— Это дитя уже было окрещено или нет?

Сэр Джордж уверенно ответил «нет», и служба началась.

— Возлюбленное дитя, зачатое и рожденное во грехе, как и все люди...

Эти слова ударили меня, и я подумала — нет, она не зачата во грехе, это ребенок моего мужа. Его неуклюжее тело возвышалось рядом со мной, успокаивая меня своим присутствием.

Я пыталась внимательно слушать каждое слово, но ничего не могла с собой поделать — пока мы стояли на коленях, мои пальцы тянулись к Розе, когда мы встали, мои глаза не отрывались от нее — мое дитя, мое прекрасное дитя! Я следила, как Элен предусмотрительно сняла с Розы чепчик с оборками и вручила ее леди Бартон, которая передала ее, словно роскошно упакованный сверток, мистеру Бистону. Я вытянула шею — Роза выглядела недовольной. Когда вода намочила ей головку под слова: «Роза Агнес, нарекаю тебя именем Отца...», она стала еще недовольнее. После второго макания недовольство Розы сменилось возмущением, а после третьего она разразилась громким криком протеста. Я рванулась вперед, но рука Лео остановила меня. Я заметила, что он трясется от сдерживаемого смеха.

Служба мне очень понравилась, но, когда мы ехали в машине назад, я опять начала паниковать.

— Лео, а вдруг никто не будет разговаривать, вдруг все будут сидеть молча...

— Эми, я совершенно уверен, что нечего беспокоиться за общество, где есть Этти Бартон, которая в одиночку заполнит любую тишину.

Он оказался прав. Говорливости леди Бартон хватило на всех. Когда она начала говорить о войне, я насторожила уши. Она уверяла в том, что к Рождеству война закончится, потому что в середине лета мы собираемся разгромить врага в большом сражении.

— Тсс, мама, не распространяй слухи, — прервал ее сэр Джордж. — Немцы могут услышать.

— Не будь глупым, дорогой. Я уверена, что они уже знают. Об этом только и говорят в Солсбери.

Постепенно трое мужчин образовали группу с одной стороны стола, но я видела, что Альби все еще нервничает из-за присутствия сэра Джорджа. Вскоре я заметила, что он совсем исчез. Я потянулась разливать чай, Лео помог мне, поставив чашки поближе.

— Альби ушел, — прошептала я.

— Наверное, он нужнее сейчас в зале для слуг, чтобы открывать добавочные бутылки шампанского.

— Добавочные бутылки?

— Обычно подобные приемы заметно расширены, благодаря прибытию таких светил истонского села, как Марта Витерс и Мод Винтерслоу, да и присутствие этих двух леди заметно увеличивает расход алкогольных напитков.

— Мисс Винтерслоу не пьет, — встряхнула я головой. — Она сама говорила мне, что не пьет ни глотка, разве только в медицинских целях.

Лео поднял свои густые брови.

— Без сомнения, она забыла информировать тебя, с какой удручающей частотой с ней случаются запои по поводу слабого здоровья.

— Просто не представляю! — уставилась я на него. — После того, как она так отзывалась о миссис Джонстон!

— Мир — такое безнравственное место, Эми.

Я догадалась, что он смеется надо мной. Наверное, он выпил немало шампанского, раз стал таким веселым.

Из кроватки раздался громкий крик. Я настояла, чтобы Роза присутствовала на своем крестильном чае, а теперь она решила, что тоже хочет выпить.

— Тебе лучше подняться наверх, Эми, — улыбнулся Лео. — Она еще не понимает слова «нет».

Я опасалась, что она намочит мое новое платье, поэтому сняла его, затем сняла крестильный наряд с Розы и легла с ней в постель. Мы свернулись с ней клубочком, обе в кружевных шелковых рубашках. Здесь было так уютно, что я почти заснула, когда раздался стук в дверь.

— Войдите, — крикнула я, думая, что это Клара, но вошла не она, а Лео.

Он закрыл за собой дверь и подошел к кровати.

— Мне пришлось... подняться сюда самому... все слуги внизу, — привычное заикание вновь появилось в его голосе, сейчас оно было очень заметно. — Бартоны скоро уезжают. Джордж должен вернуться в город этим вечером.

Лео остановился, глядя на меня — и я внезапно смутилась. Он подошел еще ближе и протянул руки:

— Давай... я подержу ее... пока ты одеваешься.

