Мистер Хикс поехал вместе с мистером Селби, чтобы забрать Лео из госпиталя, на случай, если тому станет плохо в поезде. Когда экипаж уехал на станцию, я с детьми села в большой гостиной дожидаться его возвращения. Едва заслышав шорох колес по гравию, Флора с Неллой выбежали в холл. Мистер Тимс открыл дверь, и мы увидели, как Лео под присмотром мистера Селби выкарабкивается из экипажа. Флора взвизгнула: «Папа!» и побежала вниз по ступеням, но Нелла опередила ее. Роза наблюдала за ними с моих рук, изумленно раскрыв рот — она совсем не помнила отца.

Когда мы пили чай, Роза все еще дичилась его. Но, увидев, что Флора сидит рядом с Лео и вовсю болтает, она наконец, решила признать его. Зажав в вытянутой ручонке кусок торта, Роза доковыляла до дивана и вручила лакомство Лео.

— Она уже хорошо ходит, — гордо улыбнулась я.

— Лучше, чем я сейчас. Спасибо, Роза, очень мило.

Лео выглядел очень бледным к концу чаепития — поездка явно утомила его. Я сказала ему, что вечером сюда обещал зайти доктор Маттеус, а к его приходу пациент должен лежать в постели. Лео пытался сопротивляться, но я настояла:

— Ты еще не выздоровел. Мистер Тимс принесет тебе ужин в постель.

Посетив Лео, доктор Маттеус зашел ко мне в гостиную.

— Ничего страшного, леди Ворминстер. Однако он устал с дороги, будет лучше, если он позавтракает в постели, и не будет вставать без моего разрешения. Я зайду к нему завтра после утреннего приема.

Доктор уже выходил, когда я окликнула его:

— Доктор Маттеус, может быть, вы завтра расскажете Лео, что говорил лондонский доктор — что его кривая шея не передается по наследству? — я покраснела от смущения.

— Разве вы не написали ему? — удивился доктор Маттеус.

Я отрицательно покачала головой.

— Ладно, разумеется. Утром я вставлю об этом словцо.

Я была рада, что об этом поговорит доктор Маттеус, потому что у меня были другие слова для Лео — теперь, когда он снова хорошо слышал, я хотела рассказать ему, что наконец, полюбила его. Но я не знала, как начать.

Когда после ужина я постучалась и робко вошла в спальню Лео, было ясно, что сейчас некстати говорить об этом, потому что он почти заснул.

— Доброй ночи, Лео, приятных снов, — тихонько сказала я и погладила его теплую щеку, а затем на цыпочках вышла из спальни.

На следующий день опять было некстати — доктор Маттеус сообщил Лео свои сведения, и каждый раз, когда я с детьми заглядывала в библиотеку, Лео покрывался кирпично-красным румянцем и не поднимал на меня глаз. Когда мы, взяв детей на прогулку, пошли в розовый парк, Лео, не обратился ко мне ни с единым словом. Я решила, что должна взять дело в свои руки, или мы не будем разговаривать неделями.

Как только Элен после чая увела детей в детскую, я спросила его:

— Лео, доктор Маттеус говорил с тобой?

— Да... да, говорил, — его лицо начало покрываться румянцем.

— Это хорошая новость, правда?

— Мне... э-э... мне... — Лео сильно заикался, но затем взял себя в руки. — Мне трудно... принять это. Я слишком долго... верил в обратное. — Он добавил, понизив голос: — Так долго... я считал, что обречен судьбой на безбрачие.

— Ну, для этого тебе было незачем жениться, — вырвалось у меня. Я смутилась, поняв, что сказала: — То есть, даже если ты не хотел жениться... я имею в виду... у мужчин есть свои потребности...

— Нет, — голос Лео прозвучал решительно. — Когда я был молодым человеком... еще до того, как я составил полное... представление... о своей внешности, я поддавался таким соблазнам. Мое положение в обществе позволяет это. Но я считаю, что... любовный акт... не должен совершаться без взаимного доверия и привязанности. Чувствуя это, я решил, что... для меня... подобные действия возможны только... в браке. Я всегда был верен этому решению... и буду, верен в дальнейшем, — внезапно он поднялся с кресла и направился к двери. — Я пойду в библиотеку.

