Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Меня искали «свои», что бы добить; чужие, чтобы наказать за дерзость, и стража, чтобы покарать по закону. В любом случае — смерть. Целую ночь меня загоняли как зверя, но опять удача была на моей стороне, и я выбрался из кольца преследователей и добрался до пригорода. Но у удачи, видимо, был лимит, и я его исчерпал. Из-за раны в плече и на спине я потерял слишком много крови, я ослаб, в голове помутилось, я нашел дом на отшибе поселка, пробрался в сарай и зарылся в сено. Это лучшее, что я смог придумать. И это, действительно, лучшее, что я мог сделать в своей жизни, — в этот момент Камилле показалось, что всегда серьезные и холодные глаза старого вора озарились теплом, а черты лица смягчились.

— Не знаю, сколько я пробыл в отключке, но из пустоты я возвращался медленно, сначала почувствовал сильную головную боль, потом ломоту во всем теле, а потом как кто-то осторожно обрабатывает мои раны. Я открыл глаза и увидел перед собой самое прекрасное создание в своей жизни. Темноволосая девушка в простой рубашке и юбке склонилась над тазом с водой и мочила в нем тряпицу, а потом опять занялась моей раной. Я подумал, что умер, и дочь самого Темного Лорда лечит меня. А девушка, увидев, что я очнулся, сказала, чтобы я взял себя в руки и помолчал, а то на мои стоны скоро сбежится вся деревня и стражи вместе с ними. И ни доброй улыбки, ни ласкового слова. Потом я узнал, что Нала дочь бывшего контрабандиста, их дом был одним большим тайником. Ее отец недавно скончался, а мать умерла давным-давно, хозяйство она вела одна, лихо отваживая непрошенных кавалеров и охотников за приданным. За словом в карман не лезла, да и приложить могла тем, что под руку попадется. Она нашла меня в сене, по следам крови в сарае, перетащила волоком в дом. Прибрала все в сарае, окровавленное сено сожгла, во дворе землю полила какой-то вонючей настойкой. Девушка обработала мне раны, дала какую-то настойку, я целые сутки провалялся в подполье, и только к середине второго дня пришел в себя. И в тот же день нагрянули стражи, если бы она меня выдала, я бы не удивился и все понял, но она меня удивила. Она велела мне опять спуститься в подполье, не двигаться и молчать. У ее отца было выкопано большое подполье под домом классическое, с обычным люком, там хранились разносолы и всякая ерунда. Но еще у него было несколько потайных, с замаскированными люками, они были небольшие, но надежные. В таком меня и спрятала Нала. Стражи проверили двор, сарай и весь дом, облазали подпол вдоль и поперек, но ничего не нашли. Девушка дважды спасла мне жизнь. Я напросился у нее переждать, идти мне было некуда, а перебираться на новое место не позволяли раны, еще не полностью затянувшиеся. Так незаметно для себя я из раненного превратился в нахлебника, потом помощника, а потом и в хозяина. Это было сложно, Нала была гордая, независимая, вспыльчивая, она не шла на компромиссы, и замуж она собиралась по любви и никак иначе. Я влюбился в нее быстро, но ухаживал долго, брал измором, убеждал, и в какой-то момент она сдалась, поверила, что мне нужна она, а не ее хозяйство. Это было самое счастливое время в моей жизни! Я впервые в жизни был кому-то нужен и важен, кто-то хотел заботиться обо мне. Но я не мог оставить свое прошлое за дверью. Я должен был отомстить, жить в страхе, что когда-нибудь меня, нас найдут, я не мог себе позволить. И я ушел. Ушел, чтобы завершить дела, ушел не прощаясь. Она бы стала отговаривать, а я уже все решил, — Орик нахмурился при этих воспоминаниях.

Камилла слушала и большим пальцем крутила грубоватый вычурный перстень на среднем пальце правой руки, который был явно ей велик.

— Но все сложилось несколько не так, как я планировал, и моя небольшая месть затянулась и превратилась в настоящую бойню. Я вернул свою власть. Убрал всех предателей, почистил ряды.

