Лёг на спину. Не шевелился. Как там, на крыше ларька, когда меня напугали дети. Не хотел разрушить невидимый защитный панцирь даже незначительным движением. Только минут через пятнадцать сумел заставить себя подползти к краю и, не вставая, взглянуть на дом. Три нижних этажа полыхали полностью. Ветрогенератор заволокло дымом. Еле-еле разглядел столпившихся внизу военных. Слышались крики. Началась потасовка с жильцами. Доходило до драки. Но военные в них не стреляли, лишь угрожали предупредительными выстрелами в небо и отталкивали прикладом автомата от себя.

Опять улёгся на спину. Посмотрел на небо. Огромное облако дыма поднималось все выше, а я будто бы парил на нём. Где-то там наверху оно исчезало, но не развеивалось, а уничтожалось куполом. Ужасающее зрелище. Но такое величественное.

Теперь военным было не до меня. Я спасён! Но что дальше?

В голове гудело, но звонок телефона я услышал.

– Как тебе наша огневая поддержка? – засмеялась в трубку Ульяна.

– Огневая поддержка, – я еле-еле соединял слова друг с другом, – это атака бомбами или ракетами из самолётов или пушек, – нашёл в себе силы поправить её я.

– Ой, не занудствуй! Я тебе вообще-то жизнь спасла! – возмутилась Ульяна.

– Ты не пострадала? – спросил я.

– Нет, я далеко сейчас. Но в бинокль тебя вижу, – усмехнулась она. Как можно в такой ситуации ещё сохранять оптимизм?!

– Да ты просто монстр! – выкрикнул я. – Поджечь дом!

– И что? В этом доме всё равно уже мало людей живёт. Из него почти все съехали. Там крыша сильно течёт и лифт давно сломан. Жить невозможно, везде сырость, стены трескаются! Военные же на последний этаж никого не пускают. Починить не дают. И не бойся, мы поджигали только пустые квартиры!

– Видел я этот лифт, его даже закрыть не удосужились! Пустые? Хоть на этом спасибо! Но, тем не менее! – продолжил возмущаться я.

– Так им и надо! Солдафонам этим! Они ведь хотели тебя убить!

– Хотели! Да. Но всё равно… И откуда у вас зажигательная смесь?

– Не спрашивай! Откуда надо! Лучше спасибо скажи! Ты открыл сейф? Нашёл что-то? Признавайся!

– Нашёл. Твои друзья все живы? – не унимался я.

– Да, живы! Живы! И в безопасности! Теперь ты понял, что я настроена решительно? Если мы не выйдем отсюда, я сожгу этот город дотла! – Ульяна была в гневе.

– Ульяна, постой! Постой! Не надо больше, на сегодня хватит! Спасибо за помощь, правда! Но всё! Достаточно! Я нашёл Ганса, слышишь? Нашёл! Он связался со мной по рации! Скоро весь этот ужас закончится! Он нам поможет! Всё, пока. А пока спрячьтесь! Ты – тем более! – Я повесил трубку.

Это какой-то, мать его, «Повелитель мух»! Выругался про себя я. Только у Голдинга те дети были без родителей, а здешние вполне себе при семьях. Да и друг друга они вроде не обижали. Держались сплочённо. Правда, это дела не меняло! Какие смелые и отчаянные! Сражаться с военными?! Дури им не занимать! Интересно, они хоть в школу ходят? Май на дворе, учебный год ведь ещё не закончился. Хотя, Ульяна всегда назначала мне встречи либо во второй половине дня, либо вечером. А тогда, когда показывала мне громкоговорители в 12 часов дня, вообще была в штабе одна. Значит, остальные учились? Одна она прогуливала? Вот хулиганка! Правда, о чём я рассуждал? Ещё ведь только раннее утро. Не время пока учиться. Сейчас детки оставшихся военных поджарят и сразу в школу пойдут!

– Насчет того, что это всё скоро закончится, я пока не уверен, – раздался голос из рации. – Но мы близки к этому. И да, парень, как тебя зовут, забыл спросить?

– С этого и надо было начинать, – сухо ответил я. – Максим.

– Хорошо, Максим. Приятно познакомиться! Крышку люка, что рядом с тобой, откроет восьмая насадка, а уже внутри вход в трубу – третья! Но в трубу лезть пока не спеши. Под кожухом, там, где должен бы быть мотор вентилятора, есть ещё одна панель, копия той, что на крыше. Вставишь пятую отвертку в третью сверху ячейку, повернёшь на 90 градусов влево, и лестница снаружи спрячется внутрь, что позволит тебе спуститься. Как окажешься внизу, дай знать!

– Понял! Уже иду! – Я нехотя перевалился на живот и встал на колени.

– И ещё. Максим, ты молодец! Не каждый бы на такое решился!

– Спасибо! Ждите! – Я закончил разговор.

Я опять проделал всё в точности, что сказал Ганс, и на этот раз ничего не заело. Скобы снаружи и скобы внутри – это была одна и та же лестница. Просто на панели я переключил положение скоб и теперь в полной темноте спускался вниз по ступеням уже внутри ветрогенератора. Хотя, точнее, это были не скобы, а цельные рамы. Затхлый запах ударял в нос. Я освещал себе путь экраном телефона. Труба тут не расширялась книзу, поэтому определить, где она уходила под землю, было невозможно. Ещё немного и вот я уже стоял на сетке, закрывающей вентилятор. На этот раз настоящий действующий вентилятор. Но в данный момент он был отключён.

– Эй, а света тут нет? У меня телефон скоро сядет! – выразил я в рацию своё недовольство.

– А, да! Прости! Сейчас, – опомнился Ганс. Внизу под вентилятором через несколько секунд зажглись огни.

– Да, неужели! – выдал я, а затем осмотрелся. Быстро нашел люк в сетке и очень обрадовался тому, что он закрывался на два обычных засова с моей стороны. Отодвинуть их оказалось несложно. Осторожно пролез через вентилятор и спрыгнул на бетонный пол. Передо мной открылся длинный коридор. Свет здесь давали обычные лампы накаливания.

– Не могу поверить, что вы тот самый Ганс! – разбавил я гнетущую атмосферу, идя по коридору. – Но тридцать лет? Вы просидели взаперти тридцать лет? Это невозможно! Вы там с ума не сошли?

– Ну, обещать не могу, – усмехнулся он. – Это под большим вопросом!

– М-да, не сомневаюсь, – вырвалось у меня.

– Не пугайся, всё хорошо! Я же учёный, живу в основном у себя в голове, и поверь, я знаю, чем занять себя на самоизоляции, пусть даже такой долгой, и не сойти с ума!

– Тогда ладно!

– К тому же, большую часть времени я посветил тому, чтобы узнать, как спасти город! – подытожил он.

– И как же?

– Скоро узнаешь! Я понимаю, Максим, у тебя ко мне много вопросов. Но не будем торопить события.

– Хорошо, – смирился я. – Кстати, вы на немца не похожи!

– Это почему же? – полюбопытствовал Ганс.

– Ну, как. Говорите очень складно, без ошибок. И даже акцента нет!

– А как я должен был, по-твоему, с тобой говорить? – Ганс, кажется, обиделся. – «Пльхивет май дльхагой дльюк! Я есть пльхиехать Гэльхмания, и оучень льюбить Льхоссия»?

– Как минимум!

– Ты думаешь, что выпускник Гарварда, возглавивший в двадцать пять лет международный научный проект, не способен выучить времена и падежи в русском языке и установить себе правильное произношение и интонацию?

– В двадцать пять?! – поразился я.

– Да! В двадцать один год я уже закончил Гарвард. В двадцать три стал Doctor of Philosophy. Защищался там же. А в двадцать пять, после презентации моих исследований в области ядерной физики и квантовой механики в Академии наук СССР, советские учёные единогласно приравняли мою иностранную учёную степень к советской докторской, – продолжал Ганс. – Но не будем отвлекаться. Как попадёшь на первый уровень – я расскажу о себе подробней.

– А, так вот куда я иду! – бросил я лёгкий сарказм. – Всё стеснялся спросить.

– Да!

– Стоп! Так Гарвард же в США!

– Именно! Потерпи, Максим! Обещаю, что на месте я поведаю тебе обо всём!

– Сколько эта рация пролежала в сейфе? Тридцать лет? И в ней не села батарея? Она что производства Нокиа? – хихикнул я.

Ганс не понял шутку, но на вопрос ответил.

– Нет! Это моё личное изобретение. Сейф пропускает электрический ток, а батарея сохранила заряд просто потому, что рация лежала на наэлектризованной пластине. Сейф был постоянно подключён к независимому источнику питания в квартире.

– Замечательно! Хорошо, что меня током не убило!

– Мера безопасности, – хмыкнул Ганс. – Но не переживай, не убило бы! Как только кто-то открывает сейф, ток на пластину перестаёт поступать. Более того, об открытии я сразу узнаю здесь и тут же связываюсь с негодяем.