Мы начали с королевского супа, прозрачного как летний ручей. Миссис Картер так переживала, чтобы «все было как раз для ваших гостей, моя леди», что принесла мне несколько меню, и мы тщательно изучили каждое, прежде, чем сделать выбор. Однако, по общему мнению, ее консоме в любом случае был лучше комковатой репы миссис Проктер.

Мисс Аннабел нарушила общее молчание.

— Как разумно, Эми, что ты перенесла семейную еду в утреннюю комнату. Овальные столы сейчас пользуются успехом. Эти бесконечные пространства белого полотна вышли из моды, если не считать самых официальных обедов.

— Ты права, милочка Аннабел, — взглянул на нее Фрэнк. — Помнится, мама говорила мне, что ненавидела ужины в Истоне — «эти бесконечные ужины», как она описывала их. — Я взглянула на Лео — его лицо было каменным. Фрэнк продолжал: — Бедная мама, она всегда была такой чувствительной к своему... мм... окружению.

— Должна признать, Леонидас, большая гостиная — не самая жизнерадостная комната, — быстро заговорила Аннабел. — По вечерам она бывает угрюмой, — она оглянулась вокруг. — Пожалуй, картины на стенах слишком мрачны, — Фрэнк попытался вставить слово, но она продолжала говорить острым и чистым, как льдинка, голосом. — Возможно, некоторые из них лучше заменить работами современных художников. — Фрэнк снова открыл рот, но она снова опередила его. — Кстати, о художниках, Эми — это напомнило мне, что я не рассказала тебе о своей встрече с Лукасом Венном, — она сделала короткую паузу, чтобы взглянуть на Лео. — Ты, конечно, знаком с его работами, Леонидас. Все восхищаются его портретом леди Лондондери.

— И твоим портретом его работы, — приглушенно добавил Фрэнк. — Особенно — твой муж.

Мисс Аннабел запнулась, словно в одно мгновение лишилась сил.

— И о чем же вы говорили с мистером Венном? — поспешно вмешалась я, чтобы сгладить возникшую неловкость. — Наверное, он рассказывал, как ему удалось попасть в армию?

Мисс Аннабел ухватилась за предложенную мной неудачную тему. Она начала рассказывать, ее голос звучал все увереннее.

— Да, он говорил мне — необычайная история, но типичная для этих импульсивных художников. Вам будет любопытно ее послушать, — она взглянула прямо на Фрэнка, посмеет ли он не согласиться. Тот кивнул, подчиняясь, и потянулся за бокалом, предоставив мисс Аннабел рассказывать эту историю.

— Я в очередной раз была в Третьем Лондоне, а у Лукаса выдалось свободных полдня, поэтому я пригласила его в центр и всю дорогу слушала про его слабую грудь и плохое сердце, — ее голос был светским и беспечным, она снова владела собой. — Позже мы заскочили в клуб на чашку чая, там я спросила его, как ему удалось попасть на военную медицинскую службу — и он рассказал мне невероятную историю. Полковник Портер, командующий главным госпиталем в Третьем Лондоне, отчаянно нуждался в персонале, с тех пор, как половина его сотрудников была послана во Францию, а женщин в медицинские части тогда еще не было разрешено принимать. Итак, он, то есть полковник Портер, пришел на ужин в клуб художников в Челси, и спросил, не найдутся ли у них добровольцы на медицинскую службу. Буквально на следующий день все пожилые художники, скульпторы, писатели вступили добровольцами в армию. Кое-кто из них пытался вступить и раньше, но их отклонили по состоянию здоровья. Вы знаете здоровье бедняги Лукаса — хуже оно только у раненых, — но в армии так не хватало людей, что туда взяли их всех. Их, конечно, никогда не пошлют ни на фронт, ни в базовые госпитали Франции. Кажется, Лукас даже сожалел об этом, но они и здесь выполняют жизненно необходимую работу, и, кроме того, они в армии! Лукас доверительно сказал мне, что каждый раз вспыхивает гордостью, когда кондуктор в автобусе говорит ему: «Проходи, солдатик». Как забавно — член Королевской Академии гораздо больше гордится званием капрала, — рассмеялась она. — Любопытно, как с войной меняются жизненные ценности людей, — она улыбнулась Фрэнку ослепительной, уверенной улыбкой, и взялась за ложку. — Очень вкусный суп, Эми.