Весь город умылся кровью, я жестоко карал недовольных и ропщущих, заговоры душил в зародыше. Я не успокоился, пока моя власть над отбросами Росинии не стала абсолютной. Я придумывал гениальные планы грабежей, казна банды стала огромной. Это заняло довольно много времени, меня не было почти два года, но я знал, что Нала меня ждет. И я вернулся, вернулся как Король воров. Ооо, какой прием я получил…

— Я могу себе представить: ты пропал без объяснения причин, тебя не было два года, а потом ты явился, как ни в чем не бывало? Да ты отважный парень, — Камиллу даже рассмешило такое положение дел у Короля воров.

— Да, я это тоже понял, когда у меня перед носом захлопнули дверь, и из-за нее нецензурно послали куда подальше. Я не собирался сдаваться, вынес дверь и застыл на пороге. Посередине комнаты стояла воинственная Нала, прекрасная в своей ярости, а за ее юбку прятался испуганный малыш. Сначала, я подумал, что все кончено, и она меня не дождалась. Но быстро оглядев дом, я не нашел признаков другого мужчины. Внимательно посмотрев на Налу и на малыша, я все понял, мое сердце пропустило удар.

— Это был твой ребенок? — Камилла сразу догадалась, что к чему.

— Да, этот чудесный малыш был моим сыном от любимой женщины, которую я оставил беременной, хотя не знал об этом, и заставил страдать, — при этих словах черты лица у мужчины преобразились, морщины и глубокие складки разгладились, глаза наполнились теплом, а губы тронула нежная улыбка.

— Скажи мне, что она тебя сразу простила, и ты умер от счастья! — Кэлл очень хотелось бы закончить на позитивной ноте, но она знала, что разбойники, воры и наемники не живут долго-и-счастливо, и не умирают от старости в своих постелях.

Старый вор посмотрел на нее проницательным взглядом, и со вздохом ответил:

— Хорошо бы, но нет. Нала меня простила, ей пришлось, я просто не оставил ей другого выхода. Но это было не сразу и не просто. Я прятал ее ото всех, поселил рядом с ней в соседнем доме двоих своих самых проверенных и преданных ребят. Я оберегал ее как мог. А потом у нас родилась красавица дочка, и я уже собирался отойти от дел, оставить банду. Но постоянно появлялись дела, требующие моего вмешательства, проблемы, которые надо было решить, и я затянул с уходом. А потом уже стало поздно, — при этих словах глаза Орика потемнели, а руки сжались в кулаки. — Моему сыну исполнилось десять лет, а дочери только два годика. И в один ужасный день я не нашел их дома, когда вернулся. Ни Налы, ни детей. Все перевернуто вверх дном, я проверил все тайники в надежде, что они спрятались, но нет, все было пусто. Паника накрыла меня. Я бросился в дом к своим людям, но там я нашел только их трупы. И записку с указанием места, куда мне надо явиться, естественно одному. В дне пути от столицы находился затхлый портовый городок, пользующийся дурной славой. Вот там, в одном из трактиров и назначили мне свидание похитители моей семьи. И знаешь, кого я там увидел? — с этими словами его глаза сузились, а губы скривились.

Камилла молча покачала головой.

— Своего сына. Старшего. Сына бордельной девки. Он вырос, но остался щуплым, маленьким, озлобленным волчонком. Ему должно было быть лет двадцать пять, но выглядел он как болезненный подросток. Я не видел его больше десяти лет. По первости он часто таскался за деньгами, его матери постоянно не хватало на выпивку, да и кавалеры ее жили на мои деньги. Но потом моя банда решила от меня избавиться, и я исчез на год, может больше. С тех пор я о нем не слышал, и не искал. А он вырос и, судя по его полному ненависти взгляду, не забыл меня. Благодаря своим талантам строить планы, просчитывать все, он прижился в одной из портовых банд. Он ненавидел свою мать, меня и мою семью. За свое несчастливое детство, за постоянные побои от матери и ее любовников, от ребят на улице; за то, что я не забрал его себе; за то, что он мне был не нужен; за то, что я любил Налу и своих детей. Он считал, что моя жена и наши дети украли его счастье, украли то, что я мог подарить ему. Он был больной психопат, абсолютно невменяемый. Ему не нужны были мои деньги, не нужна была власть над моими людьми, ему нужна была только месть. Он с самого начала не собирался нас отпускать, — в этот момент девушке показалось, что голос Орика задрожал. И он замолчал, надолго.

14
{"b":"681697","o":1}