всем через свой бинокль, он увидел выражение на лице возницы. В одно мгновение оно было вялым от усталости и сильных ран, а когда Хупер потянулся к нему, его губы внезапно обнажили кровавые зубы.