Фрэнк взглянул на нее поверх бокала, его настроение трудно было определить по лицу, но, когда он заговорил, его голос был обычным, даже доброжелательным.

— Твоя история, Аннабел, напомнила мне похожую, которую мне рассказывал старый приятель Джефф Кэри. Ты, надеюсь, помнишь его — он вступил в инженерные войска. В общем, он тоже подхватил пулю и попал в отпуск по ранению. Мы виделись на той неделе, и среди прочего он рассказал мне о переделке, в которую попал прошлой зимой под Ипром. Там постреливала артиллерия, но на его участке не было ничего угрожающего, и старина Джефф, урвал часок-другой, чтобы поспать у себя в доте, но тут из Вламертинга вернулся майор, — Фрэнк усмехнулся. — Кажется, они появляются всегда, стоит ребятам чуть-чуть расслабиться и зазеваться. Так вот, майор извлек бедного старину Джеффа из теплого родного бункера и потащил с собой на передовую — и едва они туда прибыли, проклятый снаряд шлепнулся и рванул прямо среди них.

Аннабел не сводила глаз с лица Фрэнка, пока он рассказывал.

— Трое были убиты сразу, а майор повалился на землю, весь в крови, как зарезанная свинья, — у меня перехватило дыхание, но Фрэнк не заметил этого. — Джефф сказал, что тот был высоким, крупным парнем — ничего удивительного, что враги его заметили. Джефф побежал за носилками и вместе с санитарами понес уцелевших на перевязочный пункт. Но там была такая бойня — эти боши второй день вели обстрел, — что в заботе о майоре он не заметил, как получил осколок в собственный сапог. Ну, Джефф отделался только парой разбитых пальцев, но получил свою порцию антистолбнячной сыворотки и захромал обратно в свой дот. Конечно, он не хотел покидать своих парней, поэтому несколько дней прыгал на одной ноге, а врач делал ему перевязки. Затем этот приятель от медицины послал его ногу подальше — не буквально, к счастью, — Фрэнк засмеялся, и даже мисс Аннабел улыбнулась. — Поэтому Джефф собрал вещички и отправился в ближайший пункт для раненых, в Хейсбрук. Он провел там три недели, слушая сентиментальные любовные песни на своем граммофоне, пока из его ноги извлекали осколки отмерших костей. Как он выразился, славный получился рождественский отпуск.

Пока Фрэнк рассказывал, принесли рыбу. Взглянув на тарелку, он поддел на вилку кусок поджаристого палтуса и запил вином. Затем он поднял голову и взглянул прямо на Лео.

— Но я забыл рассказать вам конец истории. Очень забавный, кстати. Когда Джефф прибыл на CCS, капрал RAMC встретил санитарную машину и внес за ним вещи. Джефф дал парню трехпенсовик за труды — он никогда не был слишком щедрым, этот Джефф! Но он сказал, что капрал выглядел вполне довольным. И только потом он узнал, что дал на чай одному из первых графов Шотландии! — Фрэнк рассмеялся, не сводя глаз с лица Лео. — Вы ведь знали Кроуфорда, сэр? Наверное, он из ваших истонских сверстников. Видимо, хоть он и имел хорошую работу в правительстве, но решил, что этого мало, и бросил ее ради того, чтобы записаться добровольцем в армию. Чертовски лихо в его возрасте — не так ли, сэр? — Лео сидел, уставившись в тарелку. Когда мистер Тимс вышел из комнаты, Фрэнк переспросил, уже громче. — Не так ли, сэр?

— Да-да, — пробормотал Лео.

— Я был уверен, что вы со мной согласитесь, — улыбнулся Фрэнк.

Два красных пятна появились на щеках мисс Аннабел.

— Мама на прошлой неделе получила письмо от кузины из Австралии, — быстро сказала она. — По-моему, связь заметно ухудшилась из-за войны с Германией. Конечно, «Лузитания» — другое дело... — мисс Аннабел обратилась к слухам об ограничениях на железных дорогах, а Фрэнк прилежно напивался, пока она говорила.

Когда она заговорила о нехватке рабочих, Фрэнк прервал ее:

— Возможно, будет и хуже, с переходом к воинской повинности. Хотя это хорошая новость для женщин. Понятно, что большинство мужчин постараются поскорее жениться на своих девушках, потому что воинская повинность распространяется только на холостяков, — он сделал паузу и посмотрел прямо на Лео, — и вдовцов.