Лео вышел так быстро, что я не успела сказать ни слова, что было, пожалуй, к лучшему, потому что я не знала, что ответить. Я удивлялась его словам — до сих пор я считала, что только женщины чувствуют такое. Но с другой стороны, Лео всегда был не похож на других мужчин, и я радовалась услышанному.

Я пошла в детскую купать дочерей. Лео пришел туда, когда я читала им сказку на ночь. Флора вскочила и потянула его на диван — как только он сел, она взобралась к нему на колени. К концу сказки темная головка Розы доверчиво прислонилась к руке Лео. Он выглядел таким довольным, снова оказавшись вместе со своими дочками.

Одеваясь к ужину, я вспомнила, как Лео предвкушал появление внуков, когда мисс Аннабел ждала первого ребенка. Теперь у него были свои дочери, а скоро я дам ему сына. Мое сердце трепетало от восторга при этой мысли.

На следующий год в это же время я, может быть, снова буду держать на руках младенца.

За ужином мы разговаривали о розах. Сейчас они уже набивали бутоны, потому что последние недели были теплыми. Даже посевы оправились после суровой зимы, и это было такое облегчение. Но все время, пока мы говорили о розах, я не переставала думать о том, что скажу Лео позже.

Мы пили кофе в моей гостиной, поэтому Лео, не нужно было идти вниз. Когда наступило время вечерней прогулки Неллы, ее вывела Клара, чтобы избавить Лео от необходимости спускаться по лестнице — это пока еще было ему трудно из-за раненой ноги. Я предложила Лео пользоваться палкой, ведь истонский особняк был такой большой, но, конечно, он отказался, заявив, что он не инвалид. Он даже отказался от моей помощи, когда я предложила ему опереться на меня.

— Он всегда был таким, леди Ворминстер, — сказал мне как-то мистер Селби. — Он терпеть не может, когда его жалеют.

Поэтому я притворялась, что не замечаю, как тяжело дышит Лео, поднимаясь по лестнице, как блестят капли пота на его лбу.

Когда он уселся в кресло с кофе в руке, я набралась смелости и сказала:

— Лео, по-моему, теперь было бы хорошо завести мальчика, вслед за Розой, — Лео промолчал, поэтому я добавила: — Смею надеяться, что тебе будет приятно иметь сына, правда?

Лео сделал глоток кофе.

— Нет, мне так не кажется, — ответил, наконец он.

— Ты больше хочешь другую девочку? Я знаю, что ты предпочитаешь девочек.

— Да, но я полностью удовлетворен, что у меня уже есть две. Они — прекрасные дети.

Разочарование понемногу охватывало меня. Я поняла, что обманулась в своих мечтах дать Лео сына. Здесь только я хотела ребенка. Подумав, что Лео увлекся кофе и не придал значения моим словам, я еще раз набралась смелости и спросила:

— Как ты смотришь на то, если я заведу еще одного малыша?

Лео поднял голову.

— Ты хочешь привлечь меня к этому... мероприятию? Я изумленно уставилась на него.

— Ну конечно! Ты же мой муж.

— Я не уверен, что смогу... зачать тебе ребенка, — тихо сказал он.

— Но разве доктор Маттеус не объяснил тебе? Он сказал, что ты можешь.

— Он сказал, что нет препятствий со стороны наследственности. Это не означает, что я способен зачать ребенка.

— Но доктор же сказал...

— Я после стольких лет не могу воспользоваться этой идеей.

Я упала духом.

— Мне следовало бы написать тебе осенью, чтобы у тебя было время свыкнуться с ней.

— Проблема не только во времени, она глубже, — Лео побагровел, но все-таки попытался объяснить: — Обстоятельства таковы, что я признаю нормальное оплодотворение возможным, — он взглянул на меня, — однако тревога может оказаться препятствием к моим... действиям... как мужа... которые потребуются для этого.

Я почувствовала, что мое лицо скисло.

— Ты, я вижу, разочарована, — продолжил Лео. — Мне очень жаль... — он запнулся, — нет, не жаль, если честно. Мы, таким образом, избавлены от опасностей родов. Мне не хотелось бы снова подвергать тебя этому. Здесь, видимо, сказывается другой наследственный фактор.

Я не нашлась, что возразить, а Лео снова завел разговор о розах. Но, когда он закончил пить кофе и неуклюже поднялся на ноги, я сообразила, что должна сказать ему кое-что еще.