Я много раз кормила перед ним Розу, но, когда лежишь в ночной рубашке на кровати, кормление выглядит несколько иначе. Я торопливо застегнула сорочку и, передав ему Розу, выскользнула из кровати. К счастью, мое платье лежало рядом, я быстро надела его, повернувшись к Лео спиной. Я обернулась к нему, только когда начала приводить в порядок волосы.

— Я снова надену Розе крестильную одежду, — сказала я. — Она в ней красавица, не правда ли?

— Да, — подойдя к двери, он тихо сказал что-то, похожее на: «И ты тоже». Я сказала себе, что ослышалась, но все же мои пальцы тряслись так, что я с трудом застегнула мелкие жемчужные пуговицы.

Когда гости разошлись, в гостиной стало скучновато.

— Роза Агнес, — вздохнула Беата, — это наводит на воспоминания. Как мило, что ты назвала ее так, Эми. Агги гордилась бы этим.

Лео встал.

— Извините меня, но Селби сказал, что забежит ко мне перекинуться словом, пока я здесь. Кое-какие дела требуют внимания.

Мы с Беатой сидели, тихо разговаривая об Агнес и мальчиках. Зашла Клара, чтобы спросить, не нужен ли нам свежий чай. Ее наколка сбилась набок, лицо разрумянилось.

— Ну и штучка же этот ваш кузен, моя леди! Всех нас очаровал. Буквально потряс и Мод Винтерслоу, и бабушку Витерс, и не только их, — она подошла ближе. — Я никогда еще не видела, чтобы Элен так много разговаривала с молодыми людьми. Она разборчивая, эта Элен. — Клара пошла к двери, что-то напевая себе под нос, а я пожалела, что не могу присоединиться к веселью внизу.

Беата и Альби отъезжали шестичасовым поездом.

— Приезжайте к нам еще, — сказал Лео Беате, — и вы тоже, мистер Томсон, если в следующий отпуск у вас появится причуда побывать в деревне.

Альби заметно обрадовался приглашению, поэтому я добавила:

— Альби, осмелюсь сказать, что Флора будет рада проститься с тобой. Выбери время забежать ненадолго в детскую.

Альби помчался наверх — только хаки мелькнуло. Беата уставилась ему вслед.

— Ай, что-то он увлекся этой Элен. Однако могло бы быть и хуже — он всегда был шустрым, наш Альби.

Когда Альби, чуть раскрасневшись, спустился вниз, пролетка уже ждала. Все попрощались, и вскоре только мы с Лео остались стоять одни под вечерним солнцем.

Я не знала, как вести себя с Лео. Я убеждала себя, что он все еще любит французскую графиню, поэтому мне нечего стыдиться, что я держусь с ним отчужденно — но все-таки мне было стыдно, стыдно и неловко. Лео подошел ко мне чуть поближе, хотя и не слишком — он никогда не вставал очень близко к людям, — но поближе. Повернув ко мне свое большое тело, так, чтобы видеть мое лицо, он спросил:

— Тебе... понравились... крестины?

— Да, спасибо, — ответила я вежливым, официальным голосом, но, увидев, что довольство быстро исчезает с его лица, быстро добавила: — Очень, Лео, очень, спасибо тебе. И спасибо тебе за то, что ты потрудился приехать сюда.

Довольное выражение вернулось на его лицо, превратившись в улыбку.

— Мне нужно идти в детскую, — решительно сказала я. — Флоре пора купаться.

Повернувшись, я пошла наверх, но Лео последовал за мной.

— Я почти не видел сегодня Флору, — сказал он. Мне стало легче. Так вот зачем он задержался здесь, чтобы повидаться с Флорой! Конечно, она же была внучкой французской графини. Как только дверь открылась, Флора подбежала к нему, и он обнял ее. Без сомнения, радость на его лице была вызвана тем, что он приветствовал внучку любимой женщины. Я снова успокоилась.

Мы пробыли в детской больше часа. Флора все еще была в восторге от вечеринки в зале для слуг. Она сказала нам, что пила шампанское. Элен поспешно прервала ее:

— Только глоток, моя леди — на самом деле она только пузырьки понюхала. Вы ведь от них чихали, леди Флора?

Флора так энергично затрясла головой, что ее светлые кудряшки запрыгали, вызвав во мне пронзительное воспоминание о любви. О Фрэнк, пожалуйста, останься живым! Будет большая битва, по словам леди Бартон, но когда она закончится, война будет выиграна и Фрэнк вернется